«Возил семью в Геленджик на «Солярисе». Уругваец Перейра покидает "Краснодар" и Россию
Маурисио Перейра, мы уже скучаем.
Ари, Вандерсон, Рамирес сели в круг и слушают задания тренера на отпуск: как поддерживать форму и пользоваться трекером. Мимо — в мою сторону — бредет Маурисио Перейра и грустно спрашивает: «А мне что?» Все улыбаются: уругваец давно объявил, что летом покинет «Краснодар».
Пока вы читаете это интервью, Мауро уже попрощался с командой и вернулся домой. За шесть лет в России он влюбил в себя Краснодар, стал, возможно, лучшим плеймейкером лиги и напоследок принес команде медали и Лигу чемпионов.
— Мысли об уходе появились еще четыре года назад, когда я продлевал контракт, — вспоминает Перейра. — Мы с женой начали обсуждать, как все будет в первую очередь с младшим сыном Хуаном Лукасом, который спустя время должен был пойти в школу. Окончательное решение сдвинули на потом, а сперва хотели посмотреть, как он будет адаптироваться.
Дело не в языке — я бы нашел преподавателя, который давал бы частные уроки — а в социальной адаптации: как дети общаются со сверстниками, друзьями. В Уругвае, где дети учатся с февраля, все это есть, здесь — нет. Эту проблему мы увидели с годами — когда переезжали в Краснодар, еще не были уверены. Но да, сыновьям не с кем здесь общаться.
Все усложнял и календарь. Невозможно сделать так, чтобы в Уругвае или России Хуан Лукас учился полный учебный год. На зимний перерыв мы уезжаем в Уругвай, а у вас почти все это время учебный год.
— Как «Краснодар» боролся за вас?— В феврале 2018-го Владимир (Хашиг, гендиректор «Краснодара». — Sport24) предложил новый контракт. После обсуждения с женой решили: я его не приму. Я передал это клубу, условились, что посмотрим еще год. Но так ничего и не поменялось.
— А что могло?— Денежный вопрос не вставал, совершенно неважно, сколько денег мне бы дали. Главное — семья. До сегодняшнего дня мы вообще не торговались. Нового официального предложения мне не делали, нечего было и обсуждать. Меня спросили, хочу ли я продолжать карьеру в «Краснодаре». Ответил: «По семейным обстоятельствам — не могу». Клуб принял это, хотя и пытался меня переубедить.
— Лично Галицкий делал это?— Общались только с Владимиром. Понимал: все, что я говорил ему, доносилось и президенту. Он воспринял все верно. Причины ухода не спортивные или экономические. Только семейные.
— Мусаев говорил, что ваша жена хочет жить в Уругвае или еще какой-то испаноязычной стране. Флоренция давила на вас?— Мы влияем друг на друга, а не только она на меня. Это было общим решением, как и в других случаях. Флоренция прижилась в России, ей тут по душе. Но у всего есть конец. Мы предполагали, что он придет. Нужно было поменять окружение: и семью иметь поближе, и пожить в другой культуре. Мы в России шесть лет, это долго.
— Сыновьям нравилось в России? Не тянули вас домой?— В первую очередь Мартин. Он понимал, что папа здесь по работе, но и что контракт заканчивается, тоже знал. Дети приезжали в Краснодар прежде всего ко мне. Там, где я, им хорошо. Но в Уругвае им на самом деле лучше. Они об этом говорили, да я и сам видел.
— Как дети проводили время в Краснодаре?— Мы всегда старались приглашать друзей, родственников, чтобы сыновья были здесь в компании. С детским садом мы не то чтобы совершили ошибку, но не досмотрели: не отправили туда Мартина пораньше, как положено. В этом случае он бы адаптировался лучше, и все могло сложиться иначе. А Мартин пошел туда в пять лет — и вообще ничего не понимал.
С Хуаном Лукасом мы это учли и вовремя отдали его в детсад — обычный частный. Конечно, он ни слова не понимал, но хотя бы проводил время со сверстниками, играл. Мои дети очень разные: старший — спокойный, уравновешенный, чувствительный. И скромный: даже в Уругвае нелегко идет на контакт. А уж русский создавал серьезный барьер.
А вот младший — активный. Для него проблем никаких не было, как-то находил с детьми язык, бегал. Даже говорил мне: «Пап, если бы ты даже отправил меня на войну, все было бы в порядке».
— Что интересно сыновьям, кем они хотят стать?— Оба обожают футбол, хотят в него играть, как папа. Обычно дома мы футбол не смотрим, только мультики и кино. Но теперь приходится: дети требуют включить им матч.
Мартин занимался в академии «Краснодара», он в полном восторге. Несмотря на застенчивость, пытался общаться с одноклубниками — жестами, мимикой. Его любили друзья по группе, пытались интегрировать. Но это трудно при языковом барьере.
— Москва и Санкт-Петербург не Монтевидео, но испанские школа и друзья для сыновей там нашлись бы.— Даже не рассматривал переезд туда. Не вижу себя в России в футболке другого клуба, кроме «Краснодара». Мы бы договорились, если бы меня не устраивала зарплата. Никогда не знаешь, что будет, но если бы дорога привела меня в Россию, первым делом я бы позвонил в «Краснодар».
— У вас были серьезные предложения от российских клубов. Одно из них — из Петербурга?— Вариантов было много. Пять. Да, выгодные. Мне предлагали контракты, называли одни условия, я отказывался. Предлагали другие — я и тогда не поддерживал диалог. Отвечал одно: «Большое спасибо, но нет. Деньги не проблема. Только семья».
— Курбан Бердыев не один год просил купить вас, «Рубин» интересовался вами еще до «Краснодара». Слышали об этом?— Я же ездил в Казань на три дня. Мне тогда было 19. В это же время проходила жеребьевка Лиги чемпионов, когда «Рубину» выпали «Барселона» или «Интер». Я провел две тренировки у Бердыева — с Калешиным, Навасом, Нобоа, Домингесом. Чори был лучшим. Мы знакомы давно, еще со времен, когда он играл в «Ривер Плейте». Я получал удовольствие от работы с Домингесом, от его паса, техники, видения поля.
Запутанная вышла история. Непонятно, кто хотел меня больше: клуб или российский посредник, который все устроил. Приезжали и мои агенты, но в итоге так ничего и не подписали, и я вернулся в «Насьональ». Через два года со мной связались из «Краснодара», и от них шел уже конкретный интерес. Сперва клубы договорились между собой, потом пообщались со мной — все четко.
— Маркос Пиццелли, один из первых ваших друзей в «Краснодаре», уверял меня: Галицкий отлично разбирается в футболе. Убедились в этом?— Точно разбирается, но конкретно об игре мы говорили только на одну тему: о том, как исполнять штрафные и угловые. Это было в прошлом году и раньше. Президент порекомендовал мне взять стандарты на себя, а сперва — потренироваться над ударами со средней и с дальней дистанции, улучшить навык.
Я прислушался, но это были только советы. Галицкий никогда не настаивал, чтобы я строго им следовал, просто высказывал мысли. Как пробить и навесить, я решаю сам.
— К десятилетию «Краснодара» болельщики выбирали лучшего игрока за историю клуба. Знаете, кого признали лучшим?— Даже не знал о таком опросе.
— Вас. Еще в тройке был Мамаев, ваш напарник по полузащите. За что вы его ценили?— Он бесстрашен в футбольном смысле. Не боится мяча, всегда идет на него, рискует. Это здорово. Не люблю рассуждать о том, что с Мамаевым сейчас, потому что очень уважаю Павла. Скажу одно: всячески поддерживаю его как товарища по команде. Надеюсь, все эти неприятности быстро пройдут и забудутся. Мамаев освободится, вернется в футбол и продолжит карьеру. Чем скорее, тем лучше.
— Ваш топ-три?— Измайлов, Гранквист, Широков. Я играл со многими — например, с Каморанези, чемпионом мира — но Марат лучший. Сейчас общаемся реже, но все равно у меня он будет вызывать восхищение. Еще Марат с первых дней поддерживал меня, разговаривал со мной на английском.
— Потом вы и сами освоили русский. Прочитали Достоевского, как планировали?— Все никак. У отца с этим лучше. Сразу после моего переезда стал изучать Россию: читал литературу о вашей истории, Российской империи, казаках.
— Марио Фернандес живет в России дольше вас, играет за нашу сборную, но предпочитает португальский. Должен ли легионер учить русский язык?— Думаю, да. Знаю, что не все так делают. Мой совет всем, кто собирается делать карьеру в России и задержаться здесь: лучше потратить на это время. Как бы сложно это ни было. Мне труднее всего давалась фонетика. Все эти «ж», «ш»!
— Лучший выпускник академии «Краснодара» на ваш взгляд?— Из тех, кто играл с нами и уже показал класс, выберу Шапи. Игрок, которой пользуется каждым моментом, не упускает ни минуты. Знает, что ему нужно и как это сделать. Уверен, в следующем сезоне Шапи будет получать больше времени на поле и будет еще мощнее. Многие прилично выросли на моих глазах. Хорош не только он — и Сафонов, и Уткин, и Игнатьев.
— Как считаете, Шапи может быть больше, чем 19 лет?— А так считают? Узнал об этом от вас. Сложно поверить, что это правда. Видел фото, где он стоит рядом с Ари. Шапи там совсем маленький ребенок. Нет, для меня это невероятно.
— Самый жесткий игрок, который вам противостоял в России?— Вернблум. Не назвал бы его хамом, все в рамках правил. Мне нравилось с ним играть, это всегда интересно.
— Изредка и вы играли в стиле Понтуса. Вы заслуживали удаления в матче с «Зенитом»?— У меня не было намерения наносить такой удар. Со стороны кажется наоборот: выглядит, будто я специально жестко иду на Оздоева, выставляю ногу. Но поверьте, это не так.
— Этот матч — ваш самый безумный в России?— С «Зенитом», конечно, вышло дико. Мне удалось сравнять счет, но вы знаете о наших проблемах со стандартами у своих ворот: так мы пропустили много голов, от «Зенита» — дважды. Плюс мы понимали: шестиочковый отрыв слишком велик, и ничья нас не спасет. Рвались в атаку, пытались вырвать победу, немного забыли об обороне — и пропустили.
Вспоминаю еще наше последнее дерби с «Кубанью». За 20 минут до конца мы горели 0:2, но совершили камбэк. Сначала я отдал голевой пас на Вандерсона, а потом забили Мамаев и Смолов.
— В том сезоне Федор стал лучшим бомбардиром, а теперь — всего семь голов. Болельщики «Локомотива» говорили, что вместе со Смоловым надо было покупать и вас.— Это ни к чему, у них есть такие же игроки: Миранчуки, Фернандеш. Мы с Федором долго играли вместе — легко меняли позиции, помогали друг другу, думали на шаг вперед.
Для него трудно сложился чемпионат мира, после он получил травму, затем адаптировался — а это не происходит в момент. Философия «Локомотива» отличается от нашей и непривычна Смолову. Да и в «Краснодаре» он не сразу принялся забивать помногу. Так же произойдет и в «Локомотиве».
— Два года назад вы называли Смолова лучшим игроком России. А сейчас?— Дзюба. Он лучший ассистент чемпионата, забил много важных голов, нам — дважды. Смолов все еще отличный форвард, просто сезон может сложиться по-разному.
— Три русских игрока, которые заиграли бы в Европе?— Как раз Дзюба, Антон Миранчук и Газинский. Юрия вдохновил удачный чемпионат мира. Каждый матч за сборную придает ему уверенности.
— Почему наших так мало в топ-лигах? Из-за лимита? Вы как-то ругали его: «Некоторые в России получают, как Салах, а играют гораздо хуже».— Или больше, чем им предложили бы в Европе. Даже если у них есть амбиции, они остаются. Но не все: Измайлов играл в Португалии и становился там чемпионом.
Не говорю о «Краснодаре» или другой конкретной команде, но проблему я вижу так. На поле выходит футболист слабее, чем запасной. И он знает о том, что его поставят: нужно же вписываться в лимит. Играет или русский, или русский, это главный критерий. Но ведь и без лимита на поле выходили бы лучшие. Так какой смысл?
— «Краснодар» впервые пробился в Лигу чемпионов. Не обидно, что вы в ней не сыграете?— Конечно, нет. Обидно за то, что так и не выиграл с «Краснодаром» какой-то трофей. Но когда-то я помог «Краснодару» заработать первую путевку в Лигу Европы, теперь — в Лигу чемпионов. Горжусь этим и рад, что команда дебютирует там. Мы проделали классную работу. Команда стала коллективом не только на поле, но и вне его. Обрела менталитет победителей.
— Его не хватало? Случалось, что «выходили на второе место и плыли», как говорил Шалимов?— Не соглашусь с ним. Важна атмосфера в команде, настрой. Нужно выходить на поле нацеленными на победу. Мысли каждого игрока должны быть об этом.
— Как Мусаев изменил игру «Краснодара»?— Для меня с первого дня идеология не менялась. Муслин, Кононов, Шалимов, Мусаев играют в одной и той же манере: владение мячом, обилие передач, комбинации. Каждый тренер вносит свои детали в организацию, движение игроков, процессы.
— Особенно сильно на вас повлиял Кононов?— Я проработал с ним половину карьеры в «Краснодаре». Очень уважаю Кононова, он всегда мне доверял. Ни на секунду не усомнился в моем потенциале. Работать с Кононовым было приятно, особенно в том, как он выстраивал коммуникацию, общение с игроками. В этом они схожи с Мусаевым.
— Вы давно король передач в штрафную. Верно ли, что Мусаев потребовал от вас чаще забрасывать мяч за спины защитникам?— Как пасовать и вообще делать какое-то действие — скорее личное решение, а не философия. Мне нравится стиль «Краснодара», я вписался в него. Но решение на поле принимается из твоих возможностей и конкретных условий.
— По словам Мусаева, вы умираете на тренировках. Так было всегда или вы прокачивали физику?— Хорошо провел сборы и сейчас чувствую себя прекрасно во многом благодаря тому, как в «Краснодаре» организована работа физиотерапевтов. Они и медики изучили, как устроено мое тело, общаются с тренером и мной. Вместе мы пришли к тому, что какие-то нагрузки мне ни к чему. Допустим, прыжки: по заданию все делают тридцать, а мне достаточно десяти. Когда работаем с мячом, я, конечно, выкладываюсь на все сто.
— В «Краснодаре» кто-то работает больше вас?— Петров. Почти не пропускает тренировок, пашет от и до, много бегает. Даже превозмогая боль.
***
— Вам повезло: до вас я дал всего пять интервью в России. Это — точно последнее, — обещает Перейра. Он и вправду скрытен и отличается аномальной скромностью — на фоне латиноамериканцев «Краснодара» и всех топ-футболистов РПЛ. Зарплата Мауро — не самая шикарная в команде, но все равно праймовая (по разным данным от 1,7 до 2 млн евро) — ни в чем его не портит. Никаких скандалов и шума, украшений, модных причесок и дорогих шмоток — все до приторности правильно.
У Мауро идеальная лав-стори с женой — знакомы с юношества, соседи по улице, счастливо растят детей — и четкая определенность с будущим: осядет в своем доме в Монтевидео, закончит университет, который бросил из-за футбола, и устроится бухгалтером в контору. Но это потом, а пока Перейра подвозит меня с переводчиком до города на машине. Она не сильно роскошнее той «Хонды», что везла меня от аэропорта на базу «Краснодара» — седан «Хендай Солярис» в базовой комплектации. Сегодня такой можно взять за 740 тысяч рублей.
Маурисио проводит обзор «Соляриса»: «Здесь у меня кондиционер, радио — с уругвайской музыкой. Есть подогрев сидений. Тут, на зеркале заднего вида, когда сдаю назад, появляется картинка. Подъем и опускание стекол автоматические. Рядом с вами, в бардачке, были CD-диски с музыкой. Но сейчас там пусто: все уже сложил в чемодан».
— Какая это у вас по счету машина в Краснодаре?— Одна и есть — как купил шесть лет назад, так и езжу. К рождению второго сына приобрел еще одну, «Киа Соренто» (полноприводный кроссовер, цена от 1,6 млн рублей. — Sport24). Там хватает места для всех.
Многие в команде шутят над моей машиной, но мне все нравится, все устраивает. Я вообще не любитель автомобилей. Функционала хватает, ничего больше не надо. Только камеру сзади поставил бы.
До рождения второго ребенка нам было вполне комфортно в «Солярисе». Я веду, рядом жена, сзади Мартин, и, если надо, может сесть кто-то из друзей. «Киа» побольше, в ней все размещаются лучше. Когда мы вместе, обычно выбираю ее.
В Москве, мне кажется, водить попроще, чем в Краснодаре. Но да, с Уругваем не сравнить. Если знаешь, что будет пробка, можно просто выехать заранее и избежать ее.
— Когда-то нарушали правила?— Как раз и взял «Хендай», потому что не фанат скоростной езды. На моей машине скоростной режим особенно не нарушишь. Мой максимум — 90-100 километров в час, как сейчас.
Полиция меня остановила однажды. Свернул не в том месте, пересек полосу. Я позвонил переводчику, общался. Он добился того, чтобы меня отпустили.
— Еще хоть в чем-то переходите грань? Когда последний раз напивались?— В 2015-м на свадьбе. Шесть небольших бутылок пива — по крайней мере это то, что я помню. На следующий день проснулся только часа в три дня, к финалу Лиги чемпионов. «Барселона» обыграла «Ювентус», один из голов забил Луис Суарес, с которым мы пересекались в «Насьонале».
С тех пор ни разу себе такого не позволял. Вообще не фанат алкоголя. Иногда могу глотнуть вина в хорошей компании.
— А дрались когда?— Никогда, если не считать детства. Тогда сцепился со своим лучшим другом и выбил ему зуб — в общем, победил. На отношения это не повлияло: он крестный моего сына.
— Откуда в вас этот аскетизм? Воспитание, суровое детство, национальный характер?— Я сам по себе реалист, ценю то, что имею и что зарабатываю. Покупаю только необходимое, а не потому, что надо промотать деньги. Не хочу дорогую машину — и нормально. Часы тоже: просто их не ношу.
Крупные расходы случаются. Например, на продукты, особенно когда вся семья в сборе. И вообще моя бабушка в Уругвае тратит в месяц столько, сколько я за два дня. Но я вкладываюсь только в самое важное. Через полгода в «Краснодаре» я накопил на дом родителям. Все время они, братья и сестры, я сам жили у бабушки — пора было расширяться. Это необходимое вложение.
Иногда трачусь и на себя. Кроссовок у меня очень много — точно больше, чем мне нужно. Хотя вообще-то шопинг не мое: когда ходим по магазинам, я остаюсь ждать с детьми. Вот путешествия я люблю. Можем выехать куда-то семьей.
— В том числе на Черное море. Правда, что вы бывали в Анапе?— В Геленджике и Сочи. В Геленджик ездили четыре-пять раз, когда выдавались выходные. Вот на этом «Солярисе». А в Сочи дважды летали самолетом.
— Лучшее место на Черном море?— Отель «Кемпински». Жили только там, больше посоветовать нечего!
***
— Бердыев замечал: как только Мусаев вас не выпускает — начинаются проблемы. «Краснодар» и правда был от вас зависим?— Мне приятны эти слова. Я просто выкладываюсь, несмотря ни на что. Сколько бы минут мне ни отводили — пять, десять или все девяносто — буду делать все, чтобы команда победила. Это в моем характере, я такой всегда. Но у «Краснодара» прекрасные игроки, и среди них нет незаменимых.
— Мы мало видели Олссона, совсем не видели новичка Намли и не представляем, кем и как вас заменить. Вы представляете?— Новые футболисты адаптируются и, когда будет надо, уже будут понимать, где и как играть. Времени на это — в том числе к Лиге чемпионов — еще достаточно. Тот же Олссон получил травму и сыграл мало (хотя с «Байером» и «Валенсией» вышел неплохо), но и это время ему поможет: быстрее освоится.
— Если бы вы могли купить себе замену за любые деньги, то кого?— Модрича.
— Когда «Краснодар» станет чемпионом?— Мне некорректно называть сроки. Надеюсь, что в ближайшее время. Пускай в следующем сезоне.
— По завершении карьеры вы хотите доучиться на бухгалтера и работать им. Может, в «Краснодаре»? Когда-нибудь и до коммерческого директора дорастете.— Если и вернусь сюда, то вряд ли в таком качестве. Болельщиком — без проблем. Вообще, когда увидел академию «Краснодара», захотел построить такой же манеж в Уругвае — такой же, в каком сейчас тренируется сын — и работать с детьми. Со взрослыми — нет. И нет, зарабатывать этим на жизнь не хочу. Просто для души.
— Какие ближайшие планы?— Вместе с отцом (он сейчас в Краснодаре) вернемся в Уругвай. Я проведу время с семьей, которую давно не видел. И дальше буду ждать предложения — неважно откуда — думать и выбирать.
— Приоритет — Испания?— Да. Мой агент уже встречался с представителями пяти клубов Примеры, в том числе «Бетиса» и «Сельты». Никакой ясности и вообще конкретных предложений, только разговоры. Конечно, мне хотелось бы поиграть в Испании. Местный футбол мне подходит.
— «Реал» или «Барса»?— «Барса».
— Из-за Суареса?— Из-за Месси!
Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене