Министерство ЖКХ Крыма: Наша заслуга в том, что люди не ощущают нехватку днепрской воды
Водная блокада, по замыслу киевских властей, должна была заставить крымчан передумать или горько сожалеть и страдать: через этот канал на полуостров приходило 85% воды, которая питала поля и давала урожай.
Шлюзы из Днепра в Северо-Крымский канал Украина перекрыла три года назад — в тот момент, когда поняла, что Крым ушел от нее под российский флаг. Водная блокада, по замыслу киевских властей, должна была заставить крымчан передумать или горько сожалеть и страдать: через этот канал на полуостров приходило 85% воды, которая питала поля и давала урожай. Это могла быть катастрофа, но она не случилась. В экстренные сроки, о которых даже не мечтают в обычное время, на полуострове были разведаны и освоены сразу три водозабора — они позволили напоить Восточный Крым до Феодосии и Керчи. Сейчас в их сторону тянут водовод: по Федерально-целевой программе у строителей есть три года на его завершение. Первый заместитель министра ЖКХ Крыма Александр Шептунов рассказал Федеральному агентству новостей о действиях российского правительства во главе с президентом Владимиром Путиным и крымских властей в период водной блокады, жизни в ожидании регулярной подачи водоснабжения и чистоте крымской воды.
— Александр Васильевич, как России удалось сорвать водную блокаду Украины? Энергомост провести было непросто, а здесь — работа со стихией и природным ресурсом…
— Вода из Северо-Крымского канала была перекрыта в тот момент, когда мы перешли под юрисдикцию России. Власти предприняли экстренные меры, чтобы организовать собственные источники водоснабжения: в том месте, где река Биюк-Карасу проходит под Северо-Крымским каналом, был сделан перебрасывающий дюкер — так удалось перенаправить воду из Тайганского и Белогорского водохранилищ естественного налива. Чтобы прийти в Керчь, воде нужно проделать путь в 230 км. Дело в том, что Восточный Крым почти не имеет собственных источников пресной воды — в Керчи их нет вовсе, у Феодосии есть небольшие запасы в Субаше, от нее же тянется водовод в Судак, проложенный еще в советское время — это 52 км по магистральному каналу. Налив водохранилищ и быстрый переброс воды нам позволил подать воду в этот регион очень быстро после перекрытия Северо-Крымского канала. Сегодня здесь разведаны три месторождения воды: Нежинское, Григорьевское и Просторненское. Эти залежи пресной воды позволяют поднимать 160 кубов в сутки — это как раз тот объем, который в целом берет Керчь, Щелкино, Феодосия, Судак, весь район Восточного Крыма. От месторождений построены водоводы, которые сейчас сводятся в единую насосную станцию, а после в три этапа строительства к 2020 году по программе ФЦП дойдут до Феодосии, из которой вода будет распределяться дальше — в сторону Керчи.
— Во взаимодействии с федеральными властями у себя в Крыму чувствуете, что задача по водоснабжению по-настоящему в приоритете?
— Конечно. По реализации программы ФЦП заместитель председателя Совета министров Республики Крым Виталий Нахлупин еженедельно проводит совещания, следит за процессом работ. Раз в месяц проводит совещания заместитель министра экономического развития Российской Федерации Сергей Назаров. Водоснабжение у всех стоит на первом месте. Это основная задача, потому что у нас нет других источников воды, и мы серьезно относимся к обеспечению Крыма питьевой водой.
— Северному Крыму пришлось перейти на другие растительные культуры, которым нужно меньше воды, но есть ли шанс, что Крым еще найдет способ обеспечить этот регион водой для более эффективного сельского хозяйства?
— Для мелиорации через Северо-Крымский канал приходил 1 млрд 200 млн кубов днепрской воды в год. Сегодня такая мелиорация в Северном Крыму невозможна, но мы создаем единую схему водоснабжения и водоотведения, в которой предусмотрены возможности установки опреснительных станций и возможность использования очищенных сточных вод на промышленные нужды, в том числе на нужды сельского хозяйства. Она будет завершена к декабрю, с детализацией по муниципальным образованиям, и на основании ее будут приниматься решения о том, каким образом очищенные стоки могут использоваться для мелиорации. На наших новых очистных сооружениях вода сбрасывается такого качества, что в ней можно разводить рыбу для пищи людей. В водоеме за счет фитопланктона, растений и рыб она проходит обратный цикл и вновь превращается в природную. По микробиологии и по химическому составу она соответствует всем требованиям, хотя у обывателей пока вызывает сомнения то, что это вода, прошедшая определенный жизненный цикл.
— Как сегодня живут те районы Крыма, где не хватает воды?
— Керчь живет по графику, в Феодосии он есть в определенных районах, в Судаке тоже жесткий график подачи воды. Но зато в Судаке нам удалось завязать в единую сеть водоснабжения все скважины, в том числе из собственности винодельческого предприятия «Массандра» — это позволило дать городу дополнительный объем воды в сутки. Люди адаптировались к графику подачи воды, установили в квартирах накопительные емкости. Нельзя сказать, что они сидят без воды, но этот ресурс там пока что в дефиците.
— Дефицит воды и графики ее подачи в дома не влияют на тарифы?
— Нет, это не связано между собой. Когда мы перешли из одной юрисдикции в другую, тариф перевели просто путем умножения на 3,29 — то есть переводом гривны в рубли, что, конечно, не имело никакого экономического обоснования. У нас работают три крупных организации на территории республики — ГУП РК «Вода Крыма», ГУП «Водоканал» ЮБК и «Крымская водная компания». На 2014 год в Крыму было порядка 163 МУПов, которые оказывали услуги водоснабжения. Но не было специалистов, способных разработать тарифную политику и предложить решения по техническому оснащению водопроводов, так что все управление отдали этим трем компаниям. «Вода Крыма» за три года приняла 312 сельских поселений — это огромная работа и по переоформлению в государственную собственность сетей и имущества, и по обслуживанию, реконструкции объектов.
— Есть изменения в водоснабжении полуострова, которые заметны обычным крымчанам, неспециалистам?
— Я думаю, заслуга в том, что люди не почувствовали отсутствия днепровской воды. Ситуацию на тот момент удалось удержать, хотя у Украины был расчет на создание социального напряжения в регионе и попытку убедить людей в том, будто они сделали неправильный выбор при отдаче своих голосов на референдуме. Это не прошло. Все крымчане живут обычной жизнью. Да, есть сложности, но они решаемы, и на это работает целый коллектив.
— Оцените качество крымской воды. Мы все мечтаем пить ее прямо из кранов, как в Европе. Это реально или будет реально?
— Вообще-то крымскую воду можно и нужно пить из-под крана. Вода, подготовленная Водоканалом, ничем не отличается от той, которую вы покупаете в бутылках в магазине. А с Европой у нас разные СанПиНы по подготовке питьевой воды: там в водопроводе может быть техническая вода, в ней могут присутствовать бактерии, микроорганизмы. Самое легкое отношение к воде у Голландии — они практически не очищают стоки, чуть убирают осадок и все. Мы же воду чаще берем худшего качества из водоема, чем обязаны обратно в него сбросить. В Ростове-на-Дону вода берется из Дона хуже по показателям, чем сбрасывается, в Волгограде такая же ситуация. Штрафы за нанесенный ущерб природе сумасшедшие, Росприроднадзор не спит, поверьте! Это большая работа, хотя и невидимая для большинства людей. Вы в любой момент открываете кран, из которого течет вода, причем платите за нее только в конце месяца небольшую сумму, если сравнивать, скажем, с затратами на мобильную связь. При этом каждый день этого месяца огромный коллектив людей трудится для того, чтобы подготовить для вас эту воду, очистить, довести до дома, следить за напором, чтобы она поднялась к вам на девятый этаж без перебоев. А в Крыму сегодня это задача особой важности.