Кремль, оппозиция и «детская болезнь» российской политики
Эталон килограмма: этот артефакт хранится в штаб-квартире Международного бюро мер и весов во французском городе Севр. Эталон метра: если вы подсели на всякие диковины, то этот предмет тоже можно найти в том же самом здании в предместье Парижа. Алексей Меринов. Свежие картинки в нашем инстаграм Эталон упорства, достойного неизмеримо лучшего применения: если это именно то, что вы ищете, то ваш путь, по моему мнению, должен лежать в Перовскую межрайонную прокуратуру города Москвы. Бравые сотрудники этого ведомства сочли своим долгом перед обществом оспорить решение суда, отказавшегося лишить родительских прав супругов Проказовых — ту самую молодую пару из прогремевшего минувшим летом видеоролика о несанкционированной протестной акции в столице 27 июля.
Для тех, кто забыл, напомню вкратце канву событий. На видеозаписи видно, как молодой человек в красных шортах и черной футболке (Сергей Фомин, который позднее сам сдался властям) сначала координирует действия организованной группы участников несанкционированной протестной акции, а потом берет на руки ребенка — как сказано в видеоролике, для того, чтобы использовать младенца в «качестве живого щита».
В современном обществе нет места анонимности. Всех участников этой мизансцены очень быстро нашли. Прокуратура изначально требовала лишить родителей мальчика родительских прав. Но суд принял совершенно справедливое решение: требование прокуроров оставить без удовлетворения. И вот новый этап этой драмы: надзорное ведомство настаивает на своей правоте.
Я журналист и зарабатываю себе жизнь тем, что нахожу слова для описания тех явлений нашей жизни, которые иногда очень сложно описать. Я не могу себе позволить использовать фразу «у меня нет слов» — не могу, но все равно вынужден к ней прибегнуть. У меня действительно нет слов. Несмотря на весь свой уже довольно немалый журналистский опыт, я искренне не понимаю, как такое возможно.
Конечно, действия супругов Проказовых, взявших своего годовалого ребенка на несанкционированную протестную акцию, мне тоже очень сложно объяснить. Уличная политическая борьба — штука по определению опасная и непредсказуемая. Младенцев на таких акциях точно быть не должно. Там есть место лишь для взрослых дядь и теть, которые заведомо понимают все риски и осознанно на эти риски идут. Но что это доказывает? Применительно к супругам Проказовым — лишь то, что они поступили как минимум неблагоразумно. Однако является ли это весомым поводом для того, чтобы разлучать ребенка с родителями? Неужели на основании одного изолированного эпизода родительского неблагоразумия кто-то всерьез способен сделать вывод о том, что мальчику будет лучше не с родной мамой и родным папой, а с чужими людьми? Делайте со мной что хотите, но у меня в голове это просто не укладывается.
Впрочем, не укладывается в моей голове, как выясняется, очень многое. Вот, например, мой коллега, известный политический обозреватель не менее известной либеральной радиостанции, комментирует действия вмиг ставшего известным блогера, призвавшего к насилию над детьми силовиков: «Твит Синицы, конечно, глупость. Но глупость безвредная».
Точно безвредная? Интересно, придерживался бы моей коллега того же мнения, если бы в этом твите речь шла о детях журналистов, а не о детях силовиков? Я не собираюсь комментировать вынесенный судом приговор Владиславу Синице, рассуждать о его правильности и неправильности. Но угрозы детям — неважно, завуалированные или прямые, — точно нельзя считать «безвредными», даже если они относятся не к конкретным личностям, а к абстрактным социальным группам.
Абстракции в политике имеют свойство очень быстро выливаться в нечто совершенно конкретное — например, в ожесточение и разделение общества по принципу «свой-чужой». К детям родителей «своей» социальной группы и «своих» политических взглядов — одно отношение, к детям родителей с «неправильными» политическими взглядами — принципиально иное. Так, что ли, получается? И если да, то куда такой подход заведет российское общество? Ясно куда: туда, куда России однозначно не надо. В предшествующие периоды нашей истории мы там были, и не раз. И ни разу не было случая, чтобы мы там нашли на свою голову чего-нибудь хорошее.
Российскому обществу пора перестать делить своих сыновей и дочерей на «своих» и «чужих», «правильных» и «неправильных». И относится это, кстати, не только к тем, кто еще не достиг совершеннолетия. Взрослые граждане нашей страны тоже заслуживают, извините за повтор, более взрослого, более зрелого и, как следствие, более взвешенного отношения.
Обосновывая серию жестких приговоров тем участникам несанкционированных уличных акций, которые вступили в стычки с силовиками, в наших коридорах власти заявляют: «Любые попытки поднять руку на человека в форме, который занят выполнением своих прямых служебных обязанностей, должны стать абсолютным табу в глазах общества!» Прекрасный принцип — принцип, который ни в коем случае не должен быть доведен до абсурда, превратиться в кампанейщину. Человек в форме заслуживает агрессивной защиты своих прав со стороны государства. Но то же самое относится и к человеку, у которого нет формы. Иначе беды не миновать.
По дороге в редакцию я услышал в машине по радио страстную речь видного деятеля искусств в защиту осужденного за участие в стычках с силовиками актера Павла Устинова. Пафос этой речи сводился к следующему тезису: журналисты России недавно отстояли своего — Ивана Голунова. Наша задача сейчас тоже отстоять своего — Павла Устинова!
Не буду лицемерить. Принадлежность к определенной общественной касте очень важна в условиях любого общества. В условиях российского общества она важна вдвойне. Но основывать свои действия исключительно на кастовом принципе — загонять и себя, и страну в глухой и безнадежный тупик. Неважно, к какой касте или какому цеху относится Павел Устинов. Важно другое — виновен он или невиновен.
Во всех нас, словно в военных самолетах, с рождения встроена система опознавания «свой-чужой». Совсем выключить эту систему и невозможно, и категорически не нужно. Но эта система не должна заглушать и забивать все прочие в нашем общественном механизме. Иначе, повторюсь, быть большой беде. Источник