Я сразу заподозрила неладное, когда увидела, что дома прибрано и посуда помыта. Дочки принесли котенка

1996 год. После тяжелого развода мы с дочками, наконец, зажили упорядоченной жизнью. Девочкам было 11 и 9 лет. Я работала в крупной финансовой организации, где, конечно, рабочий день был ненормированным, но платили хорошо. И я с двумя детьми, не получая ни копейки алиментов, могла вполне прилично жить.

В тот вечер я пришла домой раньше 9 вечера, т. к. ждали мастера по ремонту стиралок. Захожу, в квартире прибрано, посуда на кухне помыта. Я сразу заподозрила неладное. И «неладное» не замедлило предстать перед моими глазами – это был черный худющий котенок-подросток. С клещом и блохами, разумеется.

Тут пришел мастер, и разбор полетов при постороннем человеке я решила не устраивать. А последний, увидев котенка, фальшиво улыбнулся и заявил, что черные коты в доме к добру.

Блохастое чудо тем временем нарочито показательно сходило в лоток (под него приспособили старую пластмассовую ванночку для распечатки фотографий). Потом котенок подошел ко мне и стал ластиться. Я отодвинула его ногой, но он и не думал прекращать, напротив – стал еще и преданно заглядывать в глаза.

Оказалось, после школы дочки сидели на лавочке у подъезда и увидели на помойке это «сокровище». Стали предлагать ему оставшийся от школьного обеда бутерброд. Житель помойки приободрился и с благодарностью принял угощение от своих благодетелей.

Мимо проходила моя подруга Наталья, которая жила этажом выше. Она-то и посоветовала растерянным девочкам забрать кота себе, пообещав, что мама будет только рада.

Увидев, что кот ходит на лоток и непривередлив в еде, я лишь сказала: «Ладно, хоть не дурак». Для дочек этого было достаточно, чтобы легализовать его право на проживание в нашей семье.

А дальше как обычно: кот быстро превратился в лоснящегося черного красавца, ласкового и флегматичного. Хлеб на лету ловить перестал, и постепенно даже подвел нас к мысли, что остро нуждается в кормах класса люкс. И то их надо периодически менять, ибо одно и то же быстро приедается. А огорчать Кузеньку к тому времени уже никто не решался.

Однако никогда не забывал Кузя и благодарить. Он оказался прекрасным лекарем. Старшая дочь страдала от дистонии и порой просто не могла подняться с постели. Кот в такие моменты всегда ложился ей на голову.

Если у пришедшей в гости бабушки подскакивало давление, Кузя устраивался у нее на груди, и бабуле становилось легче.

Так прошло 16 лет. Дочери выросли, уехали из дома, закончили ВУЗы и создали свои семьи в других городах. Остались мы с Кузей вдвоем. У него уже поблескивали седые волоски, он почти не вставал с кресла. Поднимался только чтобы встретить меня с работы. А мне уже два года как было плохо по непонятной причине.

Врачи ставили разные диагнозы, лечили, а мне становилось все хуже, постоянно болела голова справа и поднималась температура. Обезболивающие не помогали, и только когда Кузя ложился мне под правое ухо, я часов на 5 могла заснуть.

Утром я с трудом отскабливала себя от кровати и плелась на работу, а Кузю рвало. Он с трудом выходил в коридор, чтобы проводить меня, и ложился в кресло. И снова в бессонную ночь только тепло его исхудавшего тельца помогало мне заснуть.

Потом мне повезло, в прямом смысле. Я попала в онкоцентр Екатеринбурга, где мне, наконец, поставили верный диагноз. Немного поздно, но один хирург в Питере взялся мне помочь. Осталось дождаться операции и продержаться два месяца.

И мы с Кузей держались из последних сил. Как-то вечером он лег ко мне на колени и посмотрел таким взглядом… прямо душу вывернул.

– Я уеду, меня долго не будет, только дождись, – попросила я его.

Но ответом мне был все тот же пронзительный взгляд.

За неделю до отлета в Питер Кузя пропал. Исчез. Я на минуту вышла на площадку снять показания счетчика. Когда вернулась в квартиру, его уже не было. Как он мог так быстро выбежать в его состоянии для меня загадка до сих пор.

Я пробежала все 10 этажей, искала во дворе, заставила сантехника открыть подвал – Кузи не было. Через неделю я улетела на операцию, мой небольшой шанс на успех реализовался.

Через месяц я переступила порог своего дома, но меня встретила звенящая тишина. Похудевшая, с обритой головой, но живая, я зашла на кухню, поставила чайник и, увидев Кузину миску, заревела в голос.

Прошло несколько лет, все у нас сложилось нормально, но всегда, собираясь всей семьей, с дочками, внуками и бабушкой, мы вспоминаем Кузю.