Из воспоминаний одного "прадеда"

http://xn--b1acd1bacakffl.xn--p1ai/histori-abc/6528-politsejskij.html

^{NigilistNeo: "Кстати, со слов моего прадеда до 1917–го народ полицию очень даже уважал.
Не любили жандармов, и то в основном, студенчество".}
Вот такой имитацией "воспоминаний близкого родственника" отметился сей известный холуй на этом подстайте . Там сразу прыгнула команда под предводительством мохнорылого ватангутана VadimoV. Но сейчас не об этом.

===============
А как же оно было на самом деле?

Вот что об этом пишет Василий Вареника в своей книге «Ростовъ и ростовцы»

Как ни странно, но всех полицейских чинов на 120–тысячный Ростов в 1905 году было только 57 (!) Правда, еще около тысячи дворников были мощным резервом полиции, её внештатными сотрудниками. Как заверещит страж порядка в свой свисток, так сразу около него вырастают два–три дворника из ближайших подворотен.

Весь Ростов был поделен на пять полицейских «частей», а «части» на «околотки» — во главе с «околоточными надзирателями», по–нынешнему — участковыми. Чуть что не так — без объяснений «в мор–р–рду!» (разумеется, не всякому гражданину, а тому, у кого, по мнению полицейского, морда, а не лицо).
Малость человек почище и поприличнее, отношение к нему поосторожнее и физиономия его в большей сохранности, а уж совсем хорошо одетым господам городовые подобострастно отдавали честь, по–офицерски щёлкая каблуками. Правда, настоящего щёлканья не получалось, ибо стражи порядка носили форменные галоши, надетые на сапоги. Причём на тех галошах имелись специальные вырезы для шпор. В общем, фигура полицейского соединяла в себе грозный вид с комичностью.

Полицейские отличались свирепыми или деланно свирепыми физиономиями. В полицию именно таких и подбирали — наиболее ограниченных, исполнительных и жестоких, из числа отставных армейских унтеров и сверхсрочников. Городовому предписывалось иметь усы, медный знак с гербом города, тяжёлую негнущуюся шашку, прозванную в народе «селёдкой». Она заменяла дубинку, поскольку хозяин её орудовал ею, не вынимая из ножен, а если и вынимал — толку было мало, ибо уставами «селедку» не полагалось затачивать. Орудием убийства у полицейского служил только револьвер системы «Смит энд Вессон», специально закупаемый в Америке. И носили его стражи порядка совсем не по–ковбойски, а в глухой кобуре, пристёгнутой длинным шнуром, который заканчивался петлёй с подвижным медным хомутиком не где–нибудь, а на... полицейской шее, что делало городового ещё более похожим на злого пса!

Вообще «псами» ростовцы называли полицейских весьма охотно, равно как и «мордами», «опричниками», «шкурами». Последние два определения любили употреблять представители либеральной интеллигенции.

Ненависть простолюдинов к полиции достигала в Ростове гигантских масштабов и однажды вылилась в форме грандиозного погрома всех полицейских участков в городе и сожжения полицейских архивов. Произошло это достопамятное событие 2 апреля 1879 года по инициативе толпы портовых грузчиков и «сознательных рабочих». В тот день город оказался полностью без власти — к великому удовольствию всех уголовников. Полицейские чины в ужасе разбежались и попрятались, а сам полицмейстер укрылся в соседней Нахичевани.
И только присланные наказным атаманом из Новочеркасска войска восстановили порядок.

Содержание полицейских было очень скудным. Жалованье рядового составляло каких–то жалких 20 рублей в месяц и равнялось доходам прачки или кладбищенского сторожа. (Впрочем, существовала ещё небольшая доплата за выслугу лет).

«Сами прокормятся», — говорили по этому поводу городские власти, зная о величайшей способности стражей закона по части обирательства, вымогательства и взяткобрательства. Даже простое отдание чести с прищёлкиванием шпор эти господа умудрялись превращать в доходный ритуал. Выглядело это так. По праздникам околоточные и просто рядовые ходили по приличным домам со словами: «Просим хозяевам засвидетельствовать наше почтение–с». Служивому по обычаю прислуга выносила рюмку водки и серебряный пятачок на подносе. Полицейский выпивал рюмку, забирал пятачок и со словами «честь имеем!» удалялся, направляясь к следующему подъезду.

Отсюда и поговорка: «Полицейской чести — пятак цена».

Но полицию не любили не только за мелкое вымогательство. Редкий день в околотке кого–нибудь не избивали. Главным образом безобидных бродяг, беспаспортных мужиков и просто «подозрительных типов». История сохранила доподлинное высказывание таганрогского полицмейстера Л.А. Астахова: «Вот у меня, господа, бывало, велось следствие, так можно сказать, следствие. Раз–два и в рожу».

Но полицию терпеть не могли и вполне положительные солидные высококвалифицированные рабочие и мастера, получавшие по 40–60, а то и по 80 рублей в месяц. Они смотрели свысока на 20–рублёвого «держиморду», умеющего только махать «селёдкой» и крутить руки бомжам. Городовой платил рабочему тем же. Он мог в любой момент заехать в зубы мастеровому за «непочтительный ответ», разогнать самое безобидное «сборище», вломиться в любое время суток в его мазанку, ибо для многих категорий населения в России не существовало конституционного права «неприкосновенности жилища».

Вот такие вот "студенты".

Написала EasyLiving на alles.d3.ru / комментировать