Игорь Чернявский: «Актёр — закрытая, тяжёлая и совершенно мужская профессия»
23 и 30 сентября на сцене Concert Hall Studio 69, что на улице Тербатас, 73, пройдет премьера спектакля «Фонограмма» по пьесе Алексея Щербака. Место для любителей сцены не совсем привычное — хотя кому-то зал наверняка напомнит о Театре оперетты, который был совсем рядышком. Зато актеры родные, любимые. Лилита Озолиня, прекрасная Марта из «Долгой дороги в дюнах», Игорь Чернявский, ведущий актер Рижского русского театра имени Михаила Чехова. Играют на русском, конечно. Про любовь.
...Давным-давно, когда все были восхитительно молоды и до безумия влюблены, случилась история, перевернувшая жизнь каждого из героев. В классическом треугольнике выжили только двое. Никто не понес наказания. Участников разметало в разные стороны, чтобы через много лет столкнуть их волею случая. И пусть теперь она мировая величина, а он маленький клоун в маленьком театре, их общий скелет в шкафу расставит все по своим местам и потребует расплатиться за преступление...
— «Маленький клоун в маленьком театре»... Вы сами когда-нибудь думали так о себе?
— Да, и очень часто. Бывают такие моменты пессимистические, нечего скрывать. У каждого артиста бывают. Думаешь: наверное, все могло быть иначе. Но сложилось так, как сложилось, и если говорить серьезно, я об этом не жалею. Мне жаловаться грешно.
— Доводилось слышать от нескольких режиссеров: «Актер не должен быть умным человеком. Это мешает ему перевоплощаться».
— Не хочу обидеть умных, наверное, режиссеров, но, на мой взгляд, это глупость. Актеры не картонные фигурки. Актер должен думать, должен придумывать. Мало того, он обязан приносить свои мысли на репетиции! Пусть они будут неправильными, но если есть мысли — есть поиск. И это только помогает перевоплощению.
— Вот вы сейчас с Интарсом Решетиным сотрудничаете впервые. Кто он как режиссер — диктатор, хитрец или единомышленник?
— По первой работе очень сложно судить. Но я работал с режиссерами-диктаторами. Человек приходит, все точно знает и всех в свою конструкцию вписывает. И это не всегда плохо. Иногда это даже впечатляет и дает хороший результат — в случае, если ты целиком и полностью доверяешь режиссеру. Но вот Интарсу я доверяю именно так, целиком и полностью, а он никакой не диктатор! Тут другое. Произошло то, что называется химией. Совпадение мышления, юмора, всего. Я это четко ощущаю.
Я догадываюсь, что он где-то хитрит, что у него есть заготовки постановочные и он их вот-вот предъявит. Но сейчас он занимается разработкой внутренних линий персонажей, соединяет их. Это очень важно — потому что если эти линии совпадут, мы сможем играть наш спектакль на любой площадке, при любой публике.
Конечно, в нашем деле ничего нельзя предугадать, никто не знает формулы успеха, и пока что я только одно могу сказать: и команда у нас замечательная, и литературный материал.
Это третья моя работа по пьесам Алексея Щербака, после «Танго между Строк» и «Привидения из Кентервиля». Что уже безумно приятно. Нет, приятно — мало сказано. Меня захватила тема «Фонограммы». Любовь на грани помешательства, любовь на разрыв аорты, любовь, которая живет с человеком всю жизнь, как он ни пытается с ней справиться. С нею и с собой. И месть! Еще одна тема, которая мне интересна!..
— В «Фонограмме» вы играете человека, который пошел на сцену только для того, чтобы завоевать женщину. Профессия помогает завоевывать?
— Это вы про жизнь?
— Конечно.
— По молодости думал, что помогает. Дурачок был. Потом оказалось, что во многих случаях она даже и мешает. Тебе не верят. Ты искренен, а тебе все равно не верят. Ну как же, артист ведь! А вдруг играет? К сожалению, у многих такое восприятие актеров. Оно ложное.
— А это вообще мужская профессия — актер?
— Абсолютно. И не потому, что женщины издревле к театру не допускались, все роли играли мужчины. Сама профессия — для сильных. Очень закрытая, тяжелая и совершенно мужская профессия. Может, из-за этого так много девушек влюбляется в актеров...
— А было такое, что поклонницы на шею вешались, проходу не давали?
— Было. Хотя я сам про себя все знаю, про свою внешность. Далеко не Ален Делон, не Джонни Депп и не Брэд Питт. Но знаю и другое: не всегда модельная внешность помогает во взаимоотношениях с женщинами. Я думаю, что женщины любят мужчин, во-первых, с юмором, во-вторых — обаятельных, в-третьих — желательно богатых, в-четвертых — желательно очень богатых. Поскольку я всю жизнь стремился ко всему перечисленному, во внимании женщин у меня дефицита не было.
— Слушайте, а правда, что вы играли эпизодическую роль в «Долгой дороге в дюнах»? Или это байка?
— Это ошибка. Я догадываюсь, откуда пошло. С сайта kino-teatr про актеров российского и советского кино. Там нет некоторых картин, в которых я действительно снимался, а эта есть. К моему большому сожалению, я не участвовал в «Долгой дороге...». Там артист чуть-чуть похож на меня. Один из моих давних знакомых решил, что это я, и дополнил мою фильмографию. Ошибся.
Я в Латвию приехал в 1981-м, а сериал вышел в 80-м. И встреча с прекрасной Лилитой Озолиней произошла, когда я уже работал в Русском театре. Она у нас играла в спектаклях «Пляска смерти» и «Не боюсь Вирджинии Вульф». Мы с Лилитой добрые приятели, но работаем вместе впервые.
— И как вам с ней работается?
— Да трудно! И не в Лилите, конечно, дело. Она изумительный партнер. Таких партнеров по пальцам можно сосчитать в моей биографии. Но взаимоотношения наших персонажей так перекручены! Мы стараемся сделать все очень живым, щемящим. Очень откровенным. А для каждого из нас понятие «открыть себя» разное...
— А бывало так, что в жизни глубокая неприязнь, а на сцене надо играть любовь с партнершей?
— Бывало. И не только с партнершей. Я не назову человека, но тогда я пережил момент неприятия полного, отторжения... А по пьесе мы играли близких друзей. И пьеса была хорошей, и артист он замечательный. В этом и есть весь фокус профессии: моя личная жизнь и жизнь моих партнеров остаются за бортом, когда мы выходим на сцену. Меня так учили: все остается за кулисами.
— Давайте покопаемся в том, что остается за кулисами. Вы сами сходили с ума от любви, как ваш герой в «Фонограмме»? Совершали дикие поступки?
— Да миллион! У меня полно скелетов в шкафу. Одно знаю: подлости никогда не допускал и горжусь этим. Родители так воспитали. А глупости? Их много было.
— Расскажите хоть про одну глупость. Можно забавную, невинную...
— Первое, что пришло в голову. Студентом был. Влюбился безумно. Девушка была из Белоруссии. Красивая!
Я поехал к ней и почему-то решил подарить ей собаку. За сумасшедшие деньги купил щенка кокер-спаниеля. Выдержал войну целую в вагоне поезда. Щенок, он ведь и кушать хочет, и в туалет хочет, и поговорить тоже хочет. Нечеловеческим голосом. А его показывать нельзя — запрещено провозить... Но — провез и подарил. То есть попробовал подарить. У девушки мама, потенциальная теща, страдала от аллергии жуткой на собак, а я об этом не знал.
— И что потом стало с собакой и с девушкой?
— Девушка потом стала не моей девушкой, а собаку пристроили в хорошие руки, она была счастлива. Кому-то же должно было повезти... А мой план «посмотри, какой я внимательный, нежный, трогательный, животных люблю» полностью провалился. Не знаю, пройдет ли мой рассказ по разряду глупостей, но как-то сразу вспомнился. Мы вообще часто придумываем себе на голову нечто такое, что никогда не забудется, по не зависящим от нас причинам...
— Мы вообще хозяева своей судьбы или нами кто-то управляет?
— Это очень сложный вопрос. Я считаю себя верующим человеком. Пусть не самым хорошим христианином, не все соблюдающим, не все выполняющим, но — верующим. Мы все ходим под Богом, и многие вещи им предопределены. Управляет ли он? Скорее, направляет. И все происходит не случайно, даже если кажется простым совпадением. Часто ведь думаешь, оглядываясь: вошел бы я в другую дверь, встретил бы другого человека — судьба по-иному повернулась бы.
Меня вот, еще студента третьего курса, утвердили на серьезнейшую роль в фильме о Федоре Ивановиче Шаляпине. Я должен был его сыграть, счастлив был до безумия. Не роль, а мечта. Но... Картину закрыли по необъяснимым причинам. А если бы не закрыли? Как бы все сложилось?..
А почему я выпускался в год Олимпиады московской, когда немосквичей просто не рассматривали для работы в столичных театрах? Предложения были, а прописки не было. Можно было купить или жениться, но я уехал в Ригу...
— Провидением многое можно оправдать.
— Да, наверное. «Так сложилось». Многое списывающая фраза. Но есть хорошее слово — выбор. Как евреи говорят, всегда есть два выхода. Все-таки человек сам решает, что он сейчас для себя выберет. И выбор может стать судьбоносным. Я ничего не сваливаю на провидение. Да, где-то тобой немного манипулировали, где-то за тебя что-то решали. Ты не всегда мог повлиять на события. Но мне отец когда-то давно говорил: как нарисуешь, так и проживешь. Вот я и рисую. Может, не всегда удачно.
— А если вернуться на много лет назад? Вы серьезно занимались фехтованием, ваши друзья стали чемпионами всего на свете. И вы могли бы...
— Нет. Со мной изначально было все понятно. Я еще ребенком выбрал. В детском саду никому толком не давал участвовать в утренниках, все роли хотел играть сам. Мою маму даже несколько раз просили обуздать сына. Ну пусть на празднике и другие дети выступят!
В пятом классе одновременно почти набирали и в спортивную секцию, и в студию при народном театре. Я пошел и туда, и туда. Это плюсом к музыкальной школе. То есть виолончель, сабля и сцена.
Виолончель проиграла первой. Потом заржавела сабля. Хотя ею можно было пробить прямую дорогу в жизни. По юниорам я был в сборной Украины и в сборной СССР. Красная дорожка в Киевский институт физкультуры уже была постелена. С точки зрения родителей, выбор безальтернативный.
А я хотел в театральное. В Щукинское. Там был огромный риск не поступить, но я его не заметил. Прошел с первого раза. Очень мне хотелось поучаствовать в знаменитом вахтанговском спектакле «Принцесса Турандот». И на втором курсе я в нем уже играл. Что это? Провидение? Не могу определить. Но повторяюсь — ни о чем не жалею.
Досье
Игорь Чернявский родился в семье инженера в Кировограде (Украина). После окончания Московского театрального училища им. Щукина был принят в труппу Рижского театра русской драмы. Сыграл здесь десятки ярких ролей, трижды получал премию «Лучший актер сезона» (в 2002/2003, 2006/2007, 2010/2011) по итогам зрительского голосования.
В настоящее время занят в восьми спектаклях РРТ им. Чехова.
«Фонограмма» — первый сценический проект, в котором Игорь согласился участвовать вне стен родного театра.
Кристина МОЛОДЦОВА.
Фото Марциса Балтскарса и из личного архива Игоря Чернявского.
