Семеро смелых
Катер на воздушной подушке идёт плавно, словно парит над водой. Первая остановка — мыс посреди реки Талой. Казалось бы, ну какой тут мусор, ведь цель большинства отдыхающих — Лама. Но, оказывается, именно здесь частенько «сбрасывают» отходы возвращающиеся с заповедного озёра рыбаки и туристы — на берегу в большом строительном мешке литров на 200 гора пустых бутылок и пивных банок. Мусор уже давно превысил лимит тары и начал медленно расползаться по округе.
– Тут две таких кучи, их в первую очередь уберём, а то с воды свалку хорошо видно, поэтому многие и останавливаются, думают, тут специально организованная помойка, — поясняет руководитель нашей группы Дмитрий Дудченко.
Всего же нас семеро — пять парней и две девушки. И мы первая группа в этом заезде. Компания подобралась приятная — все опытные туристы и матёрые эковолонтёры, мусор за отдыхающими эти ребята убирали от Красных Камней до озера Долгого.
В чём смысл, брат?
Иду по берегу, собирая в мешок бутылки из под водки.
– Кхм–кхм, — слышу за спиной. Оборачиваюсь. Мужичок в старенькой энцефалитке и с практически чёрным от заполярного солнца лицом, как будто взялся из ниоткуда. И я в очередной раз был поражён умению некоторых матёрых тундровиков перемещаться абсолютно бесшумно по любой поверхности.
– Кто такие? Чего тут?
Объясняю, что волонтёры, приехали за мусором. Лицо мужичка приобретает виноватое выражение.
– Да мы как раз эту свалку сжечь собирались, — разводит он руками.
– Так стекло же, — возражаю.
– Ну да... А куда же её ещё девать?
– Так я и говорю — увезём.
– За сколько? — прикидывая что–то в голове, интересуется рыбак.
– Ну за одну ходку, сейчас всё погрузим и повезём, — добродушно отвечаю я.
– Нет, — мотает головой тундровик, — сколько денег просишь?
Тут уж в ступор впал я. Поняв же, что собеседник уже подсчитал, сколько ему придётся заплатить из своего кармана за чистый берег, успокаиваю: бесплатно. Недоумение на лице собеседника сменяется недоверием. Буквально на мгновение отвлекаюсь на звон бьющегося стекла — это коллеги дочищают первую из двух мусорных куч. Поворачиваюсь. Тундровика и след простыл, хотя до ближайших деревьев метров 20.
Полчаса — и берег блестит. Ощущение, что даже дышать стало легче. На борту мешков десять с мусором, а вишенкой на торте стал самодельный корпус от старых снегоходных саней. Тяжёлый, зараза. Всё это «добро» закрепили на носу катера.
– Спасибо. Дай бог здоровья, — слышу голос, направляясь к катеру. Мой загадочный собеседник опять материализовался на берегу и машет нам рукой. Жаль, что в глазах всё ещё читается недоверие. Словно мы только что провернули какую–то хитрую мошенническую схему, смысла которой он так и не понял.
Золотая жила
Оставляя за собой магически преобразившийся берег, наше судно, у которого на боку, кстати, написано «Волшебник», взвыв мотором, отправляется творить чудеса экологии дальше. Видим на берегу старую «Казанку», она похожа на выбросившуюся из воды белуху. Елена Дудченко, автор и руководитель проекта «Живой Север», поясняет, что в планах вывезти все разбитые лодки, встречающиеся на пути.
Елена возвращается в город — отвозит собранный мусор и забирает вторую партию волонтёров, а мы остаёмся разбирать «белуху». На первый взгляд, ничего сложного: у нас есть «болгарка», электропила и четыре аккумулятора, а потерпевшая крушение посудина выглядит так, словно развалится, стоит её пару раз хорошенько пнуть. Здорово было бы, конечно, залатать дно и, загрузив в лодку мусор, взять её на буксир, тогда можно было бы за один раз вывезти приличное количество хлама. Но лодка раскололась практически пополам вдоль киля. Такое в полевых условиях не залатаешь. Решаем пилить вдоль образовавшегося разлома и развалить судно на две части. Волонтёр Алексей Земцов, сотрудник медного завода, берётся за инструменты со знанием дела — опыт в демонтаже старых металлоконструкций имеется. Хотя пилить «Казанку» ещё не доводилось.
Я же, решив, что команда по утилизации и без меня справится, беру мешок и отправляюсь вдоль берега вниз по реке. Мне попадаются остатки старых сетей и мелкий бытовой мусор. Интересно, что через каждые метров 150 — поломанные винты. По всей видимости, на этом участке сложный фарватер, много мелей, неопытные лодочники «теряют» винты. Промелькнула мысль: «Если бы в этом районе на лето поставить ларёк с запчастями, можно было бы озолотиться».
Вдруг обращаю внимание, что доброволец Зоя Дробышева, волокущая по берегу одной рукой полный мешок мусора, а в другой у неё ещё сгнившее ведро, дырявая кружка и моток старых сетей, «в положении»...
– Шестой месяц, — улыбается девушка. — Туризм для меня и профессия, и отдых. Я работаю инструктором в ДЮСШ. И просто дома сидеть мне скучно и грустно. А тут — природа, свежий воздух. Да и хочется, чтобы чисто было. Так что по мере своих сил и возможностей стараюсь даже сейчас что–то полезное делать.
Типично для Норильска
От разговоров с Зоей отвлекает чудовищный лязг и скрежет. Оборачиваюсь: электропила и «болгарка» лежат в стороне — аккумуляторы сели. В ход пошли палки и камни. Пять минут спустя вместе с ещё тремя мужиками прыгаю на лодке, пытаясь сложить пополам отпиленный борт, попутно охаживая клёпки булыжниками и кусками арматуры. Лодка–то оказалась с сюрпризом — часть рёбер жесткости и основных деталей корпуса её владелец заменил на чистый титан... Странно. Такой заботливый и рукастый хозяин не допустил бы, чтобы судно получило такие повреждения. Должно быть, произошла типично норильская история: отходив на лодке полвека, первый хозяин, переезжая на материк, продал её. А новый владелец угробил плавсредство в первом же походе, ещё наверняка кляня на чём свет стоит и прежнего владельца, и купленную «рухлядь». Даже стало жалко добивать старушку... Корпус удалось разобрать и сложить в аккуратные листы, чтобы удобнее было грузить и в катер, и затем в машину на берегу. А вот что делать с носом? Слишком большой и прочный. Решили пока оставить на берегу до следующего рейда.
– Помимо электрических инструментов возьмём те, что заряжать не надо. Кувалду обязательно захватим — она себя лучше всех показала, хорошо, сейчас у капитана нашлась. Колун надо ещё попробовать использовать, топор. В общем, практика показывает, что рубить лодки куда проще и быстрее, чем пилить, — делится соображениями Земцов.
Грузим остатки лодки и мешки с мусором на нос катера и идём к мосту через Норилку. Тут всё найденное добро грузим в грузовик, забивая его под крышу. На причале при этом несколько мешков остаётся. А надо ещё вернуться на Талую за не поместившимся в катер хламом...
Тянем-потянем
Вы только подумайте: за один день работы нам удалось собрать и увезти более ста мешков мусора и груду металлолома общим весом в полторы тонны! И это не преувеличение — взвесили на свалке. Утилизация мусора, кстати, — основная статья расходов, если не считать топлива, конечно. Хорошо, «Живому Северу» удалось выиграть федеральный грант, иначе бы не потянули.
Экспедиции продолжатся до конца сентября. И я постараюсь съездить ещё хотя бы разок — приятно проводить время в компании активных, увлечённых норильчан и быть при этом полезным.
Надеюсь, что все, кому наш «Волшебник»–мусорщик встретился на реке, и все, читающие этот текст, также внесут свой посильный вклад в общее дело, хотя бы просто забрав свой мусор с собой.