Халява в казахской степи как есть — вся правда о национальных традициях

Это сладкое слово «сарқыт». Что оно означает? Многие думают, что раньше так называли халяву. Но это неверно. И чересчур просто. Полагаю, здесь надо знать предысторию, пишет в свой книге «Қарашаңырақ» Ермек Турсунов. Испокон веков у казахского народа бытует мудрая поговорка: «Ет – етке, сорпа – бетке, қалғанын – пакетке». Что переводится буквально: «Мясо – к […]

Сообщение Халява в казахской степи как есть — вся правда о национальных традициях появились сначала на 365info.kz.

Это сладкое слово «сарқыт». Что оно означает? Многие думают, что раньше так называли халяву. Но это неверно. И чересчур просто. Полагаю, здесь надо знать предысторию, пишет в свой книге «Қарашаңырақ» Ермек Турсунов.

Испокон веков у казахского народа бытует мудрая поговорка:

«Ет – етке, сорпа – бетке, қалғанын – пакетке».

Что переводится буквально:

«Мясо – к мясу, бульон – к лицу, а все остальное – с собой».

«При чем тут мясо и при чем тут бульон?» – сощуритесь вы. И окажетесь правы. На что я отвечу вам честно и без обиняков:

«Зарытую собаку нужно искать в другом месте». «В каком?» – спросите вы и снова постараетесь припереть меня к стенке. На что я хмыкну: «Глубже» – и снова выскользну.

Настоящий казах вины не признает

Так вот. Когда-то считалось, что келін владеет мистическими способностями. Что она чуть ли не богиня плодородия. И это в каком-то смысле соответствовало истине. Ведь именно от нее зависело в большей мере, сколько будет детей у новой семьи. А детей следовало рожать помногу. Чем больше, тем лучше. Женщина, родившая рекордное количество детей, считалась заслуженным авторитетом и пользовалась всеобщим уважением.

Почему у казахов замужество это смерть — вся правда о национальных традициях

А та, что не могла родить или оказывалась бесплодной, подвергалась всеобщему осмеянию. Это вообще самое страшное, что могло с ней приключиться. Про такую сочиняли анекдоты, показывали пальцем вслед, дразнили, рисовали на нее карикатуры в аульную многотиражку и всячески порицали. Таких женщин еще называли бауыры құтсыз – пустобрюхая. В смысле – порожняковая.

О том, что проблема может заключаться в мужчине, мало кому приходило в голову. А если и приходила, то затевался нешуточный разбор полетов с выяснениями причин. Как правило, бесполезный. Разбор, имеется в виду, а не полет.

Вряд ли вообще возможно доказать настоящему казаху, что он может быть виноватым в таком ответственном и суперважном деле. Это, как говорит моя девяностолетняя ажешка: «Жаст импассибл, балам». Что в переводе означает:

«Твой дед был редкой скотиной. Это я тебе совершенно ответственно заявляю. Он был форменным пройдохой и спорщиком, а все потому, что ему ничего нельзя было доказать».

Для настоящего казаха женщина — сокровище

Поэтому келін как потенциальный носитель эстафетной палочки, как небольшой заводик по производству лучших людей данного рода попадала поначалу в атмосферу всеобщего обожания.

Ее берегли: приставляли охрану, прятали за ширмами и занавесочками, берегли от сглаза и порчи, заботились о здоровье, мерили давление, прощупывали пульс и следили за ближайшим окружением. А как же? Без этого никак.

Как казахи детьми торговали — вся правда о национальных традициях

Не дай бог кто-нибудь вслух скажет, что у нее кривые ноги. Или что у нее прыщи на лбу. Тогда – все. Невестке испортили настроение. Теперь она родит не то, что нужно. Какого-нибудь малахольного амантаякажи. Или, не дай бог, Кажегельдина, которого назначили теперь виноватым во всех бедах страны со всеми его ближайшими родственниками в придачу…

Словом, женщина в репродуктивном возрасте – это сокровище. И не только потому, что умница-красавица-аленький цветочек. Это еще предстояло понять – сокровище ли оно? Вернее, она. А вдруг нет? Что тогда?

Вся суть в том, что келін приезжала к жениху не с пустыми руками. Она привозила с собой жасау. Это приданое. Его начинали собирать девочке еще с малых лет. Говорили:

«Жасауды алты жастан жинасаң асады, жеті жастан жинасаң жетеді» – «Если приданое собирать с шести лет, то это будет чересчур. А если с семи, то в самый раз».

И поэтому нередко объемы приданого превосходили по своему размеру калым. Да, именно так.

Лирическое отступление о вреде цивилизации

И разговоры о том, что казахи в свободное от борьбы и бокса время предпочитали без конца жениться, не совсем правда. Вернее, это правда наполовину. Заводили дополнительных жен не от избытка чувств и не от обилия тестостерона, а скорее, по экономическим соображениям.

Ведь каждая новая жена привозила с собой недурственный депозит и серьезно укрепляла хозяйственную состоятельность мужа. Поэтому у каждой новой жены был свой участок, свой особняк, своя обслуга и свои бараны. Так продолжалось до самой зимы.

Почему казахи не могут победить коррупцию — вся правда о национальных традициях

Все лето и осень дражайший приезжал в гости, трапезничал и катался с друзьями на коняшках по жайляу. А зимой веселье заканчивалось. Потому что все съезжались в одно место – қыстау, и начиналась санта-барбара. Хотя – нет. Никаких санта-барбар не было, слава богу. В те времена казахские женщины не читали феминистских книг, не смотрели откровения Собчак или Хакамады, не сидели в разоблачительных чатах, а потому были чисты, как слезы младенца, и абсолютно счастливы.

Они думали, что мир устроен именно так, как он есть, и муж ее необязательно извращенец и старый сволыш, которому седина в бороду и бес в ребро. Он такой же, как все. И даже лучше. У него табунов в два раза больше, чем у соседа, и он детей любит. Причем всех. От всех. «Балажан» – говорили про таких. То есть чадолюбивый. И, следовательно, никто не роптал на судьбу.

Для настоящего казаха женщина — овца

Замечательное было время, я вам скажу. Ругались только из-за того, что младшая келінка (тоқал) до сих пор не умеет правильно наливать чай: не соблюдает процентный баланс молока с заваркой. Или же из-за того, что байбище опять забыла свой мобильник в гостях: у нее же склероз. А там кто-то узнал пароль, и все с удовольствием ознакомились с подробностями ее фотоальбома и всей юртой не спеша прочитали вслух всю ее переписку.

Во всем остальном царил мир и согласие. Младшие пахали, старшие командовали, а плетка все так же висела на самом видном месте, то есть на кереге. А насчет фертильности… Тут было вот что.

Как казахские невесты становились женами — вся правда о национальных традициях

Как только невестка переступала порог нового дома, родные жениха усаживали ее на мягкую баранью шкуру. Делалось это с расчетом на то, чтоб она была как овца. Не в смысле что она овца… А в другом смысле.

Тут не нужно думать ничего плохого. Смысл был очень даже приличный. Овца ведь рожает каждый год. И не сильно при этом мучается, как думают все. (Хотя кто может знать, как чувствует себя овца, когда рожает? А сама она объяснить не может).

А вообще, овца по праву считается у нас сакральным животным, поскольку считается, что благодаря ей казахи, собственно, выжили и стали «народом войлока». Так нас когда-то называли. Поэтому ассоциативный расчет был вполне оправданным.

В некоторых регионах бытовал другой ритуал – покруче. Молодая должна была покормить собаку. Правда, опять же, не так, как вы подумали: – Шарик! Иди сюда, вот тебе косточка. Нет, не так. Ей наваливали в подол остатки от разной еды, и собака ела прямо оттуда. Из подола. Это означало, что теперь невестка будет рожать, как су… Ой, извините. Как собака. А собаки, как известно, рожают даже лучше, чем те же овцы. В том смысле, что больше. Они могут за раз метнуть от двух до восьми щенят. А то и больше. Вот поэтому и надеялись… И верили.

Тройные смыслы казахских ритуалов

Зря улыбаетесь. Это работало. Рожали помногу, а не так, как сейчас – в режиме экономии. А нет бы взять того же Шарика… Или нет, лучше Жучку, надеть платье с широким подолом и навалить… Хотя нет. Лучше взять Бөрібасара. Ну ладно, я снова отвлекся.

Одним словом, на невестку смотрели как на воспроизводительницу. Как на продолжательницу. И, естественно, все, к чему она прикасалась, мгновенно приобретало волшебный заряд. Потому и существовал такой ритуал, как жыртыс. Так называются отрезы ткани. Считалось, что если от только что прибывшей келін достанется кусочек отреза, то вместе с ним в дом придет и құт. То есть благодать.

Не случайно, поздравляя или желая благополучия, восклицают:

«Құтты болсын!» Что означает: «Да пребудет с тобой благодать!» А раньше еще говорили: «Құт төрден кірсе, жұт есіктен шығады» – «Если в твой дом заходит құт, то нищета его покидает».

То же самое и с сарқытом. Согласно старинным понятиям дастархан должен быть щедрым. Так, чтобы всем досталось. И надо, чтобы после гостей дастархан полностью был сметен. Начисто. Это означает, что гости остались довольны угощением. Поэтому то, что не съедалось, гости по традиции уносили с собой.

То есть не тырили в спешке еду, распихивая ее по мешкам и пакетам, как это иногда происходит сейчас, а чинно забирали остатки со стола, унося с собой кусочек жизненного добра и благодати. Обычно так поступали женщины. Или бабушки – гостинцы детям. Мужикам это делать не положено. Западло считается. Разве что если хозяева сами не набьют им сумки едой.

Особенными волшебными способностями невестка обладала в первый год замужества, поэтому кое-что из приданого доставалось ближайшим родственникам мужа. Чтобы они тоже «құтели». То есть богатели. А еще ей поручали ухаживать за молодняком: ягнятами, козлятами, телятами… Считалось, что так домашней живности передается ее природная сила. В этом и заключались некоторые двойные-тройные смыслы подобных ритуалов.

Сообщение Халява в казахской степи как есть — вся правда о национальных традициях появились сначала на 365info.kz.