Когда ты — волк

С. БУНТМАН: Добрый вечер! Начинаем с, извините за небольшое опоздание, и Алексей Кузнецов у себя, правда, вот, а я здесь, в студии, Сергей Бунтман. Есть ли Алексей Кузнецов или опять сорвался у нас? О, опять сорвался Алексей Кузнецов. Ну во всяком случае, так как у нас сегодня сплошные таинственности будут, оборотничества, и при всём при том что я, например, гораздо больше люблю оборотней, чем вампиров, они мне просто ближе, и как-то и социально, и вообще, и для меня они как-то простые больше, более простые ребята, в них нет такой тонкости, как в вампирах, а вот есть какой-то такой нормальный честный характер. Ну, превращаются они в волков или в собак или ещё в кого-нибудь, ну, ну и что? А потом опять возвращаются. Так что это всё нормально. Вот, Алексей Кузнецов у нас появился.

А. КУЗНЕЦОВ: Я прошу прощения, но, вы знаете, но поскольку…

С. БУНТМАН: Да?

А. КУЗНЕЦОВ: Тема, тему сами выбрали, то я уверен, что это сам враг рода человеческого, конечно. Серёж?

С. БУНТМАН: Ну, а вот я сказал, я признался в любви своей к оборотням, гораздо большей симпатии, чем к вампирам, вот, в общем-то это они ребята почестней, получше такие, попроще, я бы сказал.

А. КУЗНЕЦОВ: А вот самое интересное, что оказывается, на протяжении Средневековья и раннего Нового времени концепция менялась. На этот счёт сейчас существует уже достаточно много сугубо научных исследований, и оказывается, в классическом Средневековье, то есть в раннем и среднем, действительно волк-оборотень, или человек, так сказать, там, обладающий способностью обращаться в волка — он действительно, как правило, положительный герой. И, например, знаменитая Мария Французская, да, поэтесса 12-го века, у неё есть очень трогательная история, позаимствованная, как установлено, из бретонского фольклора…

С. БУНТМАН: А откуда ж?

А. КУЗНЕЦОВ: О некоем рыцаре, значит, который три дня в неделю из семи, значит, проводил в обличье волка. И вот его неверная жена, когда решила ему изменить, похитила его шкуру, там, и так далее, оказывается, действительно этот сюжет на северо-западе Франции чрезвычайно распространён, и вообще вот в этот период, где-то века до, там, 12−13, волк — это, волк-оборотень — это скорее благородный человек, который, вот, приходит на помощь другим благородным людям, там, ну, короче, серый волк из русской сказки.

С. БУНТМАН: Сущая правда. Да. Серый волк. И при этом ведь тоже, если из русской сказки царевна-лягушка — та совсем не волк, но она оборотень. Она замечательный оборотень, конечно.

А. КУЗНЕЦОВ: Конечно. Разумеется. Нет, вообще у разных народов разные акценты делаются, и вот, например, в Японии — ну, сейчас в Японии волков нет, их истребили в конце 19-го века, но вообще были, два подвида волка обыкновенного в Японии проживали. Но тем не менее в японском фольклоре волк — это, как правило, доброе существо, помогающее, так сказать, добру, да? А вот оборотень классический — это лисица, кицунэ.

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: У некоторых европейских народов оборотень — медведь. Например, у скандинавов, у саамов, у хантов, у славян нередко встречается.

С. БУНТМАН: У литовцев.

А. КУЗНЕЦОВ: Ох, до литовцев сейчас дойдём.

С. БУНТМАН: Мда.

А. КУЗНЕЦОВ: Ну, если говорить о западной и центральной Европе, практически — практически поголовно оборотни это волки.

С. БУНТМАН: Да, совершенно верно, волки, а вот лисы ещё нехорошие оборотни у других кельтов. У шотландцев, например. Там…

А. КУЗНЕЦОВ: А, ну вот этого я просто не знал, да.

С. БУНТМАН: Лис, лисы просто очень нехорошие, вообще, и когда лает лис — это гораздо страшнее, чем кто-то там ухает или рычит, или что-то ещё. Это нехорошо, читайте Стивенсона, и например, в «Катрионе» там у него, хороший рассказ.

А. КУЗНЕЦОВ: Почему я сказал, что мы вернёмся к литовцам?

С. БУНТМАН: Да?

А. КУЗНЕЦОВ: Потому что среди всего прочего я обнаружил, что авторитетный автор середины 16-го века, Олаус Магнус, в своём труде — то есть Большой Олаус, да? — в своём труде «История северных народов» утверждает, что самая высокая концентрация волков-оборотней (вервольфов, да?) — это стык восточной Пруссии, Ливонии, то есть нынешних Эстонии, Латвии и Литвы. Вот что он пишет: «Стаи этих созданий крушили всё на своём пути, врывались в дома, убивали и пожирали скот и людей, выпивали весь запас алкоголя».

С. БУНТМАН: Правильно!

А. КУЗНЕЦОВ: «По ночам… по ночам тысячи оборотней собирались у руин старого замка на границе Литвы, Ливонии и Курляндии. Они прыгали на его стену, а тех, кто не мог допрыгнуть, поскольку слишком разжирел, убивали вожаки».

С. БУНТМАН: Да. Ты забыл только Калининградскую область, вот, что она тоже туда входит, да.

А. КУЗНЕЦОВ: Я не уверен, не подпадает ли это под действие новых статей Уголовного кодекса, не будет ли это дискредитацией, ещё что-нибудь.

С. БУНТМАН: Так нет, это не дискредитация, это древность, Калининград. Древняя Калининградская область, всё в порядке и вовсе… ты же её не хочешь ни от чего отделить нынешнего?

А. КУЗНЕЦОВ: Боже сохрани, с таким-то богатством.

С. БУНТМАН: Да ну, да ну что ты, конечно, ну кто же отдаст.

А. КУЗНЕЦОВ: Вот, как такое количество оборотней, да? Так вот, значит. А затем, начиная примерно с 13-го века, волк, волк-оборотень стремительно превращается в пособника дьявола, в дьявольское творение. Я думаю — ну, я всё-таки стараюсь везде искать материалистическое объяснение, я думаю, что это связано с теми процессами, которые вообще происходят в европейском религиозном сознании, это связано с обострением борьбы с ведьмами, с усилением деятельности инквизиции, это связано с внутренними крестовыми походами, такими как, там, крестовые походы против альбигойцев, например, да? И вот это всё в конечном итоге приводит к виктимизации волка-оборотня, я тоже изобрету научный термин.

С. БУНТМАН: Правильно, хороший термин, да.

А. КУЗНЕЦОВ: Значит, теперь он становится, значит, злым, и такой авторитет, на который в данном случае просто невозможно не сослаться, как доминиканский инквизитор Генрих Крамер, которого мы знаем как Инсисториса, да? В своём капитальном труде «Молот ведьм», написанном в конце 15-го века, предлагает те вопросы, ну, в форме катехизиса, понятно, труд написан, часть, частично в форме катехизиса. Вот десятый вопрос, который предлагает инквизитор Крамер: «Что надо думать о волках, которые крадут и пожирают как взрослых людей, так и мальчиков?» Ну, казалось бы, ответ очевиден, что о них надо думать, да? Сволочи они. Но непрост наш доминиканец. Он добавляет вопрос: «Происходит ли это тоже через посредство ведьм и наваждения?» «Здесь мы разберём вопрос о волках, которые время от времени с большой хитростью и ловкостью крадут из домов взрослых и детей и их пожирают. Это происходит как естественным образом, так и с помощью наваждения через посредство ведьм. О первом случае говорит Альберт Великий в трактате «О животных» и приводит несколько причин: 1) голод волков, заставляющий их приближаться к людским поселениям и там искать добычи; 2) их необузданность и свирепость, главным образом в холодных странах; 3) необходимость прокормить подрастающих волчат». Мне просто хочется аплодировать Альберту Великому.

С. БУНТМАН: Альберт Великий был молодец, а Крамера, конечно, в детстве напугали волками бабки всевозможные, да, и вот он…

А. КУЗНЕЦОВ: А потом — а потом он пошёл учиться и свой детский страх сумел облачить в следующий текст: «Но происходит подобное также через обман чувств с помощью демонов, если Бог хочет наказать народ за грехи. В Книге Левит говорится: «Если вы не исполняете Моих заповедей, то Я нашлю на вас полевых зверей, которые будут пожирать вас и ваши стада»». Вот и цитатку из последнего пленума приплёл, да? «Каким же образом это происходит? Настоящие ли это волки или демоны, принявшие на себя личину волков? Говорят, что это настоящие волки, одержимые демонами или побуждаемые к своим поступкам демонами же, что это происходит также и без посредства ведьм, как, например, при растерзании 42 мальчиков двумя медведями за их насмешки над пророком Елисеем». Просто хочется покопаться в этом деле, потому что я себе представляю. Ну и так далее, да?

С. БУНТМАН: Ну да.

А. КУЗНЕЦОВ: Значит, он обосновывает, что да, конечно, это всё, значит, дела бесовские, да, давно минувших дней, но, впрочем, и нашего времени тоже. И вот что интересно, казалось бы, в нашем представлении обыденном все вот эти вот ужасы: охоты на ведьм, этих вот гонений, преследований, всё вот это мракобесие заканчивается со Средневековьем, то есть где-то в конце 15-го века. Чёрта с два, ранее Новое время дает новые всплески.

С. БУНТМАН: Ха-ха.

А. КУЗНЕЦОВ: И вот теперь уже ближе к нашему региону, который мы заявили, а наш регион сегодня — это южная Франция, даже, точнее, юго-западная, недалеко от испанской границы, Гасконь. Вот там, в течение примерно одного столетия, с конца 16-го по конец 17-го века, только из того, что известно нам сегодня, зафиксировано около 50 судов над оборотнями. Краткая историческая хроника: 1521, Безансон, по подозрению в ликантропии (почему-то французские авторы пользуются вот этим греческим термином, lyc+anthropie (фр.) человек-волк, хотя, насколько я понимаю, во французском есть loup-garou, то есть французское слово, волк-оборотень).

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: Но это, видимо, считается простонародным, этим пусть крестьяне пользуются. А мы, люди образованные, будем говорить «ликантроп». Так вот, в 1521 году в городе Безансон по подозрению в ликантропии и серийных убийствах судили крестьян Пьера Бурго, Мишеля Вердана и Филиберта Монтота, которые под пытками признались в том, что получили способность к оборотничеству, заключив договор с дьяволом, который дал им волшебную мазь для превращения в волков, после чего их сожгли заживо. В 1530 и 1558 году казни по обвинениям в ликантропии в Лотарингии. В 1573 году, город Доль (это опять юго-западная Франция)…

С. БУНТМАН: Это да, а то всё восток у нас.

А. КУЗНЕЦОВ: Безансон — да, совершенно верно. Местным жителям было разрешено устроить охоту на вервольфа, с которым связывали убийства в окрестностях; в конце концов в них был обвинён отшельник Жиль Гарнье, который под пытками дал, соответственно, признания и был сожжён. 1598 год, Бургундия, в оборотничестве обвинены четыре человека из семьи Гандийон, которые тоже использовали волшебную мазь. В том же году в убийстве детей и оборотничестве портной из Шалона. Ну и это список продолжается. И вот наше сегодняшнее дело, 1603 год, переносит нас… Костя, дайте нам, пожалуйста, мы посмотрим картинки, дайте нам, пожалуйста, первую картинку. На первой картинке тот самый «Молот ведьм».

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: Вторая картинка: это популярное раннего Нового времени изображение оборотня, вот, так сказать, растерзанные на переднем плане, сам оборотень с ребёночком в руках в человеческом обличии, но на четвереньках и, соответственно, не в руках, а в зубах, конечно.

С. БУНТМАН: В переходной стадии.

А. КУЗНЕЦОВ: В переходной стадии.

С. БУНТМАН: Или туда, или оттуда.

А. КУЗНЕЦОВ: Совершенно верно, да. А вот теперь давайте задержимся на третьей картинке. Вот третья картинка, представляющая собой карту Франции и Испании, показывает нам ту область, в которой, собственно, всё будет происходить. Весной 1603 года, весна наступает в этих краях достаточно рано, всё-таки юг, значит, где-то с февраля, можно считать, уже весна, весной 1603 года резко обостряется волкоопасная ситуация, скажем так. Зафиксировано необычно много случаев нападения волков на скот и людей, в основном детей. С чем это может быть связано?

Надо сказать, что в биологии хорошо известны случаи, когда вдруг, в какой-то год активность хищников повышается, приобретает не совсем типичные формы, хотя для волков выход в деревню, особенно зимой, вещь достаточно обычная до сих пор. В тех районах, где деревни достаточно далеко друг от друга разбросаны, окружены густыми лесами, обычное дело: волки зимой приходят в деревню. Зачем? За собаками. Они воруют собак, для них это наиболее удобная добыча. Так вот, что там случилось с местными гасконскими волками зимой 1602−1603 годов, трудно сказать, видимо, у них как-то драматически сократилась кормовая база. Тут можно вспомнить, что в 1600 году произошла очень серьёзная катастрофа: в Южной Америке произошло сильнейшее за всю историю этого континента извержение вулкана Уайнапутина, и это извержение привело к очень серьёзным климатическим сдвигам по всему миру, например, считается, что знаменитый голод 1601−1603 годов в России тоже во многом этим обусловлен, когда три года погода вела себя абсолютно нестандартно.

С. БУНТМАН: Великий холод ведь тоже к этому?

А. КУЗНЕЦОВ: Конечно, это же разгар так называемого Малого ледникового периода. И я специально посмотрел на график температур, который сегодня имеется, именно самый конец 16-го века — это минимум температур. То есть, вполне возможно, была особенно суровая зима, ну и волки, как только повеснело, бросились компенсировать потраченное. А почему именно весной? Дело в том, что весной в тех краях скотину выгоняют пастись. И вот это делает в первую очередь жертвами волков, помимо овец, коз, в отдельных случаях коров, делает детей и подростков, потому что именно они пасут эту скотину. Хотя среди зафиксированных случаев были случаи никак не связанные вот с этим, например, действительно, в одной деревне волк забежал в дом и утащил ребёнка из люльки.

С. БУНТМАН: Но это уже опытный волк.

А. КУЗНЕЦОВ: Это матёрый волк, который явно, совершенно, так сказать…

С. БУНТМАН: Уже попробовал.

А. КУЗНЕЦОВ:…знал, что делает. А дальше картина следующая. В мае месяце три девушки пасут какую-то свою скотину, одной девушке 18 лет, другой девушке 13, а про третью мы не знаем ни имени, ни возраста. И они, в частности, обсуждают вот эту вот проблему волчьих нападений, потому что на одну из них, на Маргариту Пуарье, за несколько недель до того происшествия, о котором сейчас пойдёт речь, на неё напал волк. Напал волк, она потом на суде рассказывала, что, значит, вот вдруг сзади на неё кто-то напрыгнул, разорвал клыками ей сбоку платье, но, к счастью, у неё в руках была дорожная палка с железным набалдашником, она этой палкой ударила, он отскочил, сел и посмотрел на неё яростно, a regardé furieux.

С. БУНТМАН: Furieux, да, ужас.

А. КУЗНЕЦОВ: Я себе представляю, несчастное животное, да, оно уже готово было сейчас пообедать, и тут палкой с железным набалдашником по спине, из серии: Красная Шапочка, а что не по тексту-то?

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: Где пирожки и горшочек масла? Конечно, посмотрел с яростью, ещё бы. Она вот это самое животное напугала, и им с коровами, она пасла коров, и им с коровами удалось отступить без потерь в сторону дома. Она описала это животное, это описала его как волка, но с двумя необычностями, даже с тремя: он был не серый, а рыжеватый, у него был более короткий хвост, чем у обычного волка, и он был такой, достаточно плотный, что для весеннего волка достаточно странно, да? Ну волки вообще очень худые.

С. БУНТМАН: Вообще это подтверждает только одно, может подтвердить, что самые страшные — это не чистые волки, а это помесь волка с собакой.

А. КУЗНЕЦОВ: Вполне возможно, помесь волка с собакой, конечно, да, они и поумнее будут, и человека меньше боятся.

С. БУНТМАН: И у них нет вот этих самых формальностей, всевозможных табу, которые существуют у волков.

А. КУЗНЕЦОВ: Предубеждений чистой расы, совершенно верно, да, да, да. Вот и фюрер много и полезно, на другом, правда, материале, рассуждал по этому поводу.

С. БУНТМАН: Господи.

А. КУЗНЕЦОВ: Так вот, девочки о своём, о женском — о волках, и в это время заворчала собака, забеспокоились коровы, они пошли посмотреть, и в какой-то ложбинке рядом с местом, где они расположились, они обнаружили мальчика. Как потом выяснится, ему от роду 13 лет, но выглядел он на 8−10, в этом сходятся все, кто потом будет описывать Жана Гренье, мальчика очень плохо одетого, очень странно выглядящего, абсолютно нестриженного, какого-то грязного, замусоленного, с какими-то больными глазами. Но, несмотря на весь этот джентльменский набор, не располагающий вроде бы к галантной беседе, он обращается к ним с текстом. Обращается он первый к Жанне Габрио, это уже не девочка, это молодая женщина, она самая старшая, ей 18 лет, рискну предположить, что, наверное, она и внешне самая видная, самая взрослая. И вот он к ней обращается, говорит: «Скажи, а какая из вас самая красивая? Вот ты, наверное, самая красивая? Я почему интересуюсь-то, мне нужна самая красивая, потому что я намерен на ней жениться». Девушка как-то не выражает бурной радости по этому поводу. Тогда он начинается пытаться заинтересовать её своей кандидатурой и говорит: «А знаешь кто у меня отец? А у меня, между прочим, отец священник». Ну, девушки, видимо, слышали что-то об обете безбрачия, да, поэтому они эту информацию восприняли несколько опять-таки скептически.

С. БУНТМАН: А это у нас Юго-Запад как раз в протестантские времена — Нантский эдикт и так далее. И после войн…

А. КУЗНЕЦОВ: А, то есть… Может быть, да? Ну окей, хорошо, это не существенно, да, это я уже…

С. БУНТМАН: Ну да. Может, это их кальвинистский проповедник.

А. КУЗНЕЦОВ: Может быть, может, да. Я об этом совершенно не подумал — действительно, это же уже после Нантского эдикта, причём как раз вот несколько лет, как прошло…

С. БУНТМАН: Ну, и после войн, это при добром короле Генрихе.

А. КУЗНЕЦОВ: О! Доброго короля мы сегодня обязательно помянем. Ну вот. И поскольку, чувствуя, что его, так сказать, блестящий внешний вид и его аргумент о собственной родовитости не работают, мальчик зашёл с козырей. «Я», — говорит, — «слышал, о чём вы тут разговаривали. А я вот волков совершенно не боюсь». И дальше он начинает нести жуткую пургу, причём она развивается, судя по всему, так вот, кольцеобразно, да, — наслаивается одно на другое. Что он, значит, с волками много общается, что он сам умеет оборачиваться волком, а научил его некий человек несколько лет назад — он взял его за руку, привёл, значит, в лес, а там, в лесу, стоял огромный чёрный человек. Потом, через некоторое время, когда будет следствие и суд, он будет его называть Maître de forêt, да? — хозяин леса.

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: И вот этот самый хозяин леса, у него чёрный дом в этом самом лесу — вот он мне дал… Он его снабдил двумя девайсами — он его снабдил волчьей шкурой и он его снабдил волшебной мазью. И вот, значит, когда нужно в волка обернуться, он набрасывает на себя эту волчью шкуру, а когда нужно из волков обратно вывернуться, он себя намазывает этой самой мазью. И вот дальше он начинает хвастаться, — «вот я, значит, загрыз собаку, да что там собаку — я вот на людей нападал. А знаете, кто самый вкусный? Самые вкусные не мужчины и не женщины, самые вкусные — это, значит, маленькие мальчики и девочки, особенно девочки, у них мясо нежное».

Короче, девочки почему-то решили обо всём этом доложить. Ну, собственно, самый сильный аргумент, козырной туз, был, когда он, обращаясь к одной из девочек, — вот той, на которую волк напал за несколько недель до этого, — сказал: «Вот ты говоришь, на тебя волк напал — да это я же был! Ты чего, меня не узнала, что ли?» После этого девочки пошли к окружному прокурору. Ну, что сказать? Значит, дело приняло казённый оборот, и начинается следствие. Следствие поначалу проводит господин районный судья городка Ла-Рош. Значит, господин районный судья оказался фанатом теории косвенных доказательств. Он их проверял просто вот совершенно виртуозно.

К сожалению, судебный отчёт не сохранился, и мы бы вообще бы не знали об этом процессе, возможно, ничего, кроме названия, ну и каких-то там ещё, так сказать, сведений, но дело в том, что через несколько… Да, а почему не сохранился судебный отчёт — потому что документы парламента Бордо, относящиеся к этому периоду, погибли во время Французской революции. Но, к нашему счастью, через несколько лет после того, как процесс закончится, им заинтересуется один учёный человек, и в его учёном труде процесс будет очень подробно реконструирован. Ну, а что за человек и при каких обстоятельствах он возникнет, мы тогда уже после перерыва, наверное.

С. БУНТМАН: После перерыва обязательно скажем.

Мы вам предлагаем книжку — о ней вот час назад на «Живом Гвозде» Арина Бородина говорила. Ну, в общем-то, это, в принципе, к нам. Это Британия во времена короля Артура, «Первое королевство» — это Макс Адамс написал, но это историческое исследование. Здесь не столько в короле Артуре дело, сколько в Британии. Действительно, в Британии 6-го века примерно — как она выглядела в 5−6 веках, ещё бриттская Британия, не англосаксонская Британия и не северная, то есть не норвежская Британия, не скандинавская. Это очень интересно, потому что мы попадаем в настоящий исторический контекст, а не в рассуждения… Мне очень смешно — ты помнишь, был фильм, вот, замечательный фильм «Артур», да?

А. КУЗНЕЦОВ: Да, хороший.

С. БУНТМАН: Где они, сарматские всадники.

А. КУЗНЕЦОВ: Да.

С. БУНТМАН: И сколько критики кричали: это неправда, всё было совсем не так. Будто они знают. Кстати, про сарматских всадников — была такая теория, ничуть не хуже и не лучше всех остальных про, действительно, кельтский эпос — то, что там было про короля Артура.

А. КУЗНЕЦОВ: С учётом контекста сегодняшней передачи мне хочется этой книге дать подзаголовок, да? «Англия 5−6 века: время, когда вервольфы были хорошими».

С. БУНТМАН: Да, когда вервольфы, да. Это ещё Британия, это даже не Англия никакая. Англы ещё туда не пришли.

А. КУЗНЕЦОВ: Только начали просачиваться. 5−6 век.

С. БУНТМАН: Да, потихонечку, да? И, в общем-то, как-то без особого успеха пока. Вот. Ну, вернёмся. Да.

А. КУЗНЕЦОВ: Итак. Значит, возникло дело, и первым делом, конечно, заинтересовались личностью мальчика. Ну, мальчик был более или менее известный, мальчик-то местный, здешний мальчик, тутошний. Значит, звали его Жан Гренье — как я уже сказал, ему должно было вскоре исполниться 14 лет. Никаким священником его отец не был. Его отец был бедным подёнщиком, который нанимался в работы на день, на несколько дней, там, на неделю к более зажиточным соседям, и по этой причине довольно много циркулировал по округе — правда, по ближайшей округе, но тем не менее. Значит, мама у мальчика умерла в своё время, папа женился второй раз. Как и положено в любой волшебной сказке, даже не очень доброй, значит, мачеха оказалась злой. Впрочем, и она от них через некоторое время ушла. Потом Жан Гренье во время процесса предложит довольно оригинальное объяснение причины ухода. Вот. Значит, потом, когда его спросили: а чего ты нёс-то про священника? — он сказал: а я знаю, что вот этот вот (вот этот вот) — вот это мой не настоящий отец, мой настоящий отец священник. — Откуда ты знаешь? — А мне об этом хозяин леса сказал, вот он, дескать, поэтому меня…

С. БУНТМАН: Тот самый чёрный человек.

А. КУЗНЕЦОВ: Да, тот самый, «мой Чёрный человек», да.

С. БУНТМАН: Он и сейчас, да…

А. КУЗНЕЦОВ: «Водит пальцем по мерзкой книге», да. Вот, значит, и он сказал, что поэтому-то меня и выбрал, и разглядел, что я не простой мальчик, а сын священника. Но как-то следствие дальше, видимо, эту линию сюжетную разрабатывать не стало. Вот. Значит, за три месяца до встречи вот с этими девочками судьбоносными отец… То ли отец его выгнал из дома, то ли он сбежал из дома — в общем, выяснилось, что отец его побил, сильно побил. За что? Жан выпросил у соседей немножко бекона и кочан капусты, приготовил из этого сочетания, значит, там, некое тушёное рагу с беконом, сам съел и покормил своего младшего братика. Казалось бы, что такого, да? Сочетание бекона с капустой классическое.

С. БУНТМАН: Угу. Вообще нормально, даже…

А. КУЗНЕЦОВ: Младшего братика накормил — молодец, да?

С. БУНТМАН: Да. Там, ещё немного фасоли, если хотят, и получится местная еда кассуле — вообще прекрасно всё.

А. КУЗНЕЦОВ: Выяснилось, что, оказывается, дело-то было в пост. И папа рассердился на сына, что тот так вот оскоромился и ещё дитя невинное во грех ввёл. Я, вообще, сильно подозреваю — понимая, что это деревня, и понимая, что страсти там творятся такие, что Шекспир просто мальчик, и все эти Монтекки с Капулеттями — дети малые, да? Я-то думаю, что дело было ещё, видимо, в том, что не у тех соседей взял, не тот бекон… Ну, в общем, одним словом, они разругались. Мальчишка ушёл, начал тоже слоняться по округе. Поскольку делать он ничего не умел, то он либо просил милостыню, либо пытался наняться в качестве пастушка, потому что как раз весна начиналась, пасти, там, гусей, овец, кого это самое… Но нигде не задерживался. А не задерживался он нигде, потому что был очень-очень глуп. Потом все, кто с ним сталкивался, вот, официальные лица, тот человек, знакомство с которым я ещё обещаю, так сказать, учёный человек — они все говорили, что он рассудком — 8−9 лет. Причём судья в Ла-Роше даже скажет (это будет зафиксировано в протоколе — судья настаивал, чтобы всё фиксировали), что в моей практике бывали случаи, когда 8-летние дети давали показания — они гораздо разумнее отвечали, чем вот этот 13-летний мальчик. То есть он был с явно совершенно задержками в умственном развитии. То есть, видимо, даже в пастухи не очень годился. Ну и действительно, посмотреть, вот, на эпизод, нам известный: в тот момент, когда он с девчонками повстречался, он же тоже кого-то пас. Но вот как он пасёт, если вместо этого он с барышнями заигрывает?

С. БУНТМАН: Нет, ну в общем, одно другому не мешает, бывает, и пастухи тоже разговаривают, но я бы сказал, что ну просто мальчик с особенным развитием. Какое воображение у него замечательное.

А. КУЗНЕЦОВ: Мальчик.

С. БУНТМАН: Какую историю он рассказал про чёрного дядьку, хозяина леса.

А. КУЗНЕЦОВ: А мальчик, действительно, особенный, потому что дальше мальчик будет входить во вкус и начнёт петь просто как хор Пятницкого. Значит, он довольно подробно расскажет о нескольких случаях, когда он, обернувшись волком, вот здесь он собаку загрыз и съел, вот здесь он на ребёнка напал, но там вот удача от него отвернулась — ребёнок сумел убежать, а там вот он на ребёнка напал и удачно получилось. И когда начали это всё сличать с географией действительных происшествий, выясняется, что действительно он описывает реальные случаи. Современные исследователи провели сравнение его странствий вот за эти три месяца с географией, которую он потом расскажет. А дело в том, что каким-то образом, не знаю каким, но такая возможность у современных исследователей появилась — он, видимо, обладал какой-то хорошей механической памятью, и он рассказывал обо всех случаях, где он действительно был.

С. БУНТМАН: Хм.

А. КУЗНЕЦОВ: То есть понятно: вот он нанимается очередным пастухом в какой-то деревне — ну какие новости местные ему первым делом сообщают? «А ты знаешь, у нас тут волк ребёнка утащил два месяца назад?» Он это запоминает, это куда-то у него там записывается. Но дальше он, так сказать, чувствуя, что его слушают… Вот это же очень интересный эффект. Помнишь, у нас было много лет назад замечательное дело про русскую крестьянку из Ярославской губернии, которую две товарки обвинили в том, что она, значит, ведьма, с демонами знается и их испортила и так далее, и так далее? И чтобы её не убили, она прибежала к властям и им, что называется, отдалась в руки. А когда власти начали её тихо, спокойно, уважительно допрашивать, — вот тут она почувствовала себя звёздным свидетелем (star witness) и такого наговорила, что Ярославская духовная консистория потом не знала, куда её деть. То есть, вот, человек с явной такой творческой жилкой, обнаружив свою аудиторию, он просто расцветает на глазах. Ну, собственно, любой из взрослых, у кого были дети, знает, да: вот если ребёнок к вам пришёл с какой-нибудь своей придуманной историей, а вы вместо того, чтобы его пнуть, сказать «отстань, я работаю, не мешай, я потом тебя послушаю», если вы вдруг начали его внимательно слушать — он вам «Сильмариллион» наговорит. Причём…

С. БУНТМАН: Ну, прекрасно, это замечательно…

А. КУЗНЕЦОВ: Так и надо делать.

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: Чтобы дети в волков не превращались. В общем, в результате он обвинил папу и одного из соседей в том, что они вообще его подельники. Этот самый один из соседей якобы в своё время и привёл его к хозяину леса, а потом вместе с ним и с папой, оборачиваясь волками, они на троих там, значит, где-то шарились. А папа вместе с ним, значит, вот, там, охотился на девочку — они её вдвоём разорвали и сожрали. А знаете, почему вторая жена от папы ушла? А она как-то застала папу, когда папу тошнило собачьими ножками и детскими ручками. То есть папа так обожрался собак и детей, что его тошнило, а тут вошла эта супруга.

С. БУНТМАН: Ай-яй-яй!

А. КУЗНЕЦОВ: Ну какая женщина после этого не уйдёт из дома?

С. БУНТМАН: Ну да, в общем-то, неприятная сцена…

А. КУЗНЕЦОВ: Папу пытали, соседа пытали, но поскольку господин судья любил закреплять доказательства, он устроил несколько очных ставок, и обнаружилась интересная закономерность: когда мальчик один, ну точнее, не один, а вот нету рядом папы и соседа, мальчик просто рассказывает складно, звонит, подробности: папу там тошнит ногами и руками, всё. Как только он оказывается на очной ставке в присутствии этих двоих, он начинает мычать что-то невнятное: ой, да нет, да они никого не ели, нет, ну волками они, вроде как, оборачивались, но вот они за девочками гонялись, но не для того, чтобы их съесть — они просто с ними хотели позабавиться. Отдельный сюжет, тоже сейчас уже неплохо изученный: у мальчика очень прёт во всех его рассказах некий сексуальный подтекст. То есть он, помимо того, что он с явными задержками в развитии, явно совершенно с нестандартным воображением и психикой, у него ещё какие-то сексуальные девиации, потому что он потом начнёт путаться: то ли сожрал, то ли изнасиловал, то ли сначала изнасиловал…

С. БУНТМАН: А сколько ему на самом деле лет вообще-то?

А. КУЗНЕЦОВ: 13, ну почти 14.

С. БУНТМАН: 13, да?

А. КУЗНЕЦОВ: Да, но ещё раз говорю — все его принимают за 8−9-летнего и по физической комплекции… Ну хорошо, понятно, что при его образе жизни, там, сильно не разъешься, но через 7 лет, проведённых в монастыре, думаю, что на нормальных харчах, этого мальчика навестит учёный человек и обнаружит, что он всё ещё выглядит на несколько лет моложе своего возраста, что он по-прежнему болезненно худой. То есть это, видимо, ещё и особенности его телосложения. В общем, в конечном итоге суд отвял от двух взрослых обвиняемых. Сказали: так, не жрали? — не жрали. Ну и хорошо, и, значит, идите отсюда, не мешайте работать.

С. БУНТМАН: Ну и молодцы, да.

А. КУЗНЕЦОВ: К этому времени, значит, чувствуя, что дело ему не по зубам и не по калибру, господин судья местный передал, значит, это дело в суд повыше. Суд повыше, поковырявшись и внимательно мальчика, все эти сказки, выслушав, приговорил его к смертной казни, но тут же сам на себя принёс апелляцию и отправил это дело в парламент Бордо. Понятно. Значит, мы рассказывали, когда у нас шла речь о возвращении Мартена Герра, о том, как устроена французская судебная система: вся страна разделена на 12 примерно округов, они абсолютно неравные по своей территории (парижский парламент обслуживает больше половины Франции, второй по размеру парламент Тулузы — он обслуживает половину юга Франции). Вот парламент Бордо, он примерно третий по территории, подконтрольной…

С. БУНТМАН: То есть весь запад, да, он обслуживает?

А. КУЗНЕЦОВ: Он обслуживает серединку запада — всё, что вокруг Бискайского залива, и довольно глубоко внутрь страны. Вот. Значит, там есть ещё какой-то крошечный парламент на самом юге, уже у испанской границы, ну, а выше начинается парламент Арраса. Или Нанта, вот я не помню где, в Аррасе или в Нанте.

С. БУНТМАН: Нет, в Нанте запад, Аррас — это у нас Артуа, это северо-восток.

А. КУЗНЕЦОВ: Значит, тогда я ошибся, Нанта, конечно. Тогда парламент Нанта выше.

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: Одним словом, конечную точку в этом деле должен поставить бордоский парламент. Парламент, напомню, в то время во Франции — это суд. Это не законодательный орган власти. Вот. И парламент, значит, всё это ещё раз выслушав, выносит абсолютно такое соломоново, я бы сказал, современное совершенно решение, он вызывает двух учёных-медиков и говорит: давайте на мальчика посмотрим так, повнимательней, доктора. Значит, доктора смотрят внимательно на мальчика и говорят: ой, нет, вы знаете, совсем плохой мальчик-то, с головёнкой-то у мальчика ну никак, ни в какие ворота. И в результате суд принимает почти уникальное решение. Вот из этих пятидесяти судов, о которых я говорил, которые имели место по данному вопросу за столетие во Франции, всего два решения были не смертная казнь.

С. БУНТМАН: Этот…

А. КУЗНЕЦОВ: В одном случае обвинение было признано недоказанным, а в этом конкретном случае суд решил по лезвию бритвы не ходить и острые теологические вопросы не поднимать, а вообще оставив открытым вопрос о достоверности сообщённых сведений, постановил, что мальчик «в связи с глупостью и ненормальностью» должен остаток своей жизни прожить в монастыре. Ну опять же, остаток жизни, если я правильно понимаю, имелось в виду, вот покуда это будет необходимо. Почему в монастыре? Потому что речь шла именно об исцелении душевного недуга. В то время психиатрии никакой, в общем-то, не существовало, её до середины 19-го века существовать не будет, поэтому все душевные болезни, они были по ведомству церкви. Явно больного, явно ненормального мальчика передали, если я не ошибаюсь, отцам-капуцинам, где он в течение последующих семи лет и пребывал. В каких уж там условиях пребывал, неизвестно, но вот в 1609 году его навестит человек, о котором сейчас пойдёт речь, и обнаружит, что он по-прежнему выглядит маленьким, таким вот подростком, хотя ему уже 20, может быть, даже 21 было на тот момент. Ну, одним словом, вот совершенно он ни в какие стандарты не вписывается. Костя, дайте нам, пожалуйста, четвёртую картиночку, прежде чем мы…

С. БУНТМАН: Монастырь там должен быть, да?

А. КУЗНЕЦОВ: Нет, это парламент Бордо.

С. БУНТМАН: А, это бордоский парламент.

А. КУЗНЕЦОВ: Это вот за, за, за домами двухэтажными, вот это высящееся здание — это здание бордоского парламента. А вот после того как мы на эту гравюру посмотрели — Кость, дайте нам, пожалуйста, пятую, там, где обложка. Tableau de l’Inconstance des mauvais anges et demons.

С. БУНТМАН: Ох ты.

А. КУЗНЕЦОВ: Да. Я очень прошу прощения за свой французский, в первую очередь перед Сергеем Бунтманом. Что есть, то есть.

С. БУНТМАН: Не, всё, всё правильно, всё хорошо, да, всё хорошо.

А. КУЗНЕЦОВ и С. БУНТМАН: «Изображение непостоянства…»

А. КУЗНЕЦОВ: «…плохих ангелов и демонов».

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: И написал это Пьер де Ланкр. Человек, на самом деле, ну, насколько можно судить, человек-чудовище. Вот как его описывает современник: «Это был элегантный кавалер, любящий ухаживать и умеющий писать мадригалы, но в то же время крайне суеверный человек. В преследовании колдуний он с особенной любовью останавливался на хорошеньких женщинах и допрашивал их о разных пикантных подробностях шабаша и об их сношениях с дьяволом. Дабы ясней представить себе шабаш, он заставлял колдуний танцевать перед ним в тюрьме совсем голыми. Они исполняли тот танец, который исполняли на шабаше, но со свойственным ему ханжеством он не упускал случая заметить им, что их движения неприличны и нескромны и что эти танцы весьма преступны».

С. БУНТМАН: Интересный человек какой.

А. КУЗНЕЦОВ: Он был судьёй. И он уже немолод. В период описываемых событий ему около шестидесяти лет. Значит, он происходит из старого баскского рода, но его дедушка в своё время с негодованием уехал из родных мест, поменял свою басконскую фамилию на французскую, де Ланкр, и, видимо, в этой семье ко всему баскскому почему-то существовала такая вот неприкрытая ненависть. Служил наш учёный человек в бордоском парламенте, том самом, но в шестьсот третьем году его там не было. Он стажировался в Италии. Он прекрасно знал итальянский язык, латынь, вообще был очень образованный человек, этого у него не отнимешь. Потом он вернулся в Бордо, а в девятом году тот самый добрый король Анри поехал на свою историческую родину — поскольку в девичестве он, напомню, Генрих Наваррский.

С. БУНТМАН: Да.

А. КУЗНЕЦОВ: И там, в Наварре — ну, точнее, в этой самой, в Гаскони — два дворянина обратились к нему с челобитною. Говорят — государь-батюшка! Оборони! Ведьмы заели! Вот сир, не поверите, просто плюнуть некуда, кругом одни ведьмы, ну, ну невозможно, значит, работать. И тогда Генрих, чтобы, так сказать, лично не забивать этой белибердой голову, назначил двух судей, которым велел разобраться, что тут с ведьмами. Вот одним из них, одним из этих двух судей был Пьер де Ланкр. Он проработал всего несколько месяцев в этом качестве, значит, сегодня оценка людей, которые в результате его следственных и судебных действий были привлечены к ответственности, что в основном для них закончилось смертной казнью, оценивается от трёхсот до шестисот человек.

С. БУНТМАН: Ого!

А. КУЗНЕЦОВ: То есть он устроил действительно такую интенсивную, кровавую охоту на ведьм. А дальше, так сказать, исполнив предначертанное и вернувшись в Бордо, он решил, что грех не зафиксировать ценнейший опыт, который им был приобретён в этом деле. И начал писать вот этот самый трактат, изображение вот этих злых ангелов и демонов, их непостоянство, да? Что значит непостоянство — как я понимаю, речь в основном идёт — насколько переменчивы могут быть обличья, которые они принимают. Как силён враг рода человеческого, как, как внимателен должен быть тот, кто…

С. БУНТМАН: Нет какого-то установленного обличия, в котором они являются, да.

А. КУЗНЕЦОВ: Да! Совершенно верно! Не по шаблону действуют, вот так-то и так-то. И, будучи добросовестным учёным, да, он — ну, вот его бы в другую эпоху, его бы в 21-й век, ну был бы он таким сластолюбивым профессором, ну, студенток бы домогался, да, ну, писал бы монографии учёные о средневековых демонологических практиках, например, да? А он оказался в той самой эпохе, где ему пришлось эти практики реализовывать. Так вот, он, как добросовестный учёный, решил обогатить материал книги — ну чего я, собственно, буду только на результате вот этого небольшого кусочка в юго-западной Франции рассказывать — и он отправился в монастырь беседовать с мальчиком — ну, уже не мальчиком, уже юношей, да? Который слово в слово всё ему повторил, то есть прошло семь лет, мальчик по-прежнему, значит, смотрел волком, рассказывал, кого он там жрал, кого он там драл, кого он насиловал, какую мазь в какой последовательности, и так далее, и так далее. То есть он всё отлил как пулю, вот всё, что было на процессе.

Де Ланкр этим заинтересовался, и поскольку тогда ещё бумаги процесса были в архиве, он полез в эти бумаги, начал сопоставлять его нынешние показания с показаниями той самой давности, и, собственно говоря, вот за что ему спасибо — он довольно подробно в свою книгу это всё внёс, и на основании этого уже сегодняшние учёные, значит, пытаются реконструировать, что ж там в 1603 году произошло.

Что касается самого мальчика, то вскоре, примерно через год после того, как в девятом году его де Ланкр в монастыре навестил, в десятом он скончался. Это бывает при некоторых психических заболеваниях и вот при таких явных совершенно задержках в физическом и умственном развитии, это бывает следствием некой комплексной болезни, которая в молодом возрасте приводит к смерти. Но вот что, мне кажется, в этом деле особенно интересно. Ну, во-первых, тем, что это дело-исключение, да? В нём почему-то суд пошёл не за общепринятой практикой, хотя, разумеется, к этому времени уже не мог не знать, что такая практика вот именно заключается в том, чтобы признать пособником дьявола и казнить. Но и, конечно, то, как, видимо, были сильно распространены вот эти представления в народе, потому что и девочки тут же моментально принимают вот эту версию, и на суде уже, там, в очередной, восемнадцатый раз давая показания, эта самая Маргарита чуть ли не договорится до того, что она видела, как Гренье превратился то ли в оборотня, то ли обратно в человека, да? То есть ещё чуть-чуть, будь там судья нацелен на другой результат, немножко её дожми, и, конечно, всё, ну смертная ему казнь, да? Ну вот судья по каким-то своим, уж не знаю, гуманистическим, политическим, ещё каким-то соображениям решил не дразнить гусей.

Но вот интересно, что это будет продолжаться во Франции ещё примерно сто пятьдесят лет. Очень оживит тему ликантропии знаменитый казус Жеводанского зверя, это уже Людовик XV. Там, судя по всему, действительно было какое-то очень странное животное, нападавшее на людей, то ли какой-то нестандартный волк, то ли действительно помесь волка и собаки. Там, некоторые фантазии чуть ли не до того, что это один из последних львов, там, южной Франции, такой Тартарен-Тарасконовский начинается там мотив, или что это какое-то зверьё, там, привезённое диковинное из Африки, а потом куда-то сбежавшее. Но действительно странная история, кому интересно, кто любит всякие мистические штуки — посмотрите. Вот. И любопытно, что в сегодняшней Франции волков практически нет. Не осталось. Но вот я посмотрел ареал распространения современного волка по Европе — чуть-чуть, два небольших ареала, залезают на французскую территорию. В горах.

С. БУНТМАН: Да, там их завозили ещё ко всему, завозили и разводили. Потому что это исчезнувшие, действительно, животные были во Франции, и об этом, кстати, очень много всего снято.

А. КУЗНЕЦОВ: Да.

С. БУНТМАН: И Франция продолжает этой темой своей заниматься. И «Время волков», и сколько этого всего было, и наоборот, такие вот фильмы о разведении волков и сохранении популяции.

А. КУЗНЕЦОВ: Ну вот сегодняшние карты показывают два небольших ареальчика, оба в горах, в горной лесистой местности, на франко-итальянской границе и на франко-испанской границе, как раз примерно в тех краях, о которых, вот, наш сегодняшний рассказ, он чуть севернее. Но, там, севернее незначительно. Вот такая вот история, в которой смешалось, ну, совершенно очевидная ненормальность, значит, мальчика, очень — современные исследователи сегодня интересуются линией «Жан Гренье и его папа». Потому что там подозревается и инцест, и семейное насилие, и другие какие-то, потому что вот, например, читал одного современного, значит, американского учёного — мальчик, давая показания, с одной стороны, рассказывает: вот папа мне помогал надевать волчью шкуру, и когда он начинает про это рассказывать, вдруг пошли какие-то подробности, создаётся ощущение, что он даже с нежностью рассказывает — вот папа меня одевал, да. А с другой стороны, в какой-то другой момент он переключается и начинает с ненавистью о нём говорить. То есть тут вот явно совершенно ещё какие-то безумно сложные отношения отца и ребёнка.

С. БУНТМАН: А, ну да. И сын-дурачок…

А. КУЗНЕЦОВ: Сын-дурачок, конечно.

С. БУНТМАН: Да, сын-дурачок, и там, в общем, такая, диковатая штука. Про это никогда не писали, не снимали? Ничего?

А. КУЗНЕЦОВ: Нет, по-моему, отдельно этот сюжет нигде я не видел указаний, но вот, вот эта история с беконом, там же может быть и совсем простое объяснение: что ты меня перед соседями позоришь, ты и так мой позор, там, идиот, да, надо мной вся деревня смеётся. Ну, ведь это тоже же возможно.

С. БУНТМАН: Да, сколько угодно может быть, и одно усугубляет другое, и, конечно, наверное, труды про это уже написаны, и слава богу, слава богу, сохранилось в описаниях этого примечательного человека.

А. КУЗНЕЦОВ: Есть целая, есть целая книжка на французском языке, но её нигде нет, ни в каких научных библиотеках в открытом доступе. Я хотел бы её прочитать, но вот это единственная монография, которая целиком посвящена именно этому делу. То, на что я в основном сегодня опирался — это статья вот этого американского автора, научная статья, но она сравнительно небольшая, но вот есть целая книжка.

С. БУНТМАН: Да, «Братство волка» 2001 года. Ну да, это вот из тех, их тех фильмов, их очень много.

А. КУЗНЕЦОВ: Нет, это из этой серии, но не об этом деле, да?

С. БУНТМАН: Нет, конечно! Да, да, тут Василий просто, когда я говорил, что это достаточно популярная тема была.

А. КУЗНЕЦОВ: Нет, так-то конечно, господи, да.

С. БУНТМАН: На рубеже, на рубеже тысячелетий особенно.

А. КУЗНЕЦОВ: Джека Николсона давайте вспомним, «Человек-волк».

С. БУНТМАН: Ой, прекрасный!

А. КУЗНЕЦОВ: Просто «Волк». Да.

С. БУНТМАН: Какой, какой чудесный фильм! Вот. Хорошо. Спасибо большое. А про артуровскую Британию вы можете книжку эту посмотреть и купить, shop.diletant.media, в нашем замечательном магазине. Всё, спасибо, сегодня мы так, как в прежние, эховские годы, помнишь, когда тебя поставили в док на капитальный ремонт, вот мы всё время так вели передачу. Да.

А. КУЗНЕЦОВ: Ну ничего. Мы ещё вернёмся с уловом, да?

С. БУНТМАН: Конечно! Конечно. Мы ещё да, повоюем и об этом поговорим.

А. КУЗНЕЦОВ: Обязательно.

С. БУНТМАН: Хорошо!

А. КУЗНЕЦОВ: Всем всего доброго, до свидания!

С. БУНТМАН: Всего доброго, до свидания!