Дмитрий Быков // «iностранец», №32(60), 7 сентября 1994 года

В Артеке отдыхает американка. Она уже приезжала сюда на международную смену, её прельстила относительная дешевизна, райская роскошь природы и общее дружелюбное внимание. Так что в этом году она приехала опять, живёт в Лазурном и обещает приманить туда же своего бой-френда, который пока колеблется, ехать ему или нет.

Американка обыкновенна собою: ей девятнадцать, она рыжая, веснушчатая — веснушки покрывают её всю, с головы до пят, сколько можно судить по открытым рукам и ногам: девушка она весёлая и ровно-дружелюбная со всеми, улыбчиво кивает на любую информацию и выслушивает её вежливо, без отторжения или заинтересованности. Все наперебой показывают ей Артек, который она и так хорошо знает. В неё влюблён умненький застенчивый мальчик из Днепропетровска. Может, у него есть на неё какие-то дальние виды, но непохоже, чтобы у столь близорукого существа мог быть дальний вид на предмет его чистого обожания.

Американка заходит в пресс-центр Артека, где я гощу у местных приятелей, и пользуется нововведённой тут электронной почтой. Дважды в неделю она отправляет послания родителям, дважды — бой-френду. Иногда ей некогда зайти в пресс-центр, и она просит меня занести и набрать её письмо. «А как же набирать? Я ведь его прочту, чужие письма как-то не принято читать…» — «Ничего страшного, пожалуйста».

И вот я набираю её письмо родителям, которое в самом общем виде звучит примерно так:

«Хай! Дорога сюда была нормальной, и в самолёте мы имели много забавы (a lot of fun; я даю перевод, который филолог Вадим Руднев предложил называть аналитическим, то есть, проще говоря, дословным, чтобы читатель ни на минуту не забывал, что перед ним иноязычный текст). Знакомых ребят мало, но есть новые. С ними мы имеем забаву на вечеринках. Много дешёвых фруктов. Вчера мы собирались у костра, где пели. Завтра мы опять соберёмся у костра, где будем петь и будет много забавы. Это весело. Тут есть компьютеры, и я на них играю. Погода нормальная. Надеюсь, у вас всё нормально. O.K… не знаю, о чём ещё написать. Я напишу ещё. Бай».

Потом приходит днепропетровский мальчик, назовём его Петя. Он хочет представиться родителям американки. Он окончил спецшколу и собирается в институт, так что пользуется случаем получить языковую практику. В спецшколе Петя неоднократно изучал письма, приводимые там как образны эпистолярного жанра, и в том числе письмо легендарной Бетти Смит, которая пишет вот уже которому по счету поколению третьеклассников спецшкол. В этом письме Бетти Смит подробно рассказывает о своей жизни, о том районе Лондона, где живёт, о профессии своих родителей, о своей борьбе за мир и о погоде, стоящей в Лондоне в данный момент. Петя сочиняет своё письмо долго и тщательно. Он ещё никогда не пользовался электронной почтой. Он пишет текст от руки и просит меня поправить ошибки. Я читаю примерно следующее:

«Дорогие мистер и миссис Н.! Меня зовут Петя, я приехал в Артек из большого украинского города Днепропетровска. Там я окончил специальную школу с преподаванием ряда предметов на английском языке. Я очень люблю английский язык, и общение с Джейн мне помогает в этом. Извините за возможные ошибки. После школы я планирую поступить в институт, где также буду изучать иностранные языки. Я вообще-то ещё не выбрал, в какой именно институт я буду поступать, потому что у нас на Украине не так много хороших институтов, и уровень преподавания в них оставляет желать лучшего. Возможно, я поеду поступать в Москву, но поступить там в институт не слишком просто. К тому же я ещё не знаю, где буду жить, если попаду в Москву.

Мы живём в Артеке очень весело и дружно. Артек раскинулся на берегу Чёрного моря, которое, говорят, сильно загрязнено, но у наших берегов оно чистое. В этом году Артеку исполнится 74 года. Это самый старый лагерь на территории бывшего СССР. Теперь он уже не пионерский, потому что, как вы знаете, пионерской организации больше нет. Но вожатые детям по-прежнему нужны, и поэтому я второй год подряд работаю здесь вожатым. Дети приезжают сюда со всех концов нашей Родины. Распад Советского Союза никак не повлиял на Артек. По-прежнему здесь можно увидеть ребят разных национальностей, в том числе украинцев, как я, и американцев, как ваша дочь. Вашу дочь все здесь очень любят. Она замечательная! Джейн делает большие успехи в овладении русским языком, в чём я стараюсь ей помочь, насколько могу. Скоро она сможет в оригинале читать наших замечательных классиков, которые составляют нашу гордость.

В Артеке проводится много мероприятий. Мы собираемся и беседуем о нашей жизни в условиях новой реальности. Многие из нас тоже хотят изучать иностранные языки, почти все планируют поступить в вузы. Путёвку в Артек могут купить даже дети из самых небогатых семей, потому что теперь у нас тоже заметно имущественное разделение. Впрочем, оно было всегда. Но в Артеке мы все равны, и нам очень хорошо.

Погода у нас прекрасная, хотя позавчера был сильный шторм. Недавно таким штормом разрушило дельфинарий и часть корпусов Морского лагеря, но восстановительные работы были произведены очень быстро, так что теперь всё это опять функционирует. Но вообще-то вы можете не беспокоиться, потому что штормы бывают редко, а всё остальное время светит яркое солнце. Джейн много загорает, но мы следим за тем, чтобы она загорала не слишком много. Она также купается, но мы следим, чтобы она не плавала далеко. Она плавает очень хорошо.

Если вы напишете мне письмо, я буду очень рад. До свидания. Друг вашей дочери Питер».

Он отправляет это письмо, а на следующий день Джейн получает ответ от родителей по электронной почте с их домашнего компьютера. С её разрешения я считываю этот текст с экрана дисплея:

«Хай! Рады, что вы имеете много забавы. Согласился ли Джон приехать к тебе? У нас всё благополучно. Папа ненадолго уедет и скоро приедет. Пиши. Привет Питеру. Бай!».

Петя несколько разочарован, поскольку, видимо, он рассчитывал на такое же количество абсолютно ненужной ему информации, какой отправил родителям своей Джейн в Америку. Он, может быть, предполагал, что они ему подробно напишут, где именно живописно раскинулся их городок и какие там национальности, и не притесняются ли меньшинства, и как они все вместе борются за мир. А может быть, он хотел прочесть в этом письме благодарность за свою исключительную заботу о Джейн, мало ли, или какие-нибудь мольбы к самой Джейн — чтобы она не плавала далеко, или чтобы не перегрелась на солнце,— всё это дало бы Пете лестную возможность чувствовать себя рыцарем, но родители ни черта за Джейн не беспокоятся и соответственно не нуждаются в услугах Пети. Тем более что Джейн продолжает писать своему Джону и пишет ему примерно так:

«Хай! Приезжай, Джон. Тут очень дёшево и весело. Я жгу костры и имею много, много забавы. Ты сможешь тут заниматься своим спортом и всё такое. Если приедешь, привези мне солнцезащитные очки, здесь нельзя купить хорошие. Бай!»

А поскольку у друга открытая виза и он уже третий раз мотается в Артек, его приезд вполне реален, но Петя, конечно, не подозревает об опасности. Он предполагает, что бой-френд — это мальчик-друг, не более. Он уже столько рассказал Джейн про историю Артека, про свой родной город и про выборы на Украине, что ему кажется невозможной измена американки. Они связаны долгими Петиными монологами, во время которых Джейн, по всей вероятности, внутренне кусала губы. Но Петя решает как можно лучше узнать Джейн и её среду, поэтому пишет письмо бойфренду Джону, мотивируя это желанием поупражняться в английском.

Он пишет:

«Дорогой Джон! Я рад, что вы дружите с Джейн. Она — замечательная девочка! Я хотел бы как можно лучше узнать родных и знакомых Джейн. Я очень интересуюсь жизнью Америки. Долгое время мы ничего толком не знали о вас. Но теперь мы знаем, и многие считают, что республики бывшего СССР должны идти по вашему пути. Многие считают и не так, но лично я считаю, что опыт вашей демократии нам очень полезен. Вот например, сейчас у нас проходят всеукраинские выборы. Мы выбираем своего президента, и уж тебе-то, конечно, знакомо это слово, поскольку ты наверняка уже голосовал. У нас три основных кандидата на пост президента. Из них лишь один является профессиональным экономистом. Ныне действующий президент имеет партийное прошлое, но тогда, говорит он, ему приходилось скрывать свои убеждения. Я не верю ему. По-моему, честный политик не должен скрывать свои убеждения. А как по-твоему, бывают честные политики или нет? Хочешь ли ты быть политиком и сделать карьеру? Чем занимаешься? Какой ты делаешь бизнес и делаешь ли его, и если голосовал, то за кого? Скажи, какой из наших кандидатов в президенты вам больше нравится? И лично тебе? Я голосовал за того, кто хочет сближения между Украиной и Россией. В Штатах, наверное, нелегко понять это. Это выглядит, как если бы Штаты вдруг захотели разделиться. Но у нас, к сожалению, такое было возможно. Мы живём в Артеке хорошо. Я люблю иметь друзей по переписке. Приезжай, и мы сделаем дружбу. Лучшие пожелания. Питер».

Джон читает это письмо, и, вероятно, приходит в ужас, потому что прилетает через неделю. У него есть какие-то взаимовыгодные идеи для Артека, он хочет обговорить пару международных проектов, но главное — он должен был испугаться за свою Джейн в таком окружении.

В день его приезда бедный Петя таскал Джейн на базар. Он покупал ей фрукты, стараясь выбрать получше и подешевле, попутно рассказывая об истории базара, Крыма и каждого фрукта в отдельности. Джейн улыбалась и кивала с оттенком здорового автоматизма. Когда Питер привёл девочку в пресс-центр, его ждал некий удар. Перед ним в кресле сидел толстый, приземистый, выглядящий много старше своих лет, густо обросший волосами американец. Он был небрит и смотрелся затрапезно. Джейн бросилась к нему и спортивно расцеловала в щёки.

— Это Питер, он водит меня и всё показывает,— сказала Джейн, желая тут же представить постороннего.

— Я очень рад ваш приезд,— сказал Петя.

— Здесь нет горячей воды!— сказал американец непропорционально высоким голосом, почти дискантом.— Где вы берёте горячую воду?

— Её дают раз в неделю на час,— сказала Джейн.— О'кей, это всё неважно. Идём к морю.

И они пошли, а Петя остался. С тех пор он не ходил с Джейн на базар и не учил её плавать саженками. Писем он тоже не писал. Зато Джон стал их писать много. Писал он, главным образом, родителям Джейн, потому что его собственные проводили отпуск в Европе. Одно из его писем я краем глаза увидал и не счёл аморальным коситься на дисплей, поскольку симпатизировал Пете и не питал к Джону особенно нежных чувств. Джон писал:

«Хай! Я прилетел нормально. Тут совсем нет горячей воды. Море холодней, чем я думал. Новых друзей я не нахожу, потому что почти никто сносно не говорит по-английски. Фрукты и в самом деле очень дёшевы и недурны. Бай!»

Не так давно Петя прислал мне письмо, и я вспомнил всю эту историю. Петя поступил в педвуз в Днепропетровске, учится прилежно, скучает по Артеку и старым друзьям. Он написал много писем Джейн, но она почему-то не ответила. Мне он подробно писал про то, как изменилась жизнь после выборов президента, как в Днепропетровске с продуктами и как они все там с надеждой следят за Москвой. Отвечать он просил, если я располагаю временем, как можно подробнее.

Я хочу написать ему, что не имею времени ни на что, работаю на многих работах сразу, погода стоит осенняя, но ровная. Всё вокруг меня пусто, среда стремительно распадается, кто-то уходит в таинственный «бизнес», кто-то — в столь же таинственную «фирму»… Разговаривать не с кем. Моё общение с друзьями превращается в обмен кивками: мы ещё видимся, но говорим уже только о том, кто как выживает и где что дешевле.

Но нет. Этого я ему писать не буду. Надо привыкать к новому стилю отношений. Я напишу ему, что позавчера имел вечеринку и на ней много забавы. Скоро я буду иметь ещё какое-то количество забавы. Желаю тебе удачи, дорогой Петя. Надеюсь, мы встретимся и нам будет весело. Пиши мне ещё, а я буду писать тебе. Бай!