Вотиш: почему главным божеством чувашей был водяной

В чувашском фольклоре этнографы насчитывают больше сорока различных водяных духов-демонов. Они верили, что воду в ручьях и в колодцах на поверхность земли выталкивают духи-водяные (вотиши). Поэтому они считали необходимым соблюдать чистоту водных источников и каждый раз извинялись перед духами за то, что брали воду. Они верили, что если ручей пересыхает или у человека начинает болеть горло – это злиться водяной. Тогда чуваши шли к берегу ручья и «кормили» водяного беса различными подношениями – например, сырыми яйцами, пирогами, а если не помогало – приносили в жертву животное.

«Отец страха и «Мать страха»

Вода у чувашей, как и у других языческих народов, считалась прародиной и символизировала границу между мирами. Чуваши верили, что в воде живут божества «Отец воды» и «Мать воды» – «Шыв ашшĕ» и «Шыв амăш». Чтобы эти божества не вредили людям, не пугали коней на переправах и не насылали болезни на пьющий воду скот, им ежегодно приносили жертву быков, так как вторые имена этих «богов» были «Мать страха» и «Отец страха».

При этом чувашские крестьяне рассказывали предания, по которым даже некоторые местные люди вели свой род от водяных, потому что женились на «водяницах» – женщинах-русалках, которых якобы находили в оврагах, брали их замуж, и те рожали мужчинам множество детей.

Не донесешь воду – не будешь счастливой

С водяными были связаны свадебные обряды чувашей: свадьбе предшествовал обряд прощания с родовым родником – девушка бросала в воду монеты и просила материнское божество не отказывать ей в воде, когда она вечером придет на берег в новом статусе жены.

Если жена переезжала жить к мужу в другое селение, то подобный обряд она проводила на новом источнике – этот обряд назывался «прокладыванием пути к источнику». Воду следовало «купить» у односельчан мужа – то есть принести дань родовому божеству; по дороге к воде следовало молчать, а воду донести до нового дома.

Где находится источник с водой молодухе показывали лишь после того, как она платила «жертву» и при этом всячески старались ей навредить – заставить нарушить молчание, забыть сакральное заклинание, которое следовали произнести в тот миг, когда она набирала воду в новом для нее роднике. Новые односельчане толкали женщину и ставили ей подножки, чтобы она не донесла воду до дома, а вылила её по дороге.

В доме мужа женщина должна была напоить принесенной водой всех, породнившись таким образом не только с божеством, но и с семьей мужа.

Водяные «ели» не только хлеб

Водяным приносили и человеческие жертвы – отголоски этой традиции встречаются в чувашских преданиях о реке Бездна, в которой тонет девушка-сирота, становясь женой Царя-водяного. Известно, что мельники для того, чтобы вотиши не разрушали плотины, живьем замуровывали в фундаменте мельницы ребенка.

Один из водяных демонов так и назывался «Шыв нимĕрĕ» – дух жертвы воды.

Записанные в XIX веке предания указывают на связь вотишей и утопленников – жертв убийства или самоубийства, чья душа становится злым демоном, который ловит купающихся людей и затаскивает их в воду. При этом шанс утонуть высок именно там, где ранее уже утонули другие люди.

По ночам так же, как и в русских поверьях, чувашские вотиши-нимĕрĕ выходят из воды и пляшут при луне. Узнать их можно по бледно-голубой коже, белой одежде и беснованиям.

В других вариациях кожа у таких духов черная и ходят они голыми.

Вера в духов жива до сих пор

Подобные верования не смогла преодолеть ни советская власть, ни православная церковь, которая освещала родники и ручьи в честь святых. До сих пор этнографы отмечают «двоеверие», когда якобы православные чуваши, нисколько не смущаясь, ходят в храм на службы и молятся, а после приносят водяным бесам жертвы и просят у них разрешения набрать воды в источнике, освященном в честь, например, Николая Угодника.

Известный этнограф П. С. Попов писал о том, как чуваши постоянно приезжали на Фомин ключ, который сейчас находится в овраге на улице Хевешской в Чебоксарах, а раньше был за городом.

На ключе стояла православная часовня с иконами. Чуваши тут же молились перед образами и бросали в воду духам калачи и выливали туда квас, половину употребляя сами. Удовлетворив таким странным образом бестелесных демонов, они взамен набирали «святой» воды и лечились ею.

Это не я, это русский!

Но при всем при этом чуваши искренне верили, что русских всесильные вотиши боятся, как огня. «Только русский может мутить воду в ручье и ему за это ничего не будет». Возможно, вера эта была основана на том, что православные люди «бесовом» не поклонялись, запреты поведения на родниках повсеместно нарушали, и при этом им за это ничего от вотишей не было.

Поэтому чуваши частенько сваливали на русских разные промашки, допущенные при почитании вотишей. И если у «проштрафившегося» чуваша после холодной воды начинало болеть горло, он снова приходил к роднику, брал ковш, бросал его наземь и говорил бесу: «Это не я твою воду пил, это старый русский и старая русская женщина пили».

Этонграфы Марина Юрьевна Черноярова и Ольга Викторовна Зарубкина в статье «Cравнительная характеристика водных духов в русском и чувашском фольклоре» выдвигают версию о том, что такой «перенос» на русских связан не столько с христианством, сколько с тем, что русские были представителями другого народа, который раньше мог восприниматься чувашами, как враждебный, но обладающий способностью противостоять вотишам.

Таким образом чуваши наделяли русских чертами потенциально опасных колдунов и чародеев, способных противостоять демонам и даже наводить порчу с помощью воды. Возможно, именно так воспринималась неграмотными жителями Чувашии Святая вода, которой православные священники кропили паству.

Несмотря на «двоеверие», которое местами присутствует до сих пор, этнографы отмечают и тот факт, что под влиянием православия вотиши стали по большей части восприниматься, как демоны воды, способные причинять зло и насылать болезни.