Шестидесятники из Риги
Литературно–музыкальный вечер из цикла «200 лет русской поэзии в Латвии» Балтийская гильдия поэтов посвятила на этот раз творчеству Ларисы Романенко, Леонида Черевичника и Лидии Ждановой.
«Живет в гортани жаждущая речь…» — под таким девизом проходили чтения. Наши современники, жившие еще совсем недавно рядом с нами, были видными, знаменитыми, талантливыми и проникновенными авторами латвийской русской поэзии 1960–90–х годов.
О поэтах рассказывали и читали их стихи Юрий Касянич, Александра Бандурина и Софья Матисон. Рассказ сопровождал прекрасный, содержательный видео— и фоторяд из архивных и более современных фото и видеозаписей.
Мы — поморы…
Каждый из трех поэтов по–своему замечателен и необычен, непросто складывались и их судьбы. «Патриархом» поэзии шестидесятников была Лариса Романенко, родившаяся в 1923 году в небольшом городке Славковичи Ленинградской области, в 40 км от пушкинского Михайловского. Ее отец, инженер Николай Иванович Заклинский, поляк по национальности, любил книги и всю жизнь возил их за собой, как рассказывала Лариса Николаевна.
Ее дед по матери, Владимир Кузьмич Звероловлев, был протоиереем на Беломорье, где выросла ее мама. Поэтесса вспоминала впоследствии: «Дедушка своей большой ладонью бережно брал мою маленькую и разговаривал со мной как со взрослой».
Ранее детство Ларисы прошло в Петрограде, а позже отец, спасаясь от репрессий, увез семью в Арзамас. Но и там в 1938 году они его настигли… Успешно окончив школу в Арзамасе, с 1940 года Лариса училась в Москве, на филфаке МГПИ. Началась война, и в 1943 году погиб на фронте ее горячо любимый брат, старший лейтенант Игорь Заклинский.
Об этом времени она писала в своих стихах:
Так бревенчато–тих флигелек
По–над речкой, плывущей лениво,
Как еще он от бедствий далек –
И отец мой, и брат мой в нем живы!
Клевета и война! Как у них
Откупить и отца мне, и брата?
Не хватило б сокровищ земных
Возвратить мне ушедших когда–то,
Воскресить их…
Поэтический талант Ларисы Николаевны расцвел в Риге, где она стала с 1964 года членом Союза писателей Латв. ССР (после ЛР) и где у нее вышло 14 персональных сборников стихов, преимущественно в издательстве «Лиесма»: «Верю в человека», «Лесные колодцы», «Рождение речи», «Еще одна зима», «Времена жизни», «Корни», «Соловьиная пристань» и другие. Две книги ее избранной лирики изданы в переводах на латышский.
«Божий приемыш»
А каким она сама была прекрасным переводчиком поэзии латышских коллег по цеху! Ей должны сказать от всего сердца спасибо Ояр Вациетис, Эрик Адамсон, Язеп Османис, Мара Мисиня, Ария Элксне, Андрис Веянс, Ян Сирмбардис и многие другие, чьи стихи она донесла до русского слуха и взора. Многие помнят и сборник латышской поэзии в переводе поэтессы «Божий приемыш».
Поэтесса чутко ощущала дыхание Риги, ее облик, дух, харизму, очарование Юрмалы, отражая это в своей проникновеннейшей лирике. Еще в войну уверовав в Бога, в Риге была прихожанкой храма Святого благоверного князя Александра Невского.
Когда ее собрат по перу, поэт Владимир Френкель, уехал в Израиль и поселился в Иерусалиме, она писала ему, тоже православному верующему: «И у тебя есть Иерусалим… А я пока на этом берегу…»
На архивных фото — вечер поэзии в Доме культуры Лудзы, где рядом за столом «президиума» на сцене сидят Лариса Романенко и Ояр Вациетис, Ян Симбардис и Янис Петерс. Возможно ли сегодня такое сотрудничество?..
Сборники Ларисы выходили до 1988–го, а в новые времена напечатана только одна подборка ее стихов в 2000–м — в сильно похудевшем, но еще живом тогда литературном журнале «Даугава». А где же были ее латышские коллеги и друзья? Почему не помогли собрату по перу порадоваться напечатанным новым сборникам? Вопрос остается без ответа. Впрочем, ответ мы все с вами, прожившие здесь эти трудные 27 лет, знаем…
Лариса Николаевна ушла из жизни в 2007–м, но подрастают ее правнуки, о ней вспоминают родные, коллеги и друзья. А ее творчество остается одной из самых светлых страниц в поэтической жизни Латвии.
От берегов Днепра
Волею судеб оказался в Латвии и другой выдающийся латвийский поэт и переводчик — Леонид Черевичник. Родом из Харькова, выросший в Киеве украинец, он окончил в Москве Литературный институт им. М. Горького, где глубоко интересовался поэзией Серебряного века. Понятно, в начале 60–х такой интерес не очень приветствовался, и его взяли на заметку соответствующие службы. Но так как шла оттепель, никаких наказаний тут быть не могло — Леонида просто постарались дискредитировать в лице его товарищей. Это, похоже, не удалось.
В полной мере творчество Черевичника расцвело в Риге с 1964 года. Это был не только талантливый поэт и переводчик, но и очень авторитетный деятель русской латвийской литературы. Он несколько лет возглавлял редакцию оригинальной художественной прозы и поэзии издательства «Лиесма», был заведующим отделом поэзии журнала «Даугава». Публиковался в общесоюзных журналах, периодике разных республик — «Юность», «Москва», «Дружба народов», «Смена», «Радуга», «Родник» и других. Член Союза писателей Латв. ССР (потом Латвии) с 1967 года.
В Риге вышли его сборники «Микрофантазия», «Песочные города», «Март», «Зеркальная колыбель» и шесть книг переводов из латышской классической и современной поэзии — стихи Рудольфа Блауманиса, Яниса Райниса, Карлиса Скалбе, Вилиса Плудониса. Черевичник составил и опубликовал «Антологию латышской поэзии в русских переводах 1910–1980–х», «Антологию украинской поэзии» в собственных переводах, «Антологию русской поэзии XVIII–XIX веков», антологию «Русские поэты Латвии».
Черевичник провел около трех тысяч творческих встреч с чтением своих стихов и переводов их на другие языки в Латвии, России, на Украине. Его стихи переводились не только на латышский, но и на литовский, эстонский, украинский, белорусский и немецкий языки.
Он не так часто писал рифмованную поэзию, гораздо больше любил верлибр. «Мне нравятся весной ее глаза…» — писал он в рифму и «Пока я заправлял борщ острым перцем, сколько цивилизаций на Земле погибло!…» — верлибром.
В последние годы жизни — а умер он в 2001 году, прожив немногим более 60 лет, — Леонид Константинович сильно бедствовал. Стал, по сути, бездомным, снимал угол в Юрмале, болел… Но до последнего дня работал над новым сборником «Лилия долин». Часть из него уже опубликована, в том числе и в переводе на латышский. Где в это время были его коллеги–латыши, занявшие все ключевые посты «в литературе» ЛР и вытеснившие поэта «на пенсию», остается непонятным…
Бунтарь по природе
Третий шестидесятник, чье имя тоже начинается на букву «Л», — Лидия Жданова, прожившая меньше всех собратьев по цеху, не дожившая до XXI века и ушедшая в 56 лет.
Родилась в Москве, но родовое гнездо ее было в глубинке России — в доме с заросшим садом и беккеровским роялем. Няня с самых ранних лет читала ей Пушкина, когда отец был на фронте, а мама трудилась на военном заводе.
Училась Лидия в Риге, на филфаке ЛГУ им. П. Стучки. Поэтесса и прозаик, она в полной мере впитала дух города, влюбившись в его шпили и старинные крыши. И что главное — прониклась историей и культурой этих мест.
Стихи начала писать рано. Лидия была бунтарем, и, еще когда она училась, в одной из центральных рижских газет вышла разгромная статья о ее творчестве, озаглавленная строчкой из ее стихотворения — «Сердце на асфальте».
С Антокольским и Одоевцевой
Первый сборник ее стихов — «Листья» — вышел в Риге в 1963 году. Лидия Владимировна была знакома с Павлом Антокольским в его последние годы жизни, переписывалась с ним, встречалась, писала об этом патриархе русских советских поэтов и переводчиков очерки. Встречалась и с легендарной Ириной Одоевцевой, переписывалась с Анастасией Цветаевой. На экране — ее фото с Одоевцевой и Антокольским, редчайшее…
Она вела на радио собственную передачу «У микрофона поэтесса Лидия Жданова», а ее давняя подруга Татьяна Зандерсон, тоже радиожурналист, написала о ней проникновенное эссе.
Лидия Владимировна вместе с любимым мужем, тоже литератором и переводчиком Владимиром Андреевым, способствовала выходу в центральном советском издательстве «Художественная литература» переводов поэзии «бунтарей» Эрика Адамсона и Мариса Чаклайса, латышских поэтов, активно сотрудничавших тогда с русскими латвийскими поэтами.
В журнале «Дружба народов» в Москве выходили в переводах Ждановой и ее мужа стихи Иманта Зиедониса, Иманта Аузиньша, Кнута Скуениекса, известных своими «антисоветскими» взглядами.
В самом прямом смысле Жданова и Андреев подготавливали сознание латвийцев к будущей Атмоде — могу представить их боль и разочарование в 90–х!..
Но все же Жданова запомнилась нам как проникновенный лирик. В своих сборниках «Я не могу привыкнуть к листопаду», «Круг земных превращений, »Ремесло«, »Бесовы следки« она писала: »Назначь свиданье мне у Колонадного киоска…«, »Кто скажет мне, откуда эта грусть, откуда эта вера в провиденье?..«. Много стихов посвящала друзьям и недругам, и все полной мерой — любовь, нелюбовь: »Как нам вырваться, боже мой, мне и сердцу из клетки грудной?..«.
А еще Жданова написала несколько прекрасных книг дла детей. Я сама покупала для маленькой дочки в 80–х ее яркие книжки. Моей малышке очень нравилась »Книга о пуделе Даки, воображале и задаваке«. А были и другие издания для юных — »Ребята с улицы Черноголовых«, »Тайна доктора Гауха«.
…На экране — кадры Риги 70–80–х, милой, открытой, дружественной, совсем не похожей на нынешнюю, жесткую и немилосердную. Когда содружество собратьев по перу и вообще дружба разных людей не были пустым звуком…
Наталья ЛЕБЕДЕВА.
