В те тяжёлые дни

 
Грозное небо блокады
 
Медаль «За оборону Ленинграда» занимает почетное место среди наград на парадном пиджаке Федора Емельяновича Матыкина, вместе с двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны IIстепени и несколькими медалями.
 
– В армию меня призвали еще в 1939 году. По направлению Воскресенского военкомата я учился в Новом Петергофе на стрелка-радиста. Когда началась Великая Отечественная война, в звании сержанта я уже служил в 57-м бомбардировочном авиаполку ВВС Балтийского флота, был стрелком-радистом на скоростном бомбардировщике СБ-2. Так и ходил, в тельняшке и морской форме, а на голове – летный шлем…, - вспоминает Федор Емельянович. – Сорок первый год до сих пор не уходит из памяти… Под крылом самолета виднелись горевшие Бадаевские продовольственные склады, Синявинские болота и, конечно, блокадный Ленинград. Когда для его жителей настали черные и голодные дни, мы делили с ними все лишения. Питались очень скромно. Тощее первое блюдо называлось у нас «Суп – шестьдесят росинок». Единственное, чего хватало на столе, так это красного перца. Сыпанешь в супец пару ложек приправы – вроде бы, погуще стало блюдо….
 
– Помню, летом 41-го пятнадцать наших самолетов вылетели на станцию Дно, где разведка обнаружила большое скопление врага. Когда прилетели на место, в воздухе там оказалось столько «Мессеров»… Прямо как пчелы летали. Ну и уничтожали наших… Из всей эскадрильи осталось 3 самолета. Мне повезло - Наш самолет тоже подбили, но опытный командир, капитан Петров, успевший повоевать еще в Испании, сумел посадить бомбардировщик на колхозное поле. Собрали документы, парашюты и отправились в колхоз. Оттуда уже на лошади отправились в часть… Потом приходилось вылетать и на других бомбардировщиках, к примеру, ТБ-3.
 
В сентябре 1941-го в части появились новые штурмовики – ставшие позже легендарными Ил-2. Сначала самолеты поступали в одноместном варианте, места для стрелка на них не было. Предпринимались успешные попытки переоборудования одноместного Ил-2 в двухместный. В ряде случаев даже ограничивались имитацией задней пушки, устанавливая в прорезь кабины направленный на хвост муляж, который с расстояния эффективно отпугивал пилотов немецких истребителей от захода такому штурмовику «в хвост», просто своим видом. Затем в полк пришли двухместные самолеты, оборудованные кабиной стрелка с фонарём и пулемётами.
 
– Поначалу в полк прибыли только 4-5 самолетов. Так что стрелкам места не было, - говорит Федор Емельянович. – Летом 1942 года, мы стояли тогда в Новой Ладоге, эскадрилью уже полностью укомплектовали новыми машинами. Радости у нас было! Однако возникла другая проблема - самолетов много, а технического персонала для их обслуживания не хватает. А в самолетах Ил-2 была простая и удобная радиостанция, не то, что в бомбардировщиках. Вызвали меня к командиру полка, думал, что в вылет назначают, а мне вручили приказ: «Назначить в эскадрилью Героя Советского Союза Клименко радиомехаником». Я было огорчился, говорю: «Я летать хочу!», а комполка мне отвечает: «Сержант Матыкин, исполняйте приказ! Вас там ждут!». И стал я учить летчиков пользоваться радиостанциями. Немцы тогда рвались захватить Кронштадт, чтобы закрыть блокадное кольцо еще и по воде. Так наши этого не допустили, постоянно летали топить вражеские военные суда и подлодки… В общем, больше я не летал, хотя делал попытки. Дело в том, что мой старший брат был военным летчиком. А мы с братом очень похожи, нас даже путали… Но сложилось так, что Иван Матыкин еще летал, а Федор, увы, нет. А эскадрилья у нас была боевая… Думаю, если бы не штурмовики, то Ленинграду пришлось бы труднее. Уничтожали врага и в воздухе, и на море. Фашисты прозвали наши самолеты «летающими танками».
 
Войну Федор Емельянович закончил старшиной 7-го гвардейского пикировочно-штурмового авиационного Таллинского полка ВВС ВМФ СССР, секретарем партийной организации. Стерег небо над Балтикой, а позже освобождал север Польши, Эстонию, Литву и Латвию, воевал в Померании. В 1946 году вернулся в Воскресенск, откуда призывался. Еще до войны его семья приехала из Рязанской области, отец работал на Воскресенском химкомбинате, жила семья в бараках неподалеку от завода. После войны Федор Матыкин долгих 52 года трудового стажа отдал комбинату, работая электромонтером и мастером в электроцехе, транспортном цехе, цехах фосмуки, обжига, а затем во Дворце спорта. Память о комбинате у него осталась очень хорошая. Говорит так: «Я уважал людей, и они меня уважали. А плохим человеком я никогда не был». 29 апреля 2014 года Федору Емельяновичу Матыкину исполнится 94 года.
 
– Я всегда говорю, что еще молодой, - улыбается ветеран. – Я живу и не унываю! Если что-то болит, говорю «Надо жить!». И своим друзьям внушаю то же самое - ведь если унывать, долго не проживешь. Так что, надеюсь, еще долго протяну!
 
Оживающий город
 
Татьяна Григорьевна Репенкова попала в Северную столицу уже после снятия блокады. И отдала городу на Неве много сил, не только учась в Ленинградском технологическом институте, но и восстанавливая разрушенные во время войны здания.
 
– Мы узнали, что Ленинградский технологический институт эвакуирован в Казань, - рассказывает Татьяна Григорьевна. - С большим трудом, так как билеты ни на поезд, ни на пароход тогда, в военное время, не продавали, мы добрались «зайцами» на волжском пароходе в Казань и поступили в ЛТИ. А когда сняли блокаду, то наш институт вернули в Ленинград, а вместе с ним – и нас, студентов. Так что три года, надо сказать, три самых счастливых года студенческой жизни я провела в городе на Неве. Еще после весенней сессии мы начали упаковывать оборудование и материалы и готовиться к реэвакуации. Наконец, летом нам предоставили состав, и мы в товарных вагонах поехали в Ленинград. Поезд шел семь суток… Прибыли ночью на Московский вокзал, трамваи не ходили, и в Демидов переулок, в район Сенной площади, где располагалось наше общежитие, мы шли пешком. То с одной, то с другой стороны улиц виднелись разрушенные бомбами и снарядами дома, в городе еще было затемнение. До начала занятий оставалась еще неделя, и мы решили потратить ее на прогулки по Ленинграду…
 
Татьяну Григорьевну и ее подруг в Ленинграде поразило, прежде всего, доброжелательность и вежливость его жителей. Пережившие блокаду, почти все страдающие дистрофией, ленинградцы очень любили свой город, были его патриотами, и при этом замечательно относились к приезжим. Студентам рассказывали, как исторические места Ленинграда и достопримечательности спасали от разрушений и бомбежек. Медный всадник, скульптуры в Летнем саду и колоннада Исаакиевского собора были обшиты досками и засыпаны песком, чтобы они не разрушились при бомбардировках и артобстрелах. И ни одна доска не была оторвана на дрова! Хотя люди все блокадное время по книге жгли в печках собранные ими многотомные библиотеки и свою мебель…
 
– Папа моей одногруппницы Жени работал искусствоведом в Русском музее, так вся их семейная библиотека по искусству пошла на растопку… Голодали сотрудники Эрмитажа, но ни одна чашка из императорских сервизов не пропала, не ушла на продажу, чтобы купить еды… Я поражаюсь, как слабые больные люди, жертвуя своим здоровьем и жизнью, смогли сохранить для будущих поколений исторические памятники своего города! – вспоминает Татьяна Григорьевна. - Мы много работали на восстановлении Ленинграда, студентам выдали книжечки по учету отработанных часов. Как неквалифицированная рабочая сила, мы, в основном, разбирали завалы и руины от бомбардировок. Начали с разрушенного здания, где находилась кафедра пластмасс родной «техноложки». Потом работали на здании Кировского (ныне Мариинского) театра, высаживали деревья в Приморском парке Победы. Причем, все это – в свободное время, не вместо учебы! Мы соревновались, чья группа и даже комната в общежитии больше сделает. Конечно, и мы, и, естественно, сами ленинградцы трудились на восстановлении города совершенно безвозмездно. Надеялись, что удастся увидеть возрожденную красоту Ленинграда. И надежды сбылись! Прошло совсем немного времени, и мы смотрели в Кировском театре балет «Лебединое озеро» с Улановой и Сергеевым. Театр весь блестел! Вокруг – голубой бархат, позолота, лепка, свечи… Все восстановили! Поразительно, за какое короткое время это удалось сделать… Главное, все делалось для людей! В Ленинград я влюбилась на всю жизнь! И больше всего меня поражал и поражает патриотизм ленинградцев!
 
В 1947 году, по окончании института, Татьяна Григорьевна была распределена на Воскресенский химкомбинат, где трудилась начальником смены, сотрудником цеховой лаборатории, начальником цеха силикагеля и, наконец, многолетним начальником Центральной заводской лаборатории. В январе 2014 года она отметила свое 90-летие.
 
Сегодня не только мы, вместе со всеми ленинградцами – ветеранами войны и труда, блокадниками, людьми, работавшими и учившимися в этом славном городе, вспоминаем о снятии блокады Ленинграда… А нынешним жителям Санкт-Петербурга и петербургским студентам желаем никогда не забыть той страшной войны, подвига советского народа в ней и трагедии блокадного Ленинграда… Пусть над головой всегда будет мирное небо!
 

Редакция «Куйбышевца»
Фото: Леонид Бернштейн