Китайские инвесторы, друг и "зять" Владимира Путина. Кому достался ТАИФ?
Поглощение ТАИФа СИБУРом — символичная сделка. ТАИФ долгие годы оставался одним из символов независимости республики. Даже сама расшифровка названия — "Татаро-американские инвестиции и финансы" — подчёркивала ставку на самостоятельный, без участия Москвы курс. Не умаляет этого факта даже то обстоятельство, что главным бенефициаром этой самой самостоятельности оказалась семья первого президента РТ Минтимера Шаймиева. Плюс — семьи ещё нескольких особо приближенных лиц. Впрочем, эти семьи и в результате поглощения не останутся в проигрыше. А вот в случае с Татарстаном возникают определённые определенные сомнения.
Но сначала о СИБУРе. С приобретением ТАИФа эта компания по сути становится монополистом российского рынка нефтегазохимии. Параметры сделки, правда, ещё должна оценить Федеральная антимонопольная служба, но едва ли с её стороны возникнут какие-либо серьёзные противодействия. Самым большим пакетом акций в СИБУРе владеет долларовый миллиардер Леонид Михельсон, второй по величине пакет (17 процентов) находится в руках еще одного миллиардера Геннадия Тимченко, попавшего под международные санкции в 2014 году. Собственно, тогда он и передал часть своего пакета Кириллу Шамалову, сыну Николая Шамалова, соучредителя кооператива "Озеро", и являвшемуся на тот момент зятем Владимира Путина. Словом, как и в ТАИФе, в СИБУРе очень трепетно относятся к семейным ценностям.
И именно эта компания поглощает сейчас гордость татарстанской нефтехимии — холдинг "ТАИФ". Точнее, самые ценные его активы: нефтехимические гиганты "Казаньоргсинтез", Нижнекамскнефтехим (под вопросом остаётся судьба нефтеперерабатывающего завода "ТАИФ-НК"), с одной стороны, и АО "ТГК-16" — генерирующую компанию в составе холдинга, в которую входят Казанская ТЭЦ-3 и Нижнекамская ТЭЦ.
Хотя официально сделка преподносится как объединение, наблюдатели оценивают событие именно как поглощение. Вот как описывает её параметры "Реальное время" в репортаже с подписания соглашения, подписанного 23 апреля:
"В рамках объединения на базе ПАО "СИБУР Холдинг" будет создана компания, в которой действующие акционеры АО "ТАИФ" получат долю в размере 15% в обмен на передачу контрольного пакета акций группы, состоящей из нефтехимических и энергетических предприятий. Оставшийся пакет акций АО "ТАИФ" может быть впоследствии выкуплен объединенной компанией".
Президент Татарстана Рустам Минниханов в своём поздравлении по случаю подписания соглашения перечислил плюсы сделки:
"Я уверен, что объемы на предприятиях "Нижнекамскнефтехима", "Казаньоргсинтеза" должны вырасти в два раза. Это значит рабочие места, доходы в бюджет. Мы считаем, что для Республики Татарстан нефтехимия — это точка роста…" — и недвусмысленно дал понять при этом, от кого исходила инициатива объединения:
"...в современных условиях федеральное правительство приняло такое решение, чтобы реализовывать большие проекты в нефтегазовой сфере".
ОФШОРНО-КИТАЙСКИЕ ИНВЕСТИЦИИ И ФИНАНСЫ
Интересен состав акционеров СИБУРа: несмотря на десять лет разговоров о том, что компания вот-вот проведёт IPO — то есть разместит свои акции на рынке для свободной покупки — доли в СИБУРе продаются лишь строго адресно.
Символично, что последняя попытка эмиссии на СИБУРе закончилась арестом. Предприниматель Яков Голдовский возглавлял СИБУР с 1999 по 2002 гг.; кредитовал компанию, к началу нулевых ставшую крупнейшим нефтихимическим холдингом страны, "Газпром", являвшийся основным акционером СИБУРа. Новым руководством "Газпрома" эмиссия, готовившаяся Голдовским с 2000-го, была расценена как намерение "размыть" пакет основого владельца и вывести СИБУР из-под контроля.
В результате в начале 2002 года Голдовский был арестован прямо в приёмной Алексея Миллера. Голдовский был вынужден сложить с себя полномочия генерального директора и передать все бразды правления "Газпрому". С тех пор ближайшее окружение Владимира Путина уже не выпускало СИБУР из-под своего контроля.
Правда, перераспределение акций в СИБУРе происходило порой с удивительной легкостью. Холдинг фигурировал в расследованиях изданий Bloomberg и "Важные истории" о зяте Путина (теперь уже бывшем) Кирилле Шамалове.
Журналисты выяснили: в качестве "свадебного подарка" по случаю женитьбы на Катерине Тихоновой в 2013 году Кирилл Шамалов, уже владевший на тот момент долей в 0,5%, через офшорные компании получил 3,8% СИБУРа по цене всего 100 долларов. Рыночную стоимость этого пакета в издании оценили в $380 млн (исходя из того, что сам Шамалов в интервью газете "Коммерсантъ" оценивал весь СИБУР в $10 млрд). А в 2014 году Кирилл Шамалов превратился во второго по размеру пакета акционера холдинга. Часть своей доли (17%) ему уступил попавший под санкции Геннадий Тимченко.
Даже если исходить из убеждения, что Катерина Тихонова не является дочерью Путина, это было перераспределение акций в ближнем кругу. Отец Кирилла бизнесмен и банкир Николай Шамалов вместе с Путиным являлся соучредителем кооператива "Озеро".
Сам Шамалов-старший, кстати, тоже попал под санкции в 2014 году. А в 2018 году в санкционные списки включили уже самого Кирилла. Впрочем, к тому времени он уже продал тот самый пакет акций от Геннадия Тимченко (уже Михельсону). В тот же период агентство Bloomberg сообщило, что Николай Шамалов и Катерина Тихонова расстались.
"ЗАЧЕМ СИБУРУ ЛИШНИЕ ПЕРЕПЛАТЫ?"
Близкий к нефтегазохимическим кругам источник "Idel.Реалии" считает, что для владельцев ТАИФа поглощение СИБУРом — выгодная сделка. Они "выходят в кэш", получая щедрую компенсацию в момент, когда республиканский холдинг уже практически достиг своего потолка роста и сохраняет зависимость по поставкам сырья от того же СИБУРа.
Для самого СИБУРа новое приобретение является вполне закономерной процедурой. На карте нефтегазохимической промышленности Советского союза Казань и Нижнекамск являлись важнейшими узлами, для СИБУРа было бы экономически нецелесообразно обходить их стороной, отмечает наш собеседник: фактически львиная доля нефтехимического комплекса страны оказывается под контролем федерального центра.
А вот татарстанская экономика не факт, что выиграет от поглощения. Хотя и звучат заверения, что, мол, налоговых поступлений в бюджет республики от сделки не убавится, не совсем понятно, зачем СИБУРу лишние переплаты, рассуждает наш источник. Скорее всего, холдинг будет оптимизировать все издержки — и управленческие, и финансовые.
Любопытно, что вместе с СИБУРом в Татарстан возвращается топ-менеджер, с 1997 по 2019 гг. возглавлявший ключевые для татарстанской нефтехимии предприятия — Леонид Алёхин. Непосредственно на ТАИФ он работал до 2012 года, а затем возглавил ОАО "ТАНЕКО" (нефтеперерабатывающий завод "Татнефти").
Отставка одного из самых мощных топ-менеджеров татарстанской нефтехимии оказалась неожиданно тихой. Причем если верить официальной трактовке событий, в 63 года он просто решил уйти "на заслуженный отдых". Однако источники "Реального времени", например, указывали на "принципиальные расхождения" Алёхина. С кем, в публикации не указывалось. Последняя версия выглядит более правдоподобно в свете того, что вместо заслуженного отдыха Алёхин вскоре получил должность в СИБУРе.
Наш источник считает, что у Алёхина под конец работы в ТАНЕКО сложились непростые отношения с руководством республики. Как будут выстраиваться эти отношения при новом раскладе, пока неясно.
Как неясна и судьба дальнейших взаимоотношений СИБУРа с "Татнефтью". "Нижнекамскнефтехим", "ТАИФ-НК" и ТАНЕКО сейчас по сути делят одну промышленную площадку (собственно, один из тех самых ключевых узлов на пути следования магистрального путепровода). Первый из заводов пока еще нуждается в сырье от "Татнефти", однако эта зависимость вскоре может сойти на нет. Алёхин, что любопытно, ратовал в своё время за слияние ТАИФа и Татнефти: "если объединить их под единым руководством, получилась бы вертикально интегрированная компания от нефтедобычи до реализации полимерной продукции", что было бы "конечно, эффективней".
Наконец, в числе активов, доставшихся СИБУРу, помимо нефтехимических предприятий фигурирует энергетический комплекс — ТГК-16. То есть, теперь у "Татэнерго" на республиканском рынке появляется федеральный конкурент. При этом историю отношений ТАИФ и "Татэнерго" связывают многолетние трения. Значит, и на этом фронте, вполне возможно, наметились какие-то перемены.
В целом в Татарстане стремительно сужается круг крупных предприятий, остающихся под контролем республики, подчёркивает наш источник. Отчасти это можно объяснить управленческими просчётами, отчасти — взятым федеральным центром курсом на создание крупных государственных и окологосударственных корпораций. В качестве наиболее ярких примеров собеседник "Idel.Реалии" упоминает "КАМАЗ" и "Казанский вертолётный завод":
— По сути под контролем республики осталось не так уж много крупных промышленных активов: "Татнефть", "Татэнерго", предприятия холдинга "Ак Барс"… Это не считая стройки. Осваивать бюджеты на строительстве в Татарстане любят — поэтому стройку пока из рук стараются не выпускать.
ПРИДУТ ЛИ ЗАБИРАТЬ "ТАТНЕФТЬ" ?
Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии географического факультета МГУ, соглашается с тем, что Татарстан, идя на сделку, подчинился воле федерального центра, но напоминает, что второй из факторов, подтолкнувших ТАИФ к сделке — объективный:
— У них проблемы с сырьём. Поставщик сырья — СИБУР. Поэтому они не могут быстро развиваться, со слабой сырьевой базой, и, скажем так, это бизнес прибыльный, но не настолько прибыльный, чтобы с ним нельзя было расстаться. Это же не Татнефть. Да, они теряют контроль над этими активами, это понятно, но всё-таки создаётся перспектива их развития.
СИБУР при этом, отмечает Зубаревич, усиливает свои позиции, но пока ещё не становится монопольным игроком:
— Они — крупнейшие. Больше половины [российского рынка принадлежит СИБУРу] — это точно. Но есть и другие бизнесы, связанные с нефтехимией. [Например], нефтехим есть еще у Лукойла.
По мнению профессора, поглощение ТАИФа вовсе не означает, что уже завтра федеральные игроки придут за "Татнефтью":
— Заметьте, что нефтепереработка осталась у Татарстана. Фактически продана только нефтехимия. Я не уверена что это будет такое большое поглощение, потому что нефтяные активы Татарстана — да, они дают налог на прибыль… Давали, пока не начались все эти ОПЕК+ и дальше — сейчас меньше дают. Но суть в том, что они, старые эти месторождения — высокосернистые, поэтому нефть дешевле. Там головная боль есть тоже. Я не уверена что на них будут так покушаться. Хотя всё может быть в этой жизни.
Понимаете, есть еще один фактор. Фактически это монетизация того, что есть у крупнейших людей Татарстана. Они окэшились, они получили деньги. Люди уже немолодые, надо думать как жить дальше… А так они получили очень приличные деньги и, в общем, всех своих потомков обеспечили. И это уже — деньги, это не актив, который можно отобрать. Это тоже имеет значение, люди стареют.
Политолог Руслан Айсин тоже считает: продажа СИБУРу нефтехимических активов стала оптимальным решением для владельцев ТАИФа:
— За последние годы ТАИФ набрал большие долги. СИБУР так или иначе ТАИФ бы с рынка вытолкнул. Не секрет, что ТАИФ поднялся и заработал большие капиталы из-за того, что республиканские власти ему как минимум благоволили. Те условия, в которых существовал ТАИФ, были достаточно вегетирианскими. Сейчас условия изменились, конкуренция стала другой. И политические категории поменялись. Раньше Минтимер Шаймиев мог прикрывать…
Конечно, здесь есть политический и психологический контекст. Все это приняли как потерю очередного компонента политической автономии или политической особости Татарстана. Но я бы так сильно не сгущал краски. ТАИФ — частная компания. И люди, которые стоят во главе её, мыслят категориями экономическими — выгода и т.д. Для них политический статус Татарстана, может, не десятое место занимает, но явно не первое.
Возможно, допускает политолог, республика благодаря сделке как раз предприняла попытку сберечь другие свои активы:
— Мы знаем, были попытки "Роснефти" если не отобрать "Татнефть", то подойти к этому рубежу, как в случае с "Башнефтью". А СИБУР, Михельсон является экономическим и личным оппонентом Сечина. Я думаю, чтобы в том числе обезопасить "Татнефть" от удара, была заключена такая сделка. Но это моё предположение.
И хотя та же "Татнефть" на волне событий с "Башнефтью" благополучно вывела ряд активов в холдинг "ТаграС", Айсин убежден, что в случае наездов федерального центра защитные механизмы могут не выдержать:
— В России ведь сложность в том, что политический накат, который может случиться, сразу обессмысливает и обнуляет многие защитные механизмы. У Ходорковского "ЮКОС" тоже был защищен очень надежно. Но погромили, позакрывали всех учредителей — и компанию раздербанили. После того, как "Башнефть" ушла из рук Башкортостана, республика резко просела в социально-экономическом смысле. Её до сих пор лихорадит. Думаю, что Татарстан последний оплот остался, который претендовал не только на политическую, но и на экономическую самостоятельность. Потом нельзя забывать, что нашему политическому руководству придётся торговаться всё равно. У Минниханова это — последний срок. А, может, не последний… Но в любом случае это предмет торга с Москвой. У латинян есть такая поговорка — pars pro toto, часть ради целого. Вот чтобы сохранить целое, республику, могут пойти на то, чтобы отдать часть этих активов. Так или иначе, Татарстан будет держаться, но так как сокращается кормовая база, придется торговаться.
❌Если ваш провайдер заблокировал наш сайт, скачайте приложение RFE/RL на свой телефон или планшет (Android здесь, iOS здесь) и, выбрав в нём русский язык, выберите Idel.Реалии. Тогда мы всегда будем доступны!
❗️А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.