Улыбка Бога, превратившаяся в Золушку
Сегодня Порошенко с Зеленским наперебой надрываются, занимаясь сеансом коллективного аутотренинга и доказывая себе и окружающим, что «Украина — це Европа».
Не буду говорить за всю незалежну, но Одесса, которая по чудовищному недоразумению попала в состав Украины, действительно была европейским городом. В период Российской Империи. И чтобы это понять, достаточно бегло ознакомиться с ее историей и посмотреть на фотографии старой части города.
Впрочем, и при СССР своего европейского лоска Одесса не растеряла. Наоборот. Все, что было оставлено ей в наследство императорами да градоначальниками, бережно сохранялось.
«Одесса – это не город, это – улыбка Бога». Эту фразу приписывают Бабелю и до определенного момента с ним невозможно было не согласиться.
Но с обретением независимости Южная Пальмира и Жемчужина у моря из принцессы стремительно начала превращаться в Золушку. И все ее двухсотлетнее наследие начало приходить в упадок. С каждым годом она все больше становилась похожа на обедневшую вдову, которая тщательно маскирует дыры на чистом, но стареньком платье и отчаянно пытается скрыть своё бедственное положение. И точно так же, как некогда блистательная красавица, привыкшая ко всему самому лучшему, но волею обстоятельств вынужденная считать каждую копейку, город все чаще жил воспоминаниями и прошлом, избегая заглядывать в будущее.
Которое, как выяснилось, оказалось ужасным. Ведь понаехавшее в Одессу рагулье азартно начало превращать некогда третий город Империи в заштатный хутор. Со всеми причитающимися этому понятию атрибутами.
В какой именно момент Одесса стала Хаджибеевкой, сказать трудно. За эти годы случилось много всякого. И сейчас, когда я слышу про «цэЕвропу», то первым делом вспоминаю разбросанное сено и загончик с поросятами на Дерибасовской, марш вышиванок на Приморском и толпу украиномовных нациков в Горсаду.
Вряди ли все это является неотъемлемым атрибутом европейскости. Но они этого не понимают. Равно, как не замечают они и погрустневших глаз атлантов и кариатид, которые, продолжая поддерживать дряхлеющие фасады построенных некогда лучшими архитекторами России и Европы зданий, с безмолвным осуждением наблюдают за всем этим безобразием.
Не слышат они и того, как тяжело вздыхает иногда Дюк. Который даже в самом страшном сне не мог себе представить, во что однажды превратится его любимое детище…