Виктор Сухоруков: Вы напрасно требуете от меня какой-то пародии на Ленина!

- Виктор Иванович! А вообще, каково это - стать вдруг Лениным? Вы же в кино были Владимиром Ильичом аж дважды!

- В кино дважды, да. Первый фильм - «Комедия строгого режима» (1992 года, режиссеры Владимир Студенников и Михаил Григорьев - А.Г.). Но там даже не артист Сухоруков сыграл Ленина. Там роль Ленина - к его столетию - исполнил в колонии строгого режима заключенный Зуев, которого сыграл артист Сухоруков.

А был еще эстонский фильм 1998 года, Харди Вольмер режиссер. Это - единственная кинокартина в Эстонии, в которой я снимался, называлась «Все мои Ленины». Такой фарсовый фильм, где я исполнил роль и самого Ильича, и его двойника. В России-то этого кино почти и не было...

И в театре я Ленина тоже играл.

- Это уже третий вариант, получается?

- Да. «Приезжайте к нам лет через эдак» - был такой спектакль, с витиеватым названием, в питерском театре на Литейном, Тоже в те сумбурные годы.

Ну, все мои игры про вождя попали в струю сарказма, какого-то шаржа, какого-то сатирического отношения к этому персонажу.

Но, если быть честным до конца, я в детстве и в юности верил и в революцию, и в коммунизм, и в светлое будущее. Я рисовал карандашом профиль Ленина, такой полубюст, с устремленным китайским взглядом, а на шее развевалась лента с его юбилейными датами. И даже писал стихотворение...

Кремлевские куранты бьют 12,

У Мавзолея меняют караул.

Людская вереница разных наций

к вождю России, к Ленину, идут.

- А что, Виктор Иванович, вполне в духе советского времени...

- Там было несколько четверостиший, и, конечно, я его писал это стихотворение под влиянием и воздействием фильма Марка Донского «Мать» по роману Горького.

- А как вы считаете - Ленин жив?

- В смысле? С какой точки зрения посмотреть. Вопрос, конечно, такой лукавый. Какой вы хотите ответ от меня услышать?..

Нет, я не буду отвечать на этот вопрос только потому, что Ленин - уже историческая фигура и не больше, и не меньше. Вот и все.

Другое дело, для кого-то он живой - странно. Для кого-то он мертвый - тоже странно.

Но рассуждать об этой персоне с точки зрения философии жизни и смерти - глупо. Только, может быть, потому, что он, наверное, один-единственный в стране, который лежит в Мавзолее до сих пор.

Может быть, поэтому так звучит вопрос?

- Может быть...

- Фактически, если говорить об истории, Ленин уже история, он страница, он не человек.

А если говорить о Мавзолее, то он и не покойник. И его присутствие и существование сегодня на Земле - оно странное и заставляет вас, пишущих людей, журналистов, ставить вопрос риторический - живой он или не живой.

И на него можно ответить по-разному.

- А почему вы не хотите отвечать на наш вопрос - Ленин жив?

- Я никак не хочу отвечать, потому что - все равно верил в свою дорогу, в свою историю, в которой существовал. Она изменилась. Наверное, изменился и я.

Тогда - верил. Сегодня - не верю. Может быть, даже не столько и не только не верю, но и переживаю за то, что верил.

- Интересно... Скажите, пожалуйста, а у вас в памяти не остались какие-то, может быть, реплики ленинские из фильма или из спектакля, которые вы, допустим, могли бы сейчас произнести?

- Я бы их произнес, только в газете вы как это передадите?

- А у нас радио... И потом, наверное, многие помнят и голос и манеру Ленина - нам в школе записи давали слушать.

- (Сухоруков - голосом Ленина, энергично, с напором) Уважаемый товарищ Гамов! Вы напрасно требуете от меня какой-то пародии на Владимира Ильича! Я этого делать категорически не стану, потому что сегодня совсем другая идеология, если она у вас вообще существует, черт возьми! И оставьте меня в покое с этими вашими штучками!

- (журналист, оторопев, заикаясь, робко) Владимир Ильич, простите, пожалуйста...

- (Сухоруков своим голосом) Саш, но, с другой стороны, конечно, побаловаться можно. А давай, я расскажу любопытную историю. Она показательна.

Я не был коммунистом.

- (журналист своим голосом) А я был, партбилет где-то дома лежит.

- (Сухоруков задумчиво) К сожалению или к счастью, даже и оценивать не стану, потому что это будет спекулятивно сегодня, - как выгодно, так и скажу.

Да нет, я не вступал в партию, но, вступая в комсомол, пришел на комиссию в школу №4 города Орехово-Зуево. Во главе стола сидела старшая пионервожатая. А мы с ней в театральной студии вместе занимались, и она хотела облегчить мне задачу поступления и задала простой вопрос.

- Ну что, Виктор, сколько партий у нас в стране? - спросила она.

И я! Не задумываясь, даже не набрав воздуха, выпалил:

- Пятнадцать.

У нее белеют губы, вытягивается лицо и она сквозь зубы, глядя на меня безумными глазами, говорит:

- А ну, перечисли.

И тогда я вертлявым голосом произнес:

- А что перечислять? Сколько республик - столько и партий.

- Запомни, Сухоруков, - говорит Ирка,- у нас партия одна - коммунистическая!

- Странно! - воскликнул Сухоруков, - а почему тогда существуют ЦК Украины, ЦК Белоруссии, ЦК Киргизии. Не много ли ЦК для одной партии?

- Пошел вон! - закричала старшая пионервожатая.

Конечно, я пошел вон и долго-долго омывал свой уход горькими слезами.

Это было в ноябре. Меня в комсомол примут в феврале. И так же спросят, как и всех, про демократический централизм, и про партию - «наш рулевой». Про «с сохранением мира связаны все наши замыслы, все наши планы» - это уже лозунги брежневского времени. Во всяком случае, что-то я там такое дежурное, плакатное, то, что висело на улицах, повторял, говорил. И в комсомол все-таки меня приняли.

- (журналист уважительно) Владимир Ильич, спасибо вам огромное за такое блестящее интервью!

- (Сухоруков голосом Ленина) Светить всегда, светить везде!

ИСТОЧНИК KP.RU