Лейтенант Шмидт - не заслужил себе набережной - без чести и достоинства. Николаевская Набережная!
Лейтенант Шмидт, его «дети», клонируемые для наживы, навязываемая им проституция в высших кругах России и Революция 1905 на Флоте.
Легендарный лейтенант Шмидт, породивший после себя миллионы сыновей, Пётр Петрович Шмидт был фигурой жалкой и страшной одновременно, поэтому ему очень хотелось прославиться и попасть в Историю. Как он попал в Историю и на Русский Флот - чуть позже. Он родился болезненным и злобливым и был совершенно не создан для Флота, но именно там и нашли ему применение недруги нашей Страны..
Пётр Петрович Шмидт-младший (1867—1906)
Жизненный путь мальчиков в морских семьях предопределяли родители ещё с пелёнок, как и у многих семей таких, как художник Верещагин и Композитор Римский Корсаков...они обязаны были продолжать морские традиции и стать моряками и все они поэтому сперва закончили Морской Корпус Петра Великого, а уж потом показывали свой норов. К моменту рождения Шмидта уже несколько поколений мужчин семейства Шмидтов служило в Русском Военно-Морском Флоте. Отец Петра Петровича, Пётр Петрович Шмидт старший - был героем обороны Севастополя в Крымскую Войну и сражался на Малаховом Кургане. Там же он и познакомился со своей будущей женой, девушкой из дворянского рода княжеской семьи Сквирских, приехавшей в осаждённый Севастополь для работы в госпиталях. Благодаря этому браку Пётр Шмидт-старший и сделал блестящую морскую карьеру, достигнув чина контр-адмирала, и единственный сын, родившийся после пяти дочерей, просто обязан был продолжить эту семейную традицию. Поэтому по окончании гимназии в 1880 г. Шмидт-младший Так же Петр Петрович поступил сперва в Морской кадетский корпус, а потом в Морское училище, из которого в 1887 г. он был выпущен мичманом.
Молодой человек отличался большими способностями в учёбе, хотя и был странноват — слишком нервным и депрессивным, склонным к переживаниям, корпусное и училищное начальство на его странности закрывало глаза, считая это издержками молодости.
Впервые по-настоящему Пётр Петрович удивил всех, женившись в 1888 г. на проститутке Доминике, которую он с товарищами по училищу нанимал себе для услуг. Тогда это было модно среди либерального студенчества: жениться на падших женщинах и развивать их личности.
Сценарий американского фильма "Красотка не нов.
Более подробно об этом явлении рассказано у А.И.Куприна в романе «Яма». Однако для офицера русского военно-морского флота это было неприлично и неприемлемо: таким образом он вводил «падшую» женщину в круг приличных жён, дочерей и сестёр офицеров, вынуждая, принуждал их общаться с ней, а среди общих знакомых явно могли быть и её прежние клиенты.
Петра Шмидта проклял сам отец, который умер от сердечного приступа сразу после его женитьбы. Порвали с ним отношения и многие его товарищи по учебе. Но неслучайно он женился на проститутке. Подкупленный англосаксами, Спасая мир от ненавистного Царя сам он считал себя выше всех «условностей» русского общества и был готов к этим незначительным потерям и не особо огорчался.
Несмотря на то, что поступок мичмана Шмидта противоречил всем правилам офицерской чести, от начальства тем не менее взысканий не последовало. Даже объяснений не потребовали: за мичманом высилась фигура его дядюшки, Владимира Петровича Шмидта- старшего флагмана Балтийского Флота.
Собственно, большее наказание, чем он сам себе устроил этой женитьбой, было трудно придумать: революционные мифотворцы, умалчивая о подробностях, непременно отмечали, что «семейная жизнь у Шмидта не сложилась». Женщины во всём винили его супругу, хотя самой Доминике Гавриловне Павловой, — жизнь с таким «извилистым» и гнилым человеком, как Пётр Шмидт младший сахаром понятно, не была.
Через год после свадьбы, в 1889 г. Доминика Гавриловна родила Петру Петровичу сына, которого назвали Евгением. Вскоре после этого радостного события мичман снова крупно начудил: явившись на приём к командующему Черноморского флота адмиралу Кулагину, закатил в его кабинете настоящую истерику — «находясь в крайне возбуждённом состоянии, говорил самые несуразные вещи». Прямиком из штаба мичман был препровождён в морской госпиталь, где его продержали две недели. Врачи посоветовали Доминике Гавриловне везти Петра Петровича в Москву и показать хорошим психиатрам. Благодаря мощным связям флотского семейного клана, неприятное дело замяли — взяв годичный отпуск «для поправки здоровья», Шмидт с женой и сыном поехал в Москву, где он лёг в клинику известного психиатра Савей-Могилевича.
Болезнь его выражалась в неожиданных приступах раздражительности, переходящих в ярость, за которой следовала истерика с судорогами и катанием по полу. Зрелище это было настолько жуткое и противное, что маленький сынишка Евгений, ставший свидетелем внезапного приступа отца, так испугался, что так остался заикой на всю жизнь.
Рапорт об отставке ему всё же пришлось подать, но, не найдя себе дела на суше, через несколько лет Шмидт запросился обратно на флот. Протекция дяди естественно помогла, его опять приняли на службу, определив на канонерскую лодку «Бобр», входившую в состав Сибирской флотилии на Дальнем Востоке. Семья поехала за ним, но жена вернулась к прежним привычкам, открыто изменяя Петру Петровичу. Тяготы ли морской службы, семейные ли неурядицы, другие какие-нибудь причины, а может быть, всё вместе взятое угнетающе подействовало на психику Шмидта. Через некоторое время у него произошло очередное обострение нервной болезни, которое настигло мичмана во время заграничного похода. Он оказался уже в морском лазарете японского порта Нагасаки, где для его осмотра собрался целый консилиум врачей эскадры. По настоятельной рекомендации врачей Шмидта списали в запас.
После второй отставки, опять же с помощью семейных связей, Пётр Петрович устроился сначала в «Добровольческий флот», но ушёл оттуда в общество «Пароходство и торговля», став капитаном парохода «Диана», который занимался теперь перевозкой грузов по Чёрному морю. Жена осталась с ним, но семья фактически развалилась — за Доминикой волочился шлейф скандальных слухов. От «неприятных фактов» Пётр Петрович спасался в море: дома почти не бывал, большую часть года проводя в плаваниях, где он закрутил эпистолярный роман со случайной попутчицей, с которой познакомился в поезде. Проговорив в пути несколько часов, при прощании они обменялись адресами, и Шмидт завалил её письмами. Почти безвылазно живя в капитанской каюте на «Диане», он считал уже именно эту даму «своей гражданской женой» — и плоды богатого воображения вполне заменили ему реальность.
С началом русско-японской войны, после гибели бывших друзей многих офицеров в сражениях на Дальнем Востоке, из запаса призвали в ряды всех ещё годных к службе. И Шмидт получил таки чин лейтенанта ВМФ и был переведён на Балтийский Флот, где как раз и формировалась эскадра вице-адмирала З.П.Рожественского, готовившаяся к переходу на ТОФ - тихоокеанский театр военных действий. Шмидт был назначен старшим офицером угольного транспорта «Иртыш». Эта должность «судового дракона» была совсем не для Петра Петровича: в обязанности старшего офицера входило поддержание строгой дисциплины на военном судне, а лейтенант не желали не умел «подтягивать гайки» ни у себя ни среди экипажа — на «Диане» он любил расслабиться и покурить с матросами на шканцах, читая им революционные книжки.
Капитан «Иртыша» считал, что старший офицер-либерал разлагает дисциплину на судне и всеми фибрами души мечтал избавиться от этого чуда, свалившегося ему на голову прямо перед серьезным, длительным океанским походом.
Масла в огонь подлила авария во время выхода «Иртыша» в море и наверно закономерно, что случилась она именно во время вахты Шмидта. ( не случайно именно его вербовали) По рапорту капитана, командующий эскадрой Рожественский посадил лейтенанта Шмидта под арест. Впоследствии его неоднократно подвергали взысканиям, конфликт с капитаном разгорался всё больше и больше, а кончилось дело тем, что на стоянке в Порт-Саиде, у входа в Суэцкий канал, лейтенанта Шмидта «по болезни» списали с «Иртыша» и отправили в Россию.
Однако дядя в Петербурге помог и на этот раз: Петра Петровича перевели на Черноморский флот и послали служить на миноносец, стоявший в Измаиле.
Когда на юге России закипели бурные события Первой русской революции, Шмидт активизировался и стал необычайно политически активен. За участие в антиправительственных митингах, проходимых им в Севастополе, он попал под арест. Лейтенанта скоро выпустили, однако с флота выгнали окончательно, на этот раз уже и дядино заступничество помочь ему не смогло.
В Севастопольских береговых казармах на судах с его помощью зрела матросская «буза». А после обнародования в октябре 1905 г. царского манифеста о даровании свобод, нижние чины потребовали разъяснений, но им сказали, что на них это не распространяется.
Всем даровали права и свободы, но у входа на Севастопольский Приморский Бульвар продолжала красоваться унижающая его достоинство табличка: «Вход с собаками и нижним чинам воспрещён».
К тому же задерживали увольнение в запас выслуживших сроки, а также мобилизованных во время войны, у которых семьи бедствовали, т.к. с окончанием боевых действий женам почему то перестали выплачивать пособия за призванных кормильцев.
На стихийных собраниях нижних чинов решено было выступить с требованиями, для выработки которых должны были сойтись выборные от команд и экипажей. Депутация представителей команды крейсера «Очаков», съехав на берег для участия в этом собрании, по пути зашла спросить совета у Шмидта, который позиционировал себя весьма туманно, называясь «социалистом вне партий». Ознакомившись с требованиями «очаковцев», Пётр Петрович посоветовал им не размениваться на мелочёвку: матросы хотели добиваться улучшения быта, условий службы, увеличения выплат, он же порекомендовал им выдвинуть политические требования.
Когда матросы ушли, Шмидт стал спешно собираться: облачился в неположенную ему форму капитана второго ранга, взял извозчика и поехал к пристани, где отыскал катер крейсера «Очаков», на котором прибыли к берегу депутаты.
Сказав, что он собранием команд назначен капитаном крейсера, Шмидт приказал вахтенным доставить его на «Очаков». Действовал он почти наверняка: заходившие к нему представители команды рассказали, что после того как матросы стали саботировать исполнение приказов, офицеры в полном составе покинули крейсер. Прибыв на «Очаков», Шмидт собрал команду на шканцах и заявил, что он по просьбе их товарищей-депутатов принял на себя командование всем Черноморским флотом, о чём приказал известить срочной телеграммой государя императора, что и было исполнено.
Крейсер «Очаков» был новейшим крейсером и долго стоял на «доводке» на заводе, его команда, собранная из разных экипажей, тесно общаясь с рабочими и растворёнными среди них английскими агитаторами революционных партий, оказалась основательно распропагандирована. Поэтому, соблазнившись решительным настроем нежданно объявившегося подкованного революционного вождя, слепо пошла за Шмидтом.
Как известно, новичкам везет и сначала и лейтенанту Шмидту сопутствовал успех. По его приказу вооружённые группы матросов с «Очакова» захватили несколько портовых буксиров, на которых стали объезжать стоявшие на якорях суда в Севастопольской бухте. Используя фактор неожиданности и, застав врасплох офицеров на нескольких кораблях, они захватывали их и свозили на «Очаков».
Пленённых офицеров объявили заложниками, и Шмидт грозился начать вешать их, начав с самого старшего по званию, если командование флотом и севастопольской крепостью предпримет враждебные действия по отношению к восставшим. То же самое лейтенант сулил, если не будут исполнены его требования: он желал, чтобы из Севастополя и из Крыма вообще вывели казачьи части, а также те армейские подразделения, которые остались верны присяге. Пётр Петрович был уверен, что его поддержит весь флот, солдаты и рабочие на берегу, а потому, выступая перед заложниками, он развивал дальнейшие планы, роившиеся в его голове и не только в его но и выше, по ту сторону Ламанша.
После захвата Севастополя со всеми его складами и арсеналами Шмидт планировал поход к Перекопу, где задумал выстроить артиллерийские батареи, чтобы, перекрыв ими дорогу в Крым, отделить полуостров от России.
Вспоминаем Крымскую Войну... Англичане так и не простили русским, что Крым вернулся тогда России.
Потом его направили двинуть флот на Одессу и высадить там десант и вместе с революционными комитетами, которые организовали бы выступление рабочих, взять всю власть в Одессе, а потом и в Николаеве, и в Херсоне. В результате его революционной деятельности у Шмидта образовалась бы «Южноанглийская социалистическая республика», во главе которой он видел самого себя. Но планы лейтенанта рухнули уже на следующий день: флот не восстал, а с берега подмоги не было, там творилось что-то странное.
Сын Шмидта, Евгений, которому тогда уже шёл 16 год, прибыл на «Очаков» спустя сутки, после того как папаша объявил себя командующим. Когда начался обстрел мятежного крейсера, они хором прыгнули за борт и вплавь добрались до одного из русских миноносцев, присоединившихся к восстанию, на котором и попытались вырваться из севастопольской гавани. Под угрозой артиллерийского расстрела миноносец был остановлен, на него высадили досмотровую команду, которая в носовом отсеке и нашла Петра Петровича и Евгения Петровича Шмидтов. Вскоре после этого Евгения отпустили, и под суд он так и не пошёл, но и на него пал отблеск революционной славы отца.
Набережная имени лейтенанта Шмидта в Петербурге до сих пор носит имя его отца и знаменитого Крузернштерна все принимают за Лейтенанта Шмидта.
В многочисленных газетных публикациях о севастопольских событиях непременно упоминали и о нём, но т.к. до той поры молодой человек был совершенно никому не известен и взять точных сведений было неоткуда, газетчики же - проанглийкие СМИ возраст «мальчика» указывали намеренно разный, а имя не упоминали и вовсе. Чаще всего о нём писали именно как о «сыне лейтенанта Шмидта».
Между тем революционные события продолжали нарастать Страсти кипели в стране, которую катили на эшафот и очень скоро, после казни лейтенанта Шмидта в 1906 году на митингах различных партий стали появляться молодые люди, которых представлялись, как «сыновья Лейтенанта Шмидта». Где от имени «погибшего за свободу» отца они призывали отомстить морякам братьям и бороться с царским режимом либо оказывать посильную материальную помощь революционерам, жертвуя устроителям митинга, кто сколько может..
Под «сыновей лейтенанта» косили все и англосаксы делали хорошие сборы, но т.к. партий было много и каждый хотел воспользоваться случаем, то «сыновей» развелось уже совершенно неприличное количество. и Дело дошло до того, что стали попадаться уже и «дочери лейтенанта Шмидта».
Газеты, что ни день, писали о поимке очередного «молодого человека, называвшего себя очередным сыном лейтенанта Шмидта», и эта газетная формула буквально навязла в зубах у обывателя.
Процветание промысла «Дети лейтенанта Шмидта» продолжалось до 1907г. потом дело со спадом революционных настроений сошло на нет. В советское время деятельность и бизнес «детей лейтенанта» возродился во второй половине 1920-х гг., точно совпадая с хронологией романа Ильфа и Петрова. Как мы помним, «Сухаревская конвенция» по инициативе Балаганова была заключена весной 1928 г., а тремя годами ранее отмечали двадцатую годовщину Первой русской революции. При подготовке праздника ветераны партии, к своему немалому огорчению, обнаружили, что большинство населения страны совершенно не помнит или вовсе не знает героев, погибших на баррикадах 1905 г., — слишком много событий произошло за эти двадцать лет.
Партийная пресса ударила в колокола, имена некоторых революционеров были спешно извлечены из мрака забвения: о них заставили написать массу воспоминаний, установили памятники, их именами называли всё и вся, даже хоть как-нибудь вскользь было связано с ними.
И Пётр Петрович Шмидт - настоящий рекордсмен — его посмертная слава перешла все разумные границы возвеличивания. Так как те кто нажился на его имени вышли уже в люди, а смутная память о том, что у него был сын, вполне могла прокормить не одну сотню жуликов, гастролирующих по Стране Советов с былинными рассказами о «незабвенном герое-отце». Поэтому и названы были и набережные и Мосты...
«Поди ему не дай, что просит, а он накатает жалобу в партийную инстанцию, и потом пришьют политическую близорукость», — примерно так рассуждали посаженные советами бюрократы «на местах», снабжая «сыновей» всем необходимым, по требованию. Люди они были служилые, в стране царила безработица, и вылетать с тёплого местечка по такому дурацкому поводу никому не хотелось. К тому же, отдавали они не своё, а казённое, так что могли и «себя не забыть», списав на подачку великовозрастному чаду «очаковского героя» много больше, чем на самом деле ему перепадало.
В этом, собственно, и заключался секрет процветания «сыновей лейтенанта Шмидта». Правда, занятие это было довольно рискованным: настоящий сын лейтенанта Евгений Петрович Шмидт после революции эмигрировал в Чехословакию и жил в Праге, где и написал большую книгу о своём отце. В случае провала невезучему «сыну» могли «пришить политическую статью». Но аферисты, скорее всего, полагали, что никакого «сына лейтенанта Шмидта» нет и не было вовсе, а всё это так — игра словами, удобный повод для их мошенничества.« По материалам Валерия ЯРХО
Но Сын не задержался в Праге и уехал в Германию. В Фашистскую Германию...
Мост Лейтенанта Шмидта в Питере имени его отца, после Перестройки и реставрации переименовали в Благовещенский Мост. Мост дублер, который построили в 2006 году дляразгрузки в Крещенские морозы минус 40 градусов, на время ремонта так и назвали Сыном Лейтенанта ШМИДТА— Мост Сына Лейтенанта Шмидта, что вызывало несказанную улыбку в русскоговорящих туристов. Знали бы они, как этот сын выглядел в 1941 году!
Не зря же предки твердили по немецкий заговор в России времен Первой революции 1905 года и Первой Мировой Войны и Февральской Буржуазной революции 1917. Я в шоке! Как же мы тогда вообще выжили, я до сих не понимаю!
Название же красивейшей набережной в Санкт-Петербурге так и осталось и по сей день — это »Набережная Лейтенанта Шмидта«, где стоит памятник Человеку и пароходу и Крузенштерну — русскому мореплавателю и все поэтому теперь путают и памятник Крузенштерна называют уже Лейтенантом Шмидтом!
Хорошо мы помним мультфильм "Человек и пароход"! Дети уже мультика про Аврору точно не увидят.
Я думаю что Русско-Японская Война - вообще это цветочки по сравнению с тем , что нам на самом деле готовили в 1905 году. И что готовят сейчас переврав всю Историю.
Адмирал и начальник Морского Корпуса Петра Великого Крузенштерн - перед училищем ВВМУ им. Фрунзе - Великий русский мореплаватель Крузенштерн, который и создал карты Курильских островов в 1803 году и не только этих островов, он снарядил и послал Первую русскую Антарктическую экспедицию на пятый Материк. Питер 24 ноября 2018. Фото было подписано - Лейтенант Шмидт на фоне храма. Фото Владимир Колесников объяснил потом, что с Набережной спутал...
Николаевской набережной, как в старину и Мост был Николаевским изначально, Мост Чудотворца Николая — Морского покровителя, а не Мостом Лейтенанта Шмидта и не Благовещенским.
Русский корабль» Очаков», а с 25.03.1907 года «Кагул», а с конца августа 1919 года «Генерал Корнилов». Именно матросы Кагула или Очакова в разных тельняшках - и румыны и молдаване. Город Каул не случайно теперь в Молдавии, а Очаков, на отколотой от России Украине. Лучший крейсер на Черном море с гидросамолетами и военно-морской русской авиацией ещё до революции конечно стремились погубить и немцы и англичане... как и всю Россию.
#Гидросамолет, #Кагул, #Очаков
Офицеры русского Крейсера "Кагул", имеющего на вооружении и Военно-Морскую морскую Авиацию и русские Гидросамолеты. Сидит в центре (с картой в руках) - командир крейсера капитан 1 ранга С. С. Погуляев.
Представляете, умнейшие люди, развивали науку, Флот, учились и служили Отечеству и все они были уничтожены такими ничтожествами, которые и их предшественников на Кагуле решил расстрелять. И почему-то именно этот недоучка, который так и не смог получить офицерские погоны, даже не смотря на железный блат в Центральном Адмиралтействе, был увековечен в названии набережной и Моста в Питере.
Вечная память русским Морякам, которые не смотря ни на что, спасли Страну! #Очаков #Кагул.
А мост, действительно, должен снова стать Николаевским и Набережная если должна вновь называться Николаевской! Так будет намного лучше!
Николай Чудотворец спасал русских моряков и спасет ещё не раз! Можно референдум в Питере устроить и спросить жителей города, как назвать Мост и Набережную, ведь в каждой семье Санкт-Петербурга - Морской Столицы есть моряки думаю все будут только за!