«Человечество жаждет справедливости»: О команданте Фиделе и его эпохе
Моему поколению выпало счастье жить и работать во времена не только великих свершений нашей страны, но и великих деятелей мировой истории. Фидель Кастро был из них самым выдающимся. В 1970-е и 1980-е я чувствовал это в основном интуитивно, но сегодня готов подтвердить не только сердечным порывом, но и продуманным выводом из прожитого.
Мне не довелось видеть Фиделя Кастро лично, но посчастливилось быть участником большого дела, в котором он был среди главных лидеров, — дела освобождения Африки.
Конечно, основные ресурсы, благодаря которым африканские страны смогли завоевать свободу, отстоять её и сделать первые шаги в самостоятельном развитии, шли из СССР — это так. Но дело-то было не только в ресурсах! Оказавшись впервые на африканской земле, а было это в 1980 году, я ощутил тот дух порыва к свободе, равенству и справедливости, который у нас в стране к тому времени был уже во многом утерян. Олицетворением этого духа на Юге Африки, где мне пришлось работать, были лидеры африканских национально-освободительных движений — Джулиус Ньерере, Нельсон Мандела, Агостиньо Нето, Самора Машел, другие. Но рядом с ними (это было очевидно и нам, и самим африканцам) всегда присутствовала фигура Фиделя Кастро — как в кадре, так и за кадром.
Присутствовала Куба в Африке, конечно, далеко не только идеологически и политически, не только помощью своих военных, когда, как в Эфиопии, Анголе или Мозамбике, в этом была потребность, но и своими врачами, строителями, университетскими преподавателями. И надо сказать, что пропорционально имевшимся в той или иной стране социалистического содружества народнохозяйственным и человеческим ресурсам, кубинская помощь была по объёму второй после нашей, если не первой. Кубинцы искренне и честно делились всем, чем могли.
Особенный заряд боевого духа я получил и от коллег-«смежников», которые в критический период разгоревшегося в Мозамбике с подачи Запада и ЮАР внутреннего конфликта прибыли к нам на работу, имея за плечами кубинский опыт борьбы с контрреволюцией. Я помню их лица, они светились солнцем Острова свободы.
«Брежневский застой», если и был, то далеко, в Москве или отдельных посольских кабинетах, а в среднем звене с полной отдачей душевных и физических сил шла война с империалистами и новыми колонизаторами. И вдохновляли нас в этой борьбе, понятно, не Леонид Брежнев или Юрий Андропов, не Анатолий Громыко или Дмитрий Устинов, а наши герои революционных, военных и первых послевоенных лет. А из современников — лучший из тех, кто вобрал в себя свойственные им качества и дополнил их своими, причём выдающимися, — Фидель Кастро.
Эта война была проиграна не в Африке. По большому счёту, там она и не была проиграна, потому что помощь нашей страны в завоевании независимости до сих пор добрым словом вспоминают все народы этого континента, и это открывает уникальные возможности для восстановления многих позиций.
Позиция Фиделя стала для многих наших африканских друзей примером в мудром отношении к тому, что происходило с нами в конце 1980-х. Помню, с какой озабоченностью и тревогой комментировали наши кубинские друзья происходившее тогда в Союзе. Понятно, что делали они это не сами, а по инструкциям из Гаваны. Порой нам казалось, что они переходят грань допустимого, и мы осаживали их. Но как же они были правы!
К 1990-му кубинцы, однако, свой напор по этим темам ослабили: после поездки на Кубу Горбачева Фидель понял, что СССР ждёт катастрофа и надо системно готовиться к новым обстоятельствам.
После 1992 года я работал в Москве и меньше общался с кубинцами, но мозамбикские разговоры с ними на закате СССР вспоминал часто. Было стыдно, причём именно перед самим Фиделем, как, может быть, вам и ни покажется это странным. Я благодарен ему за исключительно мудрое отношение и к нашему предательству, а другого слова по поводу отношения Горбачёва и Ельцина к Кубе и другим нашим союзникам по соцсодружеству не подберешь, и к нашей трагедии 1990-х. Верхом государственной мудрости стало его интервью 2000 года, данное корреспонденту ВГТРК, в котором он дал понять, что ничего не забыл, но обиды не держит и продолжает смотреть в будущее — вновь вместе с Россией.
Именно в этих его качествах заключается ответ на вопрос, почему в Советском Союзе так любим и популярен был именно Фидель Кастро, а не, например, Че Гевара. Борьба кубинцев за свободу продолжалась, но достигнутое надо было защищать и упрочивать, а для этого только партизанского порыва и самопожертвования было уже мало. В Фиделе Кастро чувствовалась сила государственного ума, в этом он точно не уступал нашим руководителям, но при этом он сохранял и порыв, и бесстрашие, и честность, и готовность к самопожертвованию. Он просто излучал их. Этого нам тогда уже очень не хватало — и в правителях, и в нас самих.
Сегодня у молодежи более популярен Че — символ протеста. Мало кто уже верит, что руководитель целой страны может соединять в себе всё то, что было присуще Фиделю. Но это проблема не Фиделя — это проблема тех, кому до него далеко.
Весть о кончине Фиделя Кастро получила достойный отклик в большей части земного шара, и в этом нет ничего удивительного: он был лидером в борьбе за свободу и против угнетателей не только для своей страны, но для всего человечества. А угнетённых в мире всё ещё в десятки тысяч раз больше, чем угнетателей.
А вот кубинские эмигранты в США возрадовались и беснуются, другого слова не подберешь. Глупые: в мире всегда будут помнить и уважать Кубу Фиделя и его соратников, кубинцев, в лишениях сохранивших верность идеям независимости, достоинства и равенства, а Кубу Батисты если и вспомнят, то только как американские задворки и притон, которые революция «бородачей» отправила в небытие.
«Вместе с Кастро уходит его эпоха!» — злобствуют американские и британские империалисты и их вассалы. Они будут делать всё, чтобы нанести на его могилу «кучу мусора», а для кубинцев — организовать потребительское болото и «жизнь без идей», которая, как говорил Фидель, не стоит ничего. Мы, впрочем, знаем, чем это заканчивается — и в среднесрочной, и в долгосрочной перспективе.
Что же касается эпохи, то суть «эпохи Кастро» (это была не только его эпоха, но сегодня назовём её так — команданте этого более чем достоин) заключена в одной из его известнейших фраз: «Человечество жаждет справедливости». На Западе надеются, что к сегодняшнему дню об этой жажде помнил один только Кастро, но нет, не только он. И в России о ней тоже помнят.
Пока мы помним о справедливости и боремся за неё, «эпоха Кастро» не уйдёт!