Тазы с ногами и охрана подземелий. Офицер – о работе в Чеченскую кампанию
Евгений Буркасов с 1994 по 1996 год проходил срочную службу во внутренних войсках МВД России.
Первый раз в служебную командировку на Северный Кавказ барнаулец Евгений Буркасов поехал в 1999 году, тогда началась вторая чеченская кампания. Но рвался «на войну» парень и раньше, когда в 1994–1996 годах служил замкомвзвода в барнаульской воинской части 6515.
«Да, были попытки поехать туда, но по разным причинам не получалось, – признаётся он. – Моих подчинённых, которыми руководил, которых обучал, туда отправляли. Многие из этих парней были из моего призыва и даже моложе. А меня – нет. И душу скребло: «Как так, мои пацаны едут, а меня не берут?»
Ко дню Защитника Отечества мы поговорили с бывшим спецназовем о том, какие непростые задачи приходилось выполнять военным.
На перекрёстке дорог
Елена Чехова, altai.aif.ru: Как же ты всё-таки оказался в воюющей Чечне?
Евгений Буркасов: После демобилизации из армии устроился в уголовно-исполнительную систему, в спецназ. Был молодой, глаза горят, всего хочется, всему стремился научиться, всё познать, всюду успеть, чтобы проявить себя.
Когда в 1999 году возобновились боевые действия в Чечне, конечно¸ никто этому не обрадовался. Но поступил приказ – ехать, и мы сразу туда отправились. Для ребят из отдела это уже была третья командировка на Северный Кавказ, они и в первую чеченскую ездили. Для меня же та поездка была первой.
– Какие задачи стояли перед бойцами отряда?
– Честно говоря, не сразу понял, в чём заключалась наша задача. Приехали на границу Чечни и Дагестана. Стояли под Кизляром. На перекрёстке двух дорог. Разбитое заброшенное кафе без окон и дверей. Сказали: «Вот ваш пункт. Обустраивайтесь, занимайте позицию». Помаленечку стали обживаться. Набивали мешки песком, обкладывали ими стены, заколачивали окна-двери. Даже баньку организовали.
Дежурим на блокпосту, проверяем проезжающие мимо машины. Вдруг приезжает военное руководство: «А что вы здесь делаете?» – «Нам поставлена задача здесь находиться». – «Нет, вам нужно ехать в другое место». Отправляют наш отряд в Чернокозово. Это село в Наурском районе. Едем туда. Там находился следственный изолятор. Потом там была открыта колония, где содержались захваченные боевики. Мы выполняли уже близкую к нашей работе функцию – охрану режимного объекта.
Неделя-две проходят. Приезжает опять руководство: «Так, ребята, здесь вам тоже не место. Тут и без вас народа хватает. Отправляйтесь в Толстой-Юрт». Это 12 километров от Грозного. Мы со всем нашим «скарбом» – палатками, печками и т. д. – оказались в чистом поле. Здесь жили не в помещении, как в Чернокозово, и даже не в раздолбанном кафе, как под Кизляром, а в палатках. А на дворе уже зима, январь-февраль. Как раз в это время шёл штурм Грозного. На Ястребиной горе, отделяющей Толстой-Юрт от Грозного, стояли пушки, наши артиллеристы стреляли по городу. Из-за событий, связанных со штурмом, сроки нашей командировки увеличились: уезжали на 45 дней, а пробыли два с половиной месяца.
Но за это время я осознал основную функцию нашего отряда: мы здесь не для того, чтобы участвовать в боях, ходить в наступления. Хотя при необходимости нас привлекали к участию в боевых операциях, засадах, этапировании задержанных боевиков. Например, наши ребята охраняли пойманного полевого командира Тимирбулатова по кличке «Тракторист», когда того возили на следственные действия по местам его кровавых «подвигов».
Но всё же нашей основной задачей являлась охрана, обеспечение безопасности вверенных нам объектов. Там, в Толстой-Юрте, были подземные ангары. Когда шёл штурм Грозного, множество боевиков пытались выйти из окружения, но попадали на минные поля, подрывались, не могли двигаться дальше. Их, раненных, свозили в эти подземелья. Мы их охраняли.
– Это были фанатики?
– Ну, с глазу на глаз мы с ними не общались. С виду же – обычные мужики, только все поголовно бородатые. Каждое утро они выносили тазы и вёдра с ампутированными руками-ногами. Сами себе отрезали, опасаясь гангрены.
Взрыв у Дома Правительства
– Отряд спецназовцев краевого УФСИН в Чечне не раз охранял такие ответственные объекты, как правительственные комплексы. Были опасные ситуации, провокации?
– В 2000 году в Гудермесе мы совместно с отрядом из УФСИН Архангельской области охраняли комплекс правительства Чеченской Республики. Жили в школе, в спортзале. Спали мы на полу, но там были и душ, и вода. В общем, обыденно всё было. А в 2002 году опять-таки охраняли Дом правительства Чечни, но уже в городе Грозный. Службу несли совместно с чеченской охраной. На КПП осуществляли контроль всех входящих людей и въезжающего транспорта. Делали то, что должны были делать. И когда буквально через несколько дней после завершения этой командировки увидели по телевизору кадры подрыва Дома правительства в Грозном, который устроили террористы 27 декабря 2002 года, сначала верить не хотели в эту реальность. Стало понятно: боевики воспользовались моментом, когда происходила смена охраны: мы уехали, нас сменили коллеги из Санкт-Петербурга. Они ещё толком не вникли в ситуацию, а боевики, безусловно, готовились к акции тщательно и задолго. Наобум такие дела не делаются. Надо же было разработать план, досконально знать, где что находится, как прорваться к зданию правительства, надо начинить взрывчаткой несколько грузовых машин, подготовить смертников...
– Мог ли кто-то из сотрудников правительства оказаться завербованным боевиками?
– Мы с гражданскими общались редко. Вроде бы на словах они все поддерживали федеральную власть, одобряли, что Россия наводит порядок в республике. Но, с другой стороны, в душу-то к каждому не влезешь. Наверное, были какие-то сомнения и у самих чеченских властей, если охрану президента и правительства несли не только чеченские правоохранители, но и федеральные силы.
Часто по вечерам к КПП подъезжали местные на машинах. Устраивали дрифтинг на «пятаке» перед КПП. Бывало, тормоза визжат, из колонок музыка орёт... С какой целью они подъезжали? Не понятно. Вроде бы мирные жители. А может, как раз для того, чтобы понаблюдать за реакцией охраны, посмотреть, где и что расположено.
Город-сад на пепелище
– Евгений, вы шесть раз бывали в тех краях. Было ли что-то, что вас там поразило?
– Меня удивило, как стремительно прошёл процесс восстановления. Я видел Грозный в 2000–2001 годах, это были сплошные развалины. Когда же поехал туда в 2015 году (вновь на охрану правительства Чечни), был поражён тем, насколько отстроили город! Чувствуется, что средств туда было вложено очень много. Зато глаз радуется. Комплекс небоскрёбов «Грозный-Сити» выглядит шикарно. Мы посетили прекрасный мемориальный комплекс Славы имени Ахмата Кадырова. Жили не в помещении железнодорожных складов, как в прошлую командировку, а в современном двухэтажном здании, в цивилизованных условиях. В Грозном – широкие проспекты, зелёные скверы, дорожки ровные. Цветущий город!
В Чечне выросло совершенно новое поколение, которое очень правильно воспитывает президент Рамзан Кадыров. Чеченская молодёжь уже по-другому относится и к нашему единому государству – России, и к нашей общей истории, и к нашему совместному будущему.