Митинги в России. «У людей запрос на равенство перед законом»

Политолог Константин Калачев рассказал о пропаганде и последствиях протестов в стране

Власти не отпустят Алексея Навального до выборов в Госдуму этой осенью, ведь для них есть опасность в лице «Умного голосования».

Об этом в интервью «Русской планете» рассказал политолог Константин Калачев.

По его словам, прошедшие протесты показали риски для нынешней политической элиты, так как митинги прошли не по социальным вопросам, а именно с политическими лозунгами. Он также рассказал о том, чего не хватает власти и как необходимо отвечать на вопросы о «дворце Путина».

- Как вы оцениваете прошедшие протесты в России? Могут ли они быть сигналом для власти, или количества вышедших все же мало?

- В любом случае это сигнал, потому что люди вышли не просто под социально-экономическими лозунгами, чего можно было бы ожидать в условиях ухудшения социального самочувствия. Люди вышли под политическими лозунгами, и это политический протест. Понятно, как гасить социально-экономический протест или как с ним работать. Что касается протеста политического, тут возникают вопросы. Безусловно, это вызов для власти. Если люди готовы выходить под политическими лозунгами, они могут выйти и дальше - в августе, сентябре, октябре, если увидят, что их лишают представительства, их кандидатов не регистрируют, что результаты выборов в Госдуму расходятся с их представлениями о том, как избиратели голосовали. Мне кажется, что здесь для власти есть серьезные риски, но есть время для того, чтобы с этими рисками как-то поработать и попытаться что-то сделать для того, чтобы ситуацию изменить.

Оппозиция тоже может делать ошибки. Если сейчас эти протесты станут еженедельными, регулярными, в конце концов они могут сойти на нет. Выйти протестовать ковидной депрессивной зимой, холодной, мерзкой и отвратительной сложнее, чем выйти летом или осенью, и выборы могут стать триггером для новых протестов. У нас год выборный и все надо рассматривать сквозь призму предстоящих федеральных выборов, и здесь возникает серьезная проблема. Очевидно, что характер протеста меняется - люди уже не апеллируют к закону и Конституции, не требуют у власти их соблюдать - они просто устали и раздражены, настроены, мне кажется, более радикально, чем это было в 2011 году. Радикализация протеста - серьезный риск. Пока победителей нет, стороны сделали первые шаги, как в шахматах е2 - е4, вопрос, за кем будет эндшпиль. Здесь и возникает проблема. Что власть может предложить кроме ухода в глухую оборону, какую повестку? Надо отдать должное адекватности внутриполитического блока администрации президента, Кириенко говорит о том, что 45% «Единой России» при 45% явки будет считаться хорошим результатом, то есть уже предлагается не пытаться результат завысить, но никто не застрахован от административного ража, перегибов на местах. Что бывает, когда представления людей о результатах выборов не сходятся с официально объявленными, мы видим на примере Беларуси.

- Некоторые как раз склонны сравнивать ситуацию с протестами в Беларуси. Есть какие-то схожие моменты?

- Сходство только в том, что и там, и там протесты политические - не социальные, не экономические. Начнем с того, что в Беларуси разгоняли намного жестче, потом, разные триггеры и разное поведение лидеров. Тихановская уехала из Беларуси, а Навальный наоборот в Россию возвратился. Это прямо противоположные вещи.

- Что касается действий правоохранителей на митингах, они соответствовали происходящему на улицах, не были ли они слишком жесткими?

- Местами были жесткими. Правоохранители - это инструмент, они выполняют приказы, им сказали - они сделали. Понятно, что жесткость - это часть профилактической кампании, часть кампании, в конце концов, по запугиванию активистов оппозиции. Обошлось без больших эксцессов, самый большой эксцесс - женщина, которую ногой пнули в живот. Без кровопролития, слава Богу, обошлось, без жертв. Я бы сказал о том, как в действиях правоохранителей видна определенная адекватность власти, которая, с одной стороны, хочет демонстрировать силу, а с другой стороны, не хочет лишней жестокости, потому что опора власти у нас - женщины среднего и старшего возраста на выборах, а у нас выборный год. Как мамы и бабушки отнесутся к тому, что детей и внуков будут жестоко избивать дубинками? Думаю, что отрицательно. С одной стороны, продемонстрировали жесткость, с другой стороны, обошлось без очевидных перегибов.

- Власти отпустят Алексея Навального, или ему грозит реальный срок?

- Конечно, не отпустят Навального, он будет изолирован уж точно до выборов, потому что воспринимается как угроза, как возможный организатор опрокидывающего голосования. «Умное голосование» - это опрокидывающее голосование. Поскольку его воспринимают как человека, который может раскачать ситуацию, естественно, есть желание его изолировать. Значит, будет изоляция в том или ином виде.

- В предстоящую субботу возможны ли новые протесты? Будут они более многочисленными?

- Не будут. Для оппозиции здесь очень большой риск совершить фальстарт. Посмотрите на судьбу протестов в Хабаровске, которые затухли. Вместо того чтобы взять паузу и готовиться к решающей битве перед выборами в Госдуму, сейчас предлагается снова и снова выходить на улицы. Это, может быть, неплохой тренинг для активистов, но явно не будет повышать массовость и повышать сочувствие и доверие. Условно говоря, власть заявляет, что Навальный - инструмент, его задача - раскачать ситуацию. Все новое - это хорошо забытое старое. Вспомните годы, когда оппозиция выходила на протестные акции буквально еженедельно. И что? Так можно как раз этот протест сделать рутиной, замылить, и это совершенно точно не будет работать на увеличение численности.

- Как должна вести себя власть, чтобы протестная активность погасла? Как должен выглядеть диалог между властью и оппозицией?

- Власть должна вести себя, во-первых, спокойно, а во-вторых, демонстрировать, что она находится в правовом поле, что она и есть гарант соблюдения законности. Росгвардеец бьет женщину в живот ногой и это типа нормально, тот же Хинштейн, обращаясь в Генпрокуратуру, потом отзывает свое обращение, а кинуть стаканчиком бумажным в росгвардейца - уже преступление. На самом деле у людей запрос на равенство перед законом, на справедливость, на ощущение того, что мы все в одной лодке. Если делить на «мы» и «они», каждый раз подчеркивать кастовый или корпоративный характер нашего общества, не давать ответы на вопросы, которые у людей есть... Например, по поводу дворца в Геленджике. Ну заявили, что он Путину не принадлежит, ладно. Вопрос: а кому? Им же интересно, а кто же эти чудесные люди, которым принадлежит этот прекрасный дворец.

Но самое главное - это обеспечение и поддержание социального самочувствия, поддержание какого-то социального оптимизма, потому что совершенно очевидно, что краткосрочные и среднесрочные перспективы людей пугают, а в долгосрочные мало кто уже верит.

- Путин, когда отвечал, сказал, что дворец ни ему, и его семье не принадлежит, должен был назвать владельца?

- Тема не закрыта, она осталась висеть в воздухе. Кто-то должен взять на себя ответственность. Кремль не хочет говорить, чье это. Это их дело, конечно, но вы же понимаете, что для людей такой ответ недостаточен. Скажите, что хозяева вот они. Может быть, для лоялистов этого ответа недостаточно, но для колеблющихся, сомневающихся точно нет. Проблема в том, что власть не только ушла в оборону, а стала исходить из принципа «кто не с нами, тот против нас», поделила все на белое и черное. Если мы посмотрим на штатных пропагандистов, экспертов, политологов, то все это такие ультраохранители. Но как можно убеждать колеблющихся, сомневающихся, переубеждать кого-то, если ты не способен работать на полутонах и вставать на чужую точку зрения? Гибкости явным образом не хватает, и это тоже может быть проблемой.