Волгоград 2000
Мне — 20, я активно ошиваюсь в соликамском комитете по делам молодежи — весь из себя общественник и КВНщик. От коллег из Оханска приходит факс — предложение свозить детей в трудовой лагерь под Волгоградом. Телефонные переговоры сулят удивительные условия для подростков — четыре часа работы, рядом речка, экскурсии, бесплатное питание и возможность заработать много карманных денег. Красота! Но родители должны сдать полную сумму денег за билеты и еще какой–то сбор — после все компенсируется детскими заработками. Мы собираем 30 детей от 8 до 19 лет, остальной добор происходит из Чайковского.
Наша часть группы, в большинстве своем, состояла из детей "блатных" родителей (авторитет соликамского КДМ был в то время высок). Остальная часть — школьники соликамского района и четверо здоровых лбов из тохтуевского техникума ("ребята, будьте с ними повнимательнее — у троих имеются приводы в милицию, в общем, неблагополучные они" — наставляла нас перед отъездом их педагог). Мой напарник Женя Терентьев, преподаватель одной из сельских школ, был не намного старше меня.
Чайковские ребята с начальником лагеря заходили в вагон Ижевске. Несколько часов до встречи мы пребывали в радостно настроении — единственное, что нам пришлось сделать после отправления — изъять весь алкоголь у старших "неблагополучных" подростков. Сделали это корректно, без излишнего моралите и даже выплатив им рыночную стоимость конфискованного, взяв взамен обещания об исполнении "сухого закона".
На железнодорожном вокзале Волгограда нас встретило несколько автозаков и один ПАЗик. Ехали мы несколько часов в пыльном крытом кузове, поэтому местных красот оценить не удалось. Когда по приезду нас выпустили на волю, я понял, что представление Оханска и местных о детском лагере находится за гранью добра. Это был реальный пиздец. Двухэтажное мансардного типа здание, которое пережило сталинградскую битву и после ни разу не ремонтировалось. Бытовые условия отсутствовали напрочь. Зато на первом этаже жили милые китайцы.
Местные жители позитивом не блистали, но были рады приезду свежему и молодому женскому мясу. Ровно в этот день большинство селян получило зарплату за несколько месяцев. По этому поводу весь поселок бухал, и в честь нашей безопасности, на ночь нам выделили туташнего участкового. К девяти вечера он тоже был не трезв. Экшен был так себе, но на следующий день нам обещали все поменять и перевезти в более комфортное место.
Утром нас переместили ближе к Волгограду, на территорию чего–то более похоже на пансионат для небогатых работяг. Правда корпуса были загажены настолько, что девочки зайдя в свою комнату — сели и заревели. Это чудесное спокойствие имело название — Ахтуба. Этот день прошел в приборке и в попытке успокоить детей.
Разговорился с ребятами из Чайковского — все они были из малообеспеченных семей, эту поездку им оплатила администрация города — для большинства из них это была единственная возможность выехать куда–то на лето. Одна из девчонок, сказала, что ездит уже не первый раз и сейчас ей нравится больше, чем в прошлые годы. Но посетовала, что тем летом вожатые раздавали презервативы, а этим — нет.
Первое рабочее утро. Веселый бригадир травит анекдоты пока "буханка" петляет между полей. Вокруг лопаты и перчатки. "Приехали!". Выходим. Красивое русское поле, засеянное чем–то вроде помидор до самого края. "Вот ваш фронт на сегодня", — радостно озаряет улыбкой он. Я в сельском хозяйстве понимаю не лучше, чем в балете, но вокруг раздаются вопросы: "В смысле? Это поле? Все?". "Да, это ваша норма на сегодня. Можно, конечно, чуть–чуть оставить на завтра, но лучше сегодня. Вас 30 человек — управитесь." Тут включается Терентьев: "Но это не четыре часа работы.". "Есссстественно, а вы как думали. На обед мы за вами приедем, потом обратно". Не снимая улыбки, исчезает.
К полудню нахожу председателя совхоза: "Здравствуйте, тут такое дело. Нам заявляли одни условия, но все как–то изменилось. Но мы предполагали и детей настраивали, что это работать они будут по ТК РФ...". Молодой начальник агропредприятия, наливается краской и без всяких вводных начинает орать матом. Сходу и долго. Кстати, я тогда узнал много новых нецензурных оборотов. Но финал монолога был классический: "... и какого хуя, блять, вы сюда приеблися?!". Я так ошалел, что сказал "я потом зайду", и вышел.
На следующий день, когда половина моих ребят не пошли в поле, мотивируя это тем, что в гробу они видали такой трудовой лагерь, меня вызвал к себе председатель. Первое, что он казал: "Извини, что я вчера на тебя сорвался". Тут я прифигел еще больше. Но потом все стало ясно: мы были третьей группой из Пермской области, которая приезжала и шла в отказ по работе. Всему виной "сука из Оханска", которая пудрит мозги и делает на вас деньги. А у него горит план — сорняки и урожай. Поэтому он злой.
У меня возникает логичный вопрос: "И?". Он: "Я все понимаю, и читал законодательство, касаемо использования детского труда. Но у нас эти правила не действуют. Если вы не будете выполнять дневную норму, вы ни то, что денег не получите — твоих детей придется оставить без питания. Начальник вашей группы уже готова это сделать. Прости, но у нас все просто: кто не работает — тот не ест. Поэтому, берите пример с Чайковского".
Мои земляки, в отличие от Соликамска были ударниками. В семь завтракали, уходили в поле, заезжали на обед, после снова на грядки и возвращались около девяти. И так каждый день. Начальник Чайковского и всей нашей группы, уже не первый год возила сюда детей и, не по одной группе за сезон. Она таки сняла наших детей с питания. На сутки. После я пришел и сказал: "Мои дети каждый день бегают на телеграф и звонят родителям. Жаловаться. Запретить я это им не могу и не хочу. Самые активные папы и мамы готовят документы в суд. К слову, одна девочка — это дочь юриста администрации. Так вот, начальник лагеря вы — это ваше решения снять детей с питания. Оханск — далеко, вы — уже близко, чтобы быть ответчиком на суде. Это вам надо?". Меня много раз ненавидели в жизни. Но так явно и близко — никогда. Но еду она вернула.
Следующая часть истории будет финальной, но самой веселой. Дети окончательно ушли в отказ. Постоянно работали только "неблагополучные" ребята из техникума. Через три дня бездельные и самые наглые дети пошли самоходом в Волгоград. На свое решение увозить детей, услышал: "таких умных каждое лето до ебени фени, ничего у тебя не получится и обратный билет общий – один на всех детей". Это реально была одна бумажка.
Но татарин поверит, пока сам не проверит. Сначала я поехал на ближний вокзал в город–спутник Волгограда — Волжский. Мне там ответили аналогичное — билетов нет, и до сентября не будет. Не поленился и поехал на центральный вокзал в столицу области. О, чудо — прямо в кассе мне ответили: конечно, поменяем ваш билет. Поезд послезавтра. Сегодня вы уже опоздали, а так — никаких проблем.
Про чувство радости детей промолчу. Самый треш начался в день отъезда. Я загодя приехал на вокзал в Волгограде. Пришел в ту же кассу и... почувствовал, что такое человеческий фактор в действии. В окошечке сидела другая тетка, которая сказала: "Да вы очумели, ничего я менять не буду". Никакие убеждения на тему, что транспорт уже заказан и буквально в данную минуту дети грузятся в эту сторону не действовали. Она просто закрыла окошечко. В этот момент я понял полный смысл фразы: "здравствуй, жопа новый год!". Одна мысль — идти и падать в ноги начальнику вокзала.
Везет дуракам и пьяницам. Начальником вокзала оказалась женщина. К тому же я был явно не в себе. До сих пор вспоминаю себя с улыбкой — сумасшедшее нечто врывается в кабинет и начинает тараторить, что буквально через час сюда приедет 30 детей, которые будут жить тут до последнего: "И поймите меня правильно, лично для меня это конец света, но и вам придется не сладко". Я вещал что–то еще, но она меня остановила: "Молодой человек, я вас поняла, секундочку". Набирает телефон на столе: "Оля, сейчас к тебе прилетит товарищ, закрывай кассу на спецобслуживание и срочно меняй его билеты". Улыбается мне: "Пройдите в девятую кассу, там все сделают". Позже я купил ей коробку конфет и безудержно благодарил.
Но и это еще не все приключение. Если бы у меня было сердце, то через полчаса у меня должен был случиться инфаркт. Я поменял билеты, успокоился и вышел на привокзальную площадь, чтобы встретить детей. А никого нет. Я подождал еще 15 минут, может застряли на переправе. Еще чуть–чуть. Прикидываю — поезд прибывает минут через десять — времени впритык и тишина. Иду к таксофону, набираю номер Ахтубы — мне отвечает Женя Терентьев. Охуеваю: "Женя, а почему ты берешь трубку?". Слышу в ответ: "Такое дело: один автобус сломался, вторая машина задержалась. Первую партию из девочек и сумок мы отправили тебе 25 минут назад. Сейчас ждем, когда нам дадут еще какой–нибудь транспорт". Я скатываюсь по стене: "Женя, дорога занимает два часа — поезд уходит максимум через час!". Он меня максимально спокойно отвечает: "Ну, а я что сделаю теперь...".
Я вещаю трубку и — мне уже точно не вспомнить и не передать тех эмоций. Тотальный ад. Я все–все быстро себе представил. Больше нет денег, чтобы снова поменять билеты, и теперь мы тут будем жить. Когда эмоции перешкаливают — срабатывает защитный механизм: "Хочу холодного пива, булочку и покурить". Начинаю медленно передвигаться к торговым точкам. Проходя мимо табло расписания, на автомате поднимаю голову, чтобы оценить весь пиздец происходящего и вижу бегущую строку: "Поезд Новороссийск — Пермь задерживается на 2 часа 45 минут". Я никогда больше не испытывал такой гаммы чувств за три минуты жизни!
Все успели. Вторая группа приехала тютелька в тютельку до отхода паровоза. Надо видеть счастье детей, и как они повсеместно и ежечасно рассказывали пассажиром, что сбежали буквально из Бухенвальда. Их жалели и кормили, а нам с Женькой было стыдно. Но уже пофиг.
Позже я проходил практику в пионерских лагерях и, вообще, следующие года четыре плотно взаимодействовал с детьми разных возрастов. Я видел, как сближались подростки на сборах лагеря актива и не хотели уезжать, как они проникновенно пели прощальные песни. Но больше никогда я не слышал такого единства в исполнении дебильной песни Сектора газа "Пора домой", сразу после того, как мы сели в родной, присланный за нами из Соликамска, автобус. Это был гимн той поездки.
Написал ivendar на ivendar.d3.ru / комментировать