Лиса и журавль

 

Мой монтажер Алик опаздывал уже на полчаса. Это черт-те что такое.
Но вот открылась дверь, и в комнату наконец вплыло его невозмутимое индейское лицо с длинными (по плечи) черными волосами. Алик с трудом переступив через себя - наскоро извинился и важно принялся включать комп. Вообще-то он не совсем Алик, его полное имя Аламурод.

 По национальности Алик таджик, но очень этого стесняется. Алик не любит москвичей, но еще больше ненавидит своих земляков- гастарбайтеров, потому что его с ними постоянно сравнивают. А ведь Алик – человек с высшим образованием работающий на телевидении, да и прическа индейская, не то что у этих… и к тому же он специально отрастил пару длиннющих ногтей, которыми при желании аппендицит можно вырезать и все это только для того, чтобы не ассоциироваться с тяжелым ручным трудом…

Вообще Алик не любит никого кроме анаши, насвая и Советского Союза.
Че, спрашиваю, опоздал?
- Да эта гребанная доставка не дождалась, пока я выскочу из ванны и ушла. Пришлось через весь город тащиться на почту, чтобы забрать свои паршивые кроссовки. Бардак!
Алик разодрал посылку с мятыми заморскими газетами, извлек новенькие, приятно пахнущие кожей кроссы, и с недовольным лицом приготовился к работе.

Я оценил и сказал:
- Вот времена наступили - крутейшие кроссовки можно запросто выписать из самой Америки и называть их паршивыми, только за то что их не принесли прямо домой… Я вот сейчас вспомнил, как почти тридцать лет назад во Львове, во времена горячо-любимого тобой СССР-а, стоял в универмаге уткнувшись лицом в глухую бежевую стену. Рядом не обращая на меня внимания сновали толпы счастливых советских людей, а я все стоял мордой в бежевую стенку. Через некоторое время, ко мне присоединились несколько человек из посвященных.

Один из них сказал:
- Парень, ну ты так явно в стену не упирайся, а то люди заметят и нас тут всех сметут. Делай вид, что ты просто кого-то ждешь, расслабься, мы и так поняли, что ты первый.
Я посмотрел вокруг и осознал, что это были мудрые слова. Туда сюда бродили озабоченные люди, как зомби из фильмов ужасов и если бы они хоть отдаленно почувствовали запах живых, то с потрохами сожрали бы нашу жалкую горстку посвященных… А у нас как назло ни огнемета, ни даже арбалета.
Я ведь с таким трудом прогулял в тот день школу, отступать было некуда. Сегодня или никогда.

Все началось с того, что мне повезло и один знакомый грузчик из этого универмага, за пятерку продал мне ценнейшую коммерческую информацию и указал на едва заметную бежевую дверцу в бежевой стене. В котором часу он и сам не знал, знал только, что точно в этот день.
Вот я и пришел к самому открытию магазина и почти до вечера просидел у стенки на полу.

Вдруг что-то в стене щелкнуло, непрозрачное окошко открылось и продавщица злобно сказала:
- Размер!
Я всунул приготовленные с утра и измятые до сигарообразной субстанции сорок рублей и выдохнул:
- Сорок второй!
- Сорок второго нет, есть сорок четвертый. Будете брать?
- Конечно буду!

От окна уже было не пробиться, вокруг бушевала драма. Зомби почувствовали свежую кровь в виде кроссовок Адидас, тут уж не до сантиментов. Мат, вольная борьба, крики – «Люди, отступите, ребра о стенку сломаете! А! Сережку отцепите – ухо рвется! Люди! Да стойте, вы же на женщину наступили!»
Но когда кровожадных зомби останавливали подобные крики…? Они перли и перли, чтобы утолить жажду свежего человеческого Адидаса.
Но, кроссовки кончились так толком и не начавшись - минуты через три, их ведь и продавали только для отмазки перед ОБХССом…

Эх, как я был счастлив тогда… До самой армии года два наверное таскал их гордо с напиханными внутрь бумажками и в толстых шерстяных носках, а мама меня обманывала, что они совсем не кажутся большими…
Хотя через много лет призналась: «Жаль тебя было расстраивать, но ты выглядел в них как маленький Мук».

Алик выслушал мою историю и сказал:
- Ну не могло такого быть! Я ведь только на пару лет младше тебя, так что прекрасно помню те времена. При том, что жил я в совсем маленьком городке - сорок тысяч всего, но с самого детства не было у нас проблем ни с продуктами, ни с одеждой, ни с чем. Помню - еду нам готовили и убирались в доме две милые старушки, маме было некогда.

Кроссовок у меня всегда валялась в коридоре целая куча и все фирменные. Бегал с пацанами по стройке в американских джинсах и горя не знал. В тринадцать лет я сам за рулем на дискотеки ездил. Хорошо было. Ну не любишь ты советскую власть, зачем же придумывать и говорить то, чего не было…? Тем более мне – живому свидетелю.

Я очень удивился и переспросил:
- Ты говоришь - в американских джинсах по стройке в детстве бегал? А ты знаешь, что они тогда стоили 180 рублей?
Алик:
- Сколько раз в своей жизни я слышал подобную чушь, но не было же такого. Не могли они столько стоить – это миф вражеских спецслужб. 180 рублей – это ведь была целая месячная зарплата и притом не самая плохая.

Я оглянулся, не было ли вокруг скрытых камер. Ну не может советский человек в конце семидесятых жить такой попрыгунострекозной несоветской жизнью.

 А Аламурод все усугублял:
- Вот еще говорят про железный занавес. Какой там занавес, если я – советский таджикский мальчик побывал с мамой в Англии, Югославии, ГДР, а уж в Болгарии на море и не сосчитать сколько раз. И все бесплатно. А в наше капиталистическое время, я могу себе позволить только паршивую Турцию…
Эх, такую страну развалили ублюдки…

Я совсем растерялся и спросил:
- Алик, а кем у тебя папа работал?
- Папа умер, когда я еще маленький был, я его не помню совсем. Мы жили с мамой и дедушкой.

А дедушка кто?
- Дед был начальником милиции нашего города, а мама первым секретарем горкома партии. А почему ты об этом спрашиваешь…?


(с)storyofgrubas