Бурматов Михаил Григорьевич — воспоминания
Зовут меня Михаил Григорьевич Бурматов. Я родился 26 ноября, 1925 года, на Урале, в окрестностях города Красноуфимск, в деревне Живодерка (в 1960 г. указом Президиума Верховного Совета РСФСР деревня Живодерка переименована в Калиновку, прим.). Рос в крестьянской семье супругов Бурматовых — Григория Михайловича и Александры Анисимовны.
Мать и отец работали в колхозе. Мать в основном сидела на парниках, огурцы сажала, отец работал на молотилке зерна, слесарем вроде бы, но и другую работу делали, когда приходилось.
В нашей семье было четверо детей два мальчика и две девочки, но мой брат умер еще до войны, как и отец. Как то на работе отец у меня заболел, надселса (надсадился прим.). Поехал он в Свердловск, где ему операцию на желудке сделали. Вернулся домой. Неделю отдохнул и пошел работать. Там он что то тяжелое поднял, мешок пшеницы или ржи, а у него шов то на животе и разошелся. Поехал он во второй раз в Свердловск, но ему уже не стали операцию делать, так как сказали, что уже все воспалилось. Вот с того момента он и заболел. Сам то отец криулинский (село в Красноуфимском округе, прим.) и мать его оттуда, она в криулино жила. Пока отец болел, его мать ходила к нам и ухаживала за ним, так как я сам в садике, а моя мать на работе. Отец даже ходить не мог. Видимо ему до того невозможно стало, что он полез на вышку, где у него ружье было спрятано. До сих пор удивляюсь тому, как он смог на эту вышку залезть. Взял он это ружье и ушел в каменную кладовку, там раньше магазин был. Я вечером из садика прихожу домой, мне тогда лет шесть было, отца на койке нет. Я побежал к матери своей, к теплицам, где они работали. Приходим с матерью домой, ищем, нет его нигде. В кладовку заходим и видим, что отец лежит и ружьё рядом — застрелился.
До армии я успел окончить 4 класса начальной школы, курсы тракториста и два года поработать в колхозе, деревне Живодерка. Будучи ребенком я ещё, как то летом, повредил себе спину. У нас в огороде росла черемуха и вот я полез за ягодами на дерево, а сучок обломился. Приземлился спиной на камень и повредил позвоночник. Почти год не мог ходить. Старушки меня к костоправу направили. Лечил он меня в бане немного и поставил на ноги.
Первый день войны помните?
— Я к тому времени уже вырос и пошел работать в колхоз, мне 16 лет было, правил лошадьми. Для уборки урожая использовали тяжелющие самовязки (имеются ввиду сноповязальные машины, для срезания и одновременной вязки хлеба в снопы). Эту самовязку выпускали в Германии. Председатель колхоза, каким то образом смог её для нас приобрести. Вот в эту самовязку запрягали пять лошадей, четыре в корню и одна верхом впереди шла. Были мы тогда в поле на этих
самовязках. Приезжает к нам из колхоза бригадир и сообщает, что 22 июня началась война, а мы не знали, что такое война. Вот как работали на поле раньше, так и продолжали работать. Питались так же. Для нас, в принципе, ничего не изменилось, разве что возле деревни хотели аэродром делать. У нас доме квартирантка жила, которая руководила строительством этого аэродрома. Там уже подготовили площадку, все расчистили, но не доделали – бросили. Уж не знаю почему.
Как Вы попали на фронт?
— У нас колхозе была большая ферма и при ней молокозавод. Там работала девчонка, дочка военкома, я с ней познакомился, гулял около месяца. Мне уже 18 скоро, то есть под призыв попадают и вот она говорит: «Давай, если ты на мне женишься я папке скажу и он тебе бронь сделает». Я в тот момент уже имел образование тракториста, а тем кто тракторами управляет им давали бронь (имеется ввиду, что работников колхозов, которые управляли техникой, могли освободить от службы как ценных кадров). Но я ей ответил, что мне нужно посоветоваться с матерью. Мать мне сказала, что бы я сам решал и смотрел как лучше мне. Тогда то я и решил, что в армию пойду, не помню точно, что сказал дочке военкома, но поставил условие, что когда приду с армии, тогда и женюсь. Однако, больше я с ней не виделся. В итоге 13 января 1943 года мне пришла повестка явиться в военкомат. Я попросил маму сделать мне вечёрку (проводы, прим.). Сделали вечерку, погуляли, а утром приехал военкомат города Красноуфимск. Там меня комиссия определила в танковую часть, так как я с образованием тракториста, но на танки я не попал и вот почему.
Отправлять нас должны были вечером. Оставалось время попрощаться с матерью, сходить в город. Меня в город привезли на лошадях, а лошадь привязали рядом с военкоматом. Выходим с матерью из военкомата, а лошади нет. Пошли искать её в город – в городе её нет. Решили вернуться домой и там проверить. Прихожу на двор, а наша лошадь стоит запряженная в санях (имеются ввиду волокуши или колодки, которые похожи на сани) и ест сено. Я успокоился, вернулся домой и говорю матери, что лошадь на месте. Так как уже было к вечеру, то вернуться вовремя к военкомату я не успевал. Поэтому предложил матери еще раз сделать вечерку. Провели мы вторую вечёрку и утром приехали в военкомат, где мне военком говорит: «Всё. Мы тебя направляем в штрафную роту, так как ты не поехал в тот же вечер на фронт». Меня, при том, что я еще ни автомата, ни винтовку в руках не держал. Рассказал я ему про ситуацию с лошадью. Тогда военком направил меня на подготовку пехоты, в Кунгур, в Еланские лагеря. Там мы проучились четыре месяца, а уже в мае меня отправили на фронт.
