Даёшь Нобеля! В России открыли Международный год Периодической таблицы

​Гигантские виртуальные молекулы, двойник Менделеева и новые цели для российской науки. Вот с чем столкнулся корреспондент AiF.ru, побывав на торжественной церемонии в здании президиума РАН.

Девушки на шпильках, вытягивая губы уточкой, делают сэлфи на фоне таблицы Менделеева. Академика Оганесяна окружает толпа желающих взять у него автограф. Свисающие с балкона барышни фотографируют происходящее. А со сцены гремит песня Адель «Rolling In The Deep» в исполнении женского квартета, которому аккомпанирует группа, забравшаяся на огромный светящийся куб. Это не премия «ТЭФИ» и не «Кинотавр». Это церемония открытия Международного года Периодической таблицы химических элементов в России.

Эксперименты в VR-очках

К 6-му подъезду здания президиума РАН вытянулась очередь. Входящих тщательно досматривает ФСО — на церемонии запланировано выступление Дмитрия Медведева. В очереди полно молодёжи. Вместо проблем связей в гипервалентных молекулах они обсуждают совместный клип Меладзе и Мота. ФСОшники пускают не всех — справа от входа толпятся люди, у которых возникли трудности с проходом. Если бы на церемонию продавали билеты, наверняка спрашивали бы, нет ли лишнего.

Среди недопущенных — профессорского вида пожилой мужчина с портфелем.

— Приятель позвал, у него было приглашение. Но он в списках оказался, а я — нет. А ведь мне туда обязательно нужно! Я второй после Менделеева человек, который создал периодическую систему.

Волнуясь, он разворачивает карту под названием «Метаболизм углеводов». Цветные квадратики, стрелочки, аминокислоты, кетозы, полиолы...

— Это периодическая схема. Видите, как и в таблице Менделеева, здесь есть пустые места, которые учёным ещё только предстоит заполнить.

Александр Георгиевич Малыгин — доктор биологических наук, всю жизнь проработал в Институте биохимии РАН. И его место явно было не здесь, у входа на сквозняке, а в уютном кресле большого зала президиума РАН, где через полчаса начнётся торжественная церемония. Я уже готов отдать ему свою аккредитацию, но под строгим взглядом сотрудников ФСО остаётся лишь развести руками.

В фойе шумит выставка. Пару недель назад она гастролировала в Париже, где в штаб-квартире ЮНЕСКО открывали Международный год Периодической таблицы элементов. И теперь вернулась на родину. Студенты в белых халатах рассказывают о достижениях современной химии и наглядно их показывают — вот солнечные батареи, вот оптический носитель информации, вот суперэкологичные удобрения.

А вот стэнд виртуальной реальности. Мне предлагают запустить виртуальную химическую реакцию и собрать виртуальные молекулы из атомов.

— А если у меня была тройка по химии? — интересуюсь.

— Неважно. Там всё просто. Справа увидите пипетку, в ней лакмусовый раствор. Выльете его в стакан с водой. Слева будет кусочек металла. Возьмёте его ножницами и тоже бросите. Начнётся химическая реакция.

На голову мне водружают VR-очки, дают в руку трэкер. Я оказываюсь в лаборатории. Ага, справа пипетка, слева металл. Кое-как справляюсь с заданием — эксперимент заканчивается яркой вспышкой, и всё куда-то исчезает.

— Не верю, что у вас была тройка по химии. Ваша учительница вами бы гордилась, — троллит меня студент.

С собиранием молекул ещё интереснее. Огромные конструкции из атомов парят вокруг меня — подхватывая трэкером атомы тех или иных элементов (а они ускользают, словно мыльные пузыри), их нужно вставлять в пустые позиции. Одну за другой я собираю молекулы перекиси водорода, поливинилхлорида и чего-то ещё. Откуда-то сверху с портрета на меня смотрит Дмитрий Иванович Менделеев и, как мне кажется, подмигивает.

«Кто-то ведь должен был водку изобрести!»

Сняв VR-очки, направляюсь дальше и натыкаюсь на ...самого Менделеева. Косматый седой старик, опираясь на трость, понуро взирает на покрытый зелёным сукном стол. Если верить табличке, это письменный стол, за которым когда-то работал Менделеев. Привезён из мемориального музея-заповедника в Боблово.

Гардеробщица глядит испуганно.

— Кто это? Актёра что ли позвали? — спрашивает меня с надеждой. — А, или это ряженый с Красной площади? Ну, где обычно Ленин, Сталин и Иван Грозный стоят. Может, к ним теперь и Менделеев присоединился? В честь юбилея-то...

Старик оказывается вовсе не ряженым, а выпускником самого первого курса МФТИ Юрием Александровичем Галушкиным. Профессором и, между прочим, учеником Сергея Королёва.

— Сходство с Менделеевым случайно. Так получилось, — заверяет меня его молодой спутник.

Тем не менее профессор пытается соответствовать образу. У него с собой тоже таблица. А точнее (вдохните) — «Естественная матрица фундаментальных законов строения физико-химических элементов, их оболочек, ядер и атомов в целом». Он показывает её всем желающим, в том числе какому-то иностранному учёному. Тот с пониманием кивает.

Похоже, Дмитрий Иванович Менделеев, сам того не ведая, задал тренд в нашей научной среде — пытаться всё систематизировать и изображать в виде схем, таблиц и матриц. Чтобы переварить эту мысль, я иду в Chemistry bar, где бармен как раз готовит коктейль — из стакана с ярко-жёлтым напитком валит пар и через край стекает на пол. На стойке — колбы, пробирки и мензурки, наполненные жидкостями весёленькой разцветки.

— Плесни-ка мне, любезный, чего-нибудь такого, чтоб взбодриться.

— Алкоголя нет. Только соки и сиропы. Мяту или лайм могу добавить.

Выпив молочного коктейля, интересуюсь напоследок:

— А вот ты веришь, что это Менделеев 40-градусную водку изобрёл?

— Скорее да, чем нет, — отвечает. — А что, есть сомнения?

— Да говорят, что враньё. Мол, диссертация у него вовсе не про водку была.

Бармен немного подумал.

— Не знаю. Кто-то ведь должен был водку изобрести. Пусть уж лучше Менделеев.

Будет ли продолжение таблицы?

В зале посреди сцены стоит огромный куб из светодиодных панелей. «150 years Periodic Table», — написано на нём. И ещё — «2019 IYPT». Аббревиатура в переводе с английского означает «Международный год Периодической таблицы». Но вот как читать эту аббревиатуру по-русски? У многих присутствующих возникли затруднения.

После приветственного слова Дмитрия Медведева женский квартет исполняет а капелла битловскую «Across the Universe», и на сцену поднимается президент РАН Александр Сергеев.

— То, что все страны без исключения откликнулись на призыв назвать 2019 год Годом периодической таблицы химических элементов, было знаковым, — сказал он. — Мы с вами привыкли, что эта таблица носит имя Менделеева. Но в мире это не принято. Или, — сделал паузу Сергеев, — пока не принято.

Академик, очевидно, намекал на то признание, которое пару часов назад прозвучало из уст Дмитрия Медведева. На заседании оргкомитета по подготовке и проведению IYPT в России он сказал, что сильно удивился, когда узнал, что за пределами нашей страны таблица химических элементов не носит имени её создателя. И загорелся желанием исправить несправедливость. Ведь получается, что заслуги России опять замалчиваются.

— Нет органа, который бы утвердил это название путём голосования. Но я думаю, что в этот процесс должны включиться все — учёные, конечно, потому что на вас будут ориентироваться, но и, наверное, представители власти и представители бизнеса, — заявил премьер-министр.

Президент РАН поддержал эту идею. Но он уверен, что в столь знаменательный год России стоит замахнуться на большее:

— Мы в РАН считаем, что есть три основные цели, которые страна наша должна решить в этот год. Первое, чтобы Периодическую таблицу химических элементов все стали называть таблицей Менделеева; чтобы мы получили, наконец, Нобелевскую премию в этом году и третье — чтобы мы выиграли олимпиаду по химии в Париже.

Кандидат на получение Нобелевки очевиден. Это академик Юрий Оганесян, под руководством которого в Дубне были получены все известные на сегодня сверхтяжёлые элементы — от 113-го до 118-го. И именем которого назван 118-й — на данный момент самый последний элемент в таблице Менделеева.

Когда в докладе академика Сергеева прозвучало имя Юрия Оганесяна, зал разразился овацией. Ещё бы — это второй в истории человек, в честь которого при его жизни назван химический элемент. И единственный из ныне здравствующих на планете Земля. Как знать, может, учёным вообще больше не удастся открыть ни один элемент?

— Когда мы были в Париже, местная пресса уже начала писать: русские у себя в Дубне закрыли таблицу Менделеева, — сказал в завершение Александр Сергеев. — Что ж, возможно, больше элементов открыто не будет. Тогда получится, что русские таблицу открыли, они же её и закроют!

И это выглядело так, что опять всё от России зависит. Захотим — продолжим таблицу, захотим — нет. Хотя чего тут опасаться? Если новые элементы откроют, наверняка это произойдёт в нашей Дубне.