Царица без престола. Часть 1. Юность
Софья Алексеевна родилась 17 (30) сентября 1657 года, она была шестым ребёнком царя Алексея Михайловича от первой жены — Марии Ильиничны Милославской. Если брать только сестёр — она была четвёртой дочерью. Всего же у неё было 15 братьев и сестёр. Алексей Михайлович родил в первом браке 13 детей и во втором (с Натальей Нарышкиной) — ещё троих: Петра, Наталью, Феодору.
Родители Софьи
Получила традиционное княжеское имя «Софья», так же звалась её рано умершая тётка — царевна Софья Михайловна.
Вплоть до XVIII века судьба царевен была предопределена. Царские дочери были фактически обречены на безбрачие: выходить за русских людей, то есть своих подданных, им запрещал обычай, а выдавать их за иностранных принцев мешало различие вероисповеданий. Русские цари твёрдо стояли на том, чтобы их дочери после замужества сохраняли православие — на этом пункте брачного договора обыкновенно и заканчивалось сватовство иностранного жениха.
Московская царевна посещает монастырь. В. Суриков
Поэтому вся жизнь цариц и царевен проходила в тереме, а заканчивалась в монастыре. Жена и дочери царя жили в строгом уединении, проводя дни частью в молитве и посте, частью в рукоделии и комнатных забавах с сенными девушками. Из мужчин только патриарх и ближние сродники могли видеть их. Врачи в случае надобности осматривали больных женщин в тёмной комнате, щупая им пульс через платок. В церковь они ходили скрытыми переходами и стояли там в специально отгороженном приделе. Участие в придворных празднествах им было строго заказано. Лишь коронация и погребение царя давали им повод покинуть терем.
Однажды в царствование Алексея Михайловича польские послы хотели поднести дары супруге царя, но их до неё не допустили, и предназначенные ей подарки принял сам государь. Писатель XVII века дьяк Григорий Котошихин объяснял иноземцам этот поступок тем, что «Московского государства женский пол грамоте неучёные… а иные разумом простоваты и на отговоры несмышлёны и стыдливы: понеже от младенческих лет до замужества своего у отцов своих живут в тайных покоях, и опричь самых ближних родственных, чужие люди, никто их, и они людей видети не могут...», поэтому царь опасался, как бы царица «выслушав посольства собою ответа не учинила б никакого, и от того пришло б самому царю в стыд».
Если мы и видим в XV—XVI веках возле московского престола женщин, которые смело предстают перед своими подданными и иноземными послами, то это всегда выходцы из соседних земель — как, например, Софья Витовтовна и Елена Глинская (литвинки) или Софья Фоминишна (гречанка).
Впрочем, неудержимое стремление москвичей XVII века к новшествам сказалось и на жизни московских женщин. К концу столетия времена стали постепенно меняться, и в кремлёвских палатах появилась удивительная царевна Софья Алексеевна, чьё правление стало прологом к продолжительному «женскому царству» XVIII столетия.
С детства она росла особенным ребёнком. Взрослые дивились её решительному характеру и тяге к знаниям, к книгам. Так что, когда ей исполнилось лет 10, отец дал ей в учители книжного монаха — Симеона Полоцкого, который состоял воспитателем при двух царевичах — Фёдоре и Иване.
Симеон Полоцкий (родом из Полоцка) — церковный писатель, богослов и поэт (или лучше сказать, виршеслагатель), один из представителей русской силлабической поэзии до эпохи Тредиаковского и Ломоносова.
В результате уже в юном возрасте Софья отличалась умом и образованностью, что отмечали даже её враги. Сильвестр (Медведев), один из её образованных современников, приписывал ей семь даров духа, семь добродетелей: мудрость, целомудрие, правдолюбие, благочестие, щедрость, великодушие и чудный дар слова. Софья была знакома с латынью, свободно владела польским языком. Симеон Полоцкий звал её своей любимой ученицей и посвятил ей книгу «Венец веры кафолической» — полемический религиозный трактат, который никак не причислить к лёгкому чтению. Софья, однако, его внимательно прочитала.
Венец веры кафолической
Говорили, что у неё был изящный почерк и что она даже сочиняла стихи, ни один из списков которых, правда, не сохранился.
Обучали её и традиционным занятиям московских царевен — рукоделию. Сохранился ковёр, вышитый ею собственноручно.
29 января (8 февраля) 1676 года скончался Алексей Михайлович. На московский престол вступил его сын, 14-летний Фёдор, болезненный отрок, который большей частью проводил время в постели, у него страшно опухали ноги.
Федор Алексеевич
В нашем распоряжении нет источников, из которых можно было бы узнать о реакции Софьи на смерть отца. В день похорон Симеон Полоцкий преподнёс наследнику Фёдору Алексеевичу книгу стихов, в которой, в частности, описал скорбь дочерей по своему родителю. Неизвестно, было ли это просто риторической фигурой речи.
На тот момент в кремлёвском тереме жили восемь царевен: две престарелые Михайловны, Анна и Татьяна, и шесть молодых Алексеевен — Евдокия, Марфа, Софья, Екатерина, Мария и Феодосия.
Со смертью Алексея Михайловича времена переменились. Надзирать за царевнами стало некому: болезненный Фёдор Алексеевич сам нуждался в надзоре, а молодая царица Наталья Кирилловна Нарышкина уже по одной молодости лет не годилась для этой роли, да и в Кремле она бывала редко, проводя дни в Преображенском дворце вместе со своими малолетними детьми.
Никому при дворе и в голову не приходило ожидать бури из тихого царского терема. А тут — началось: царевны почуяли волю. Правда, обе Михайловны думали уже только о спасении души и вскоре постриглись в монастырь одна за другой. Зато Алексеевны расходились вовсю, словно стремясь единым махом наверстать все упущенное за годы постылого девичества. Вмиг нарядились они в польские платья и завели любовников, некоторые — так даже нескольких.
Но больше всего пересудов и неудовольствий вызывало поведение царевны Софьи. Между тем она не носила неприличных платьев, не водила в опочивальню дюжих молодцов. Она совершила другое неслыханное дело: вышла из терема и появилась в кремлёвских хоромах.
Придворные неодобрительно качали головами, сестры за её спиной зло шептались: чего лезет на люди? Тоже нашлась красавица! Красавицей Софья точно не была. Впрочем, единственное описание внешности Софьи оставил её современник, французский дипломат Фуа Де ла Нёвилль. По его словам, «она ужасно толстая, у неё голова размером с горшок, волосы на лице, волчанка на ногах, и ей по меньшей мере 40 лет». Вероятно, Нёвилль никогда не видел Софью. В 1689 году, когда он писал эти строки, царевне было 32 года, но так как никто, кроме него, даже не пытался описать её внешность, этот безапелляционный портрет неизменно привлекает к себе всеобщее внимание.
Однако многие иноземные послы находили Софью привлекательной. Судя по всему, по тогдашней русской мерке она была очень недурна — полнотелая, широкой кости, пышущая здоровьем, коса толщиной в руку. Во всяком случае, зеркало не причиняло Софье особых огорчений. Ну, простовата лицом, так под толстым слоем белил и румян, которые в то время были обязательным атрибутом женской косметики, все одно: что красавица, что дурнушка. Она знала, что её сан искупает многие телесные недостатки, и потому держалась с мужчинами смело, без смущения.
Софья
Мы располагаем прижизненным портретом царевны, который распространялся с её согласия. Возможно, здесь её внешность и приукрашена, но это всё, что у нас есть.
Она обладала ещё одним качеством, которое если и не привлекало мужчин, то остро ими чувствовалось, — Софья была умна. Даже недоброжелатели Софьи называли её ум мужским, то есть твёрдым, ясным, жёстким. Тот же Нёвилль добавляет к своему описанию внешности Софьи: «Её ум и достоинства вовсе не несут на себе отпечатка безобразия её тела, ибо насколько её талия коротка, широка и груба, настолько же ум её тонок, проницателен и искусен». Но мужской ум не делал её мужеподобной, не лишал её обращения женской обходительной ласковости.
Современный биограф сталкивается с проблемой молчания русских источников обо всем, что касается царевны Софьи в период с 1676 по 1682 годы, то есть в годы правления Фёдора Алексеевича. В грамотах, в которых объявлялось о восшествии на престол нового государя, содержался чин присяги всему царскому семейству, члены которого были названы поимённо в соответствии с их положением, полом и возрастом. Имя царевны Софьи, как обычно, стояло между именами сестёр — Марфы и Екатерины.
Очевидно, в эти годы Софья приучала Кремль к себе, к тому, чтобы её отсутствие на заседаниях Боярской Думы вызывало недоумение и вопросы. Известно, что её особое внимание привлекала история византийской царицы Пульхерия, которая правила с титулом августы при своём младшем брате императоре Феодосии II в 414—421 годах. Разумеется, интерес Софьи не был случайным.
Продолжение следует
Для проявления душевной щедрости
Сбербанк 4274 3200 2087 4403
Мои книги
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
ВКонтакте https://vk.com/id301377172
Мой телеграм-канал Истории от историка.