Есть в Слуцком что-то от Садырина…

В преддверии матча Франция — Россия колумнист Sovsport.ru Сергей Микулик вспоминает французский вояж сборной России-93 и усматривает параллели с сегодняшним днем.

ДУБЛЕР ЗИДАН

Это было ещё в ту пору, когда Сергей Игнашевич не играл даже за юношескую какую-нибудь нашу сборную, а Фабио Капелло ни в одном сне не могло привидеться, что он когда-то будет тренировать российскую взрослую. Главным тренером был – только не удивляйтесь – россиянин, полностью свободный от клубных забот. Павел Садырин и пригласил меня слетать со сборной во Францию – мы сидели вместе на каком-то футболе, и, как ему показалось, о чем-то не договорили – а там ты все сам увидишь. Лето 1993-го представлялось не самым щедрым на зарубежные командировки, и от такого предложения грешно было отказаться. Забегая несколько вперёд, скажу, что, собственно, кроме меня и комментировавшего матч Владимира Перетурина, никого из журналистов на игре и не было.

В июле зарубежные чемпионаты ещё не начались, поэтому легионеров решили задействовать по минимуму: вызвали Черчесова, который только-только уехал в Дрезден, Горлуковича из той же бундеслиги, да Канчельскиса с Юраном из «МЮ» с «Бенфикой». В сборной Садырина не было как таковой клубной базовой команды, но в тот раз ей стал «Спартак», откуда пригласили две трети состава. До Парижа летели вместе с «молодежкой» Бориса Игнатьева, но потом первой сборной надо было на север, а им – на юг, для одной достаточно необычной игры.

Во Франции, как только страна получила право проведения чемпионата мира-98, решили создать с прицелом на этот турнир нечто вроде второй сборной. Через неё в итоге прошли многие будущие чемпионы во главе с Зиданом. Так что довольно юная команда Игнатьева летела играть отнюдь не со сверстниками. У нас, напомню, была не так давно подобная попытка, только без своего Зидана и серьёзных спаррингов – какая-то заведомо обреченная на провал.

Мы же сели в автобус и поехали за триста верст в Кан. Вышли на автобан, водитель из передней машины сопровождения определил скорость в сто километров, наш под него подстроился, и ровно через три часа мы были у цели.

– Неужели и у нас такое когда-нибудь будет? – спросил, выходя из автобуса, Садырин у своего помощника Семина. – Чтобы из Москвы куда-нибудь в Ярославль вот так домчать, стольник в час, не нарушая правил, по ровной дороге? Юрий Палыч только рассмеялся в ответ. (Сколько раз я ездил за эти годы Из Москвы в Ярославль и обратно, столько те слова Садырина и вспоминал. С другой стороны, для чистоты эксперимента нужна была бы машина сопровождения).

КАННЫ ВМЕСТО КАНА

Ближе к вечерней тренировке в сборной стали появляться легионеры. Я зашёл проведать Черчесова – Стас, как завороженный, смотрел по «Евроспорту» лёгкую атлетику. На экране кубинский прыгун Сотомайор разбегался навстречу рекордной высоте. Соревнования шли в записи.

– Знаешь, что он сделал? – спросил меня вратарь.

– Знаю. Мировой рекорд побил — 2.44.

– Да нет, это не просто рекорд. Человек футбольные ворота перепрыгнул...

К занятию в сборе были все, кроме Юрана. Садырин сердился: «Вечно одна и та же история с этими деятелями. В клубе говорят: взяли билет на ближайший рейс, а у нас он на следующий день появляется. Бермудский треугольник какой-то».

Тренировка была по-своему знаковая: наши первыми, даже до французов, опробовали поле нового стадиона, к открытию которого, собственно и был приурочен этот матч. Его директор по имени Мишель просто сиял, демонстрируя нам свое хозяйство. «Неужели за три года управились?» – удивлялся Никита Павлович Симонян. Он был главой делегации, я ему за суточные расписывался. «Так не воруют у них, Никита Палыч – не принято», – объяснял не от директора, а уже от себя переводчик Соколов. Стадион, нельзя не признать, и правда впечатлил. Обратите внимание – он был готов принимать матчи сборных за пять лет до чемпионата мира. Опять они тут впереди.

У дверей отеля команду встречал Юран. «Что на этот раз случилось?» – недобро начал разговор Садырин. «Прикиньте, Федорыч – вылетаю вовремя, идём на посадку, а там – море, солнце, пляжи кругом! Прибавляет, думаю, сборная России – правильные города стали выбирать! Сажусь в такси, называю адрес – говорит, нет у нас такой улицы. Стали разбираться – оказывается, меня не в Кан, а в Канны отправили! Ну, я ноги в руки – и сюда. Но знаете, ехал щас по городу – скучный он какой-то. В тех-то Каннах поинтереснее было...» И Сергей так заразительно захохотал, что за ним постепенно начало смеяться все руководство, настроенное поначалу совсем по-другому. Я всегда восхищался умением Юрана за счёт веселого своего нрава сглаживать любые острые углы.

ЛАНГЕТКОЙ ПО ОНОПКО

На следующий день теория и практика уже в полном комплекте, а вечером – приём в мэрии. Городской голова лично преподнес Симоняну с Садыриным по бутылке коллекционного арманьяка – чтобы в Москве было что посмаковать и вспомнить. Вернулись от мэра аккурат к началу игры нашей молодежки. Я её вообще-то неплохо помню, но не уверен, что мои воспоминания порадуют хоть кого-то из её участников с нашей стороны. Короче, когда нам забили третий и увы, не последний гол, Садырин, в чьем номере был устроен небольшой кинозал, произнёс: «Да, бросили Петровича под танки без гранат. Как там мэр говорил, арманьяк этот надо правильно пить – маленькими глотками?»

Если Зидан играл за вторую сборную, можете представить себе, кто выходил в первой. Атака у французов была на зависть любой сборной мира – Папен и Кантона в самом тогда соку. Наши, впрочем, особого пиетета к ним не питали: подумаешь, Кантона из Манчестера подъехал?! Так у нас Канчела оттуда! Папен, говорите, из Милана? А у нас Шаля в том же городе играет, его просто не позвали.

Но в начале игры неудачный искусственный офсайд – и Папен, войдя справа в штрафную, найдёт Созе идеальным пасом. А Кантона, игравший с лангеткой после недавнего перелома руки, не испугается самого Горлуковича, а наш самый жёсткий защитник из неуехавших, Хлестов, будет от него просто страдать. В конце концов Кантона и убежит от Димы по центру, и тот даже сфолить на нем не успеет. 0:2.

Однако затем случится фирменный проход Канчельскиса по правому краю, прострел и счастливый рикошет от Блана. Но скоро Папен подставится на пенальти – и обхитрит Черчесова, пусть и с добивания.

Во втором тайме игра сначала слегка успокоится, и Юран, поймав защитников на расслабухе, заработает пенальти уже нам. Соберется его пробить, но Карпин напомнит, что назначенный пенальтист – он, вот только с его ударом вратарь Лама справится. Юран от этого еще больше разозлится, начнёт топтать их оборону, но пару раз простит вратаря. А потом матч как-то перестанет быть товарищеским – Онопко сцепится с Кантоной, и тот треснет его лангеткой по только начинающийся лысине, а Боли жестоко подкатится сзади под Карпина. В общем, проиграем в мужской борьбе, и, несмотря на 1:3, совсем не в безнадеге.

НЕ ПРИПАСТИ ЛИ СНОВА АРМАНЬЯК

На пресс-конференции Жерар Улье скажет, что был бы не против встречи с такой сборной России на следующий год на чемпионате мира в Америке, Садырин согласится, что это было бы действительно интересно, а по дороге в отель будет пытать переводчика: это Улье у нас выигрывать понравилось или без подвоха говорил?

Легионеры поедут своими маршрутами, Садырин присядет с ними на дорожку, и кое-кто скажет тренеру, что со «спартачами» порой тяжело монтироваться, особенно когда их так много, как было сегодня, только ближе к концу взаимодействия наладились. Садырин ответит, что для этого такие игры, в общем-то, и существуют: чтобы проверять разные сочетания и делать некоторые выводы. Особенно – на фоне такого вот серьёзного соперника.

Потом мы допьем с ним арманьяк от мэра. «Вот стоит кому-то чуть выключиться из игры – они сразу наказывают. Кантона вроде спиной к воротам стоит, но разворачивается в секунду – и уже на ходу. А пенальти? Стас отбивает – защитники не помогают. У Папена, правда, там с первым голом офсайд мог быть, но когда это судьи в таких матчах в нашу пользу свистели, хотя бы и в товарищеских? На это и рассчитывать не приходится. В общем, не испортили мы им праздника. Но хоть пытались – второй тайм даже понравился.»

И кто бы это мог тогда подумать, что эту звёздную Францию одним ударом вышибет осенью с дороги на чемпионат мира болгарин Костадинов, а наша сборная хоть и попадёт в Америку, расколется надвое печально знаменитым «письмом четырнадцати», и ничего, кроме рекорда Саленко, оттуда не привезет.

В футболе ни одному сколько-нибудь заметному игроку не удаётся избежать сравнений с предшественниками – поэтому сами выберите, кто сегодня похож в нашей сборной на Горлуковича или Канчельскиса, а у французов – на Кантону с Папеном. По мне, так Игнашевич временами смотрится, как вылитый Онопко, а у Кержакова глаза горят постоянно горят юрановским огнем. В конце концов, не случайно именно Игнашевич побил рекорд Онопко, а Кержаков забивает сегодня в иностранном чемпионате. Ну, а в Слуцком, с которым мы чудесно пообщались на недавнем дне рождения Васи Уткина, есть что-то определённо от Садырина. Только одному пришлось оставить ЦСКА ради сборной, а другому – пока нет. Но мы ведь хотим, чтобы он совершил со своей командой на французском Евро что-то такое, чтобы стать освобожденным, верно?

Тем паче, что сегодня вроде бы нет никаких предпосылок для разных раскольных писем.