Сергей МАГНИТОВ. ЧЁРНАЯ НЕУДАЧА КРАСНОГО СТЕНДАЛЯ

Начнём с того, что, перечитав книгу Стендаля о Наполеоне, исполненную самого жалкого пристрастия к сему вторичному историческому персонажу, которому сделали все военные успехи, начиная с Тулона, «творческие люди» (как и написание пресловутого Кодекса Наполеона, который ему, как марионетке, просто вменили), я понял, что надо перечитать и «Красное и чёрное» – претенциозный текст с умным, символическим названием, которое из текста не вытекает и в текст не втекает.

Если бы это был роман о кризисе наполеонства, когда наполеономан, молодой Сорель, имея к амбициям таланты, просто извёл их на любовные интрижки, было бы ничего. Но поскольку сам Стендаль, видимо, не решил, о чём же он пишет роман, то и закончил абсурдом: Сорель, добившись всего, ни с того, ни с чего неудачно покушается на свою первую любовь госпожу Реналь. Без мотивов, без наполеономанских расчётов. И текст превратился в один из многих, стоящих в бесконечной серии французской банальщины – карьеры хитрых альфонсов при помощи женщин и постельных интриг. В этом плане «Милый друг» Мопассана понятнее и интереснее даже читать. Заунывь Стандаля, жующего одни и те же переживания под копирку – чтиво совершенно невыносимое. Для меня это похоже на то, что Трифонов называл «психологической требухой». Перечитав весь роман до последней корки, я пытался понять, ну когда же мы увидим поведение заявленного наполеономана и в каком виде – трагическим или сатирическом (может быть, в студенческие времена я этого не заметил)? Увы, неполеономан Сорель рассосался, закончив свою совершенно невнятную историю тупой и неудачной попыткой убийства своей первой любви. Мотивации нет, попытка дать неформатную экзистему, предупредив появление авангардного романа – а вот смысл придумайте сами! – выглядит просто пошло.

Наиболее, может быть, интересная эволюция кастовых комплексов тоже Стендалем непроработана. Движущая сила Сореля – ненависть к кастовому делению общества и желание преодолеть кастовую ограниченность закончилась для Стендаля абсурдом: Сорель стал вполне успешным молодым человеком в этом кастовом обществе, когда он из ничтожества чуть ни породнился с одной из элитных семей Франции. Любящая женщина-аристократка Де Ла-Моль, которую он добился по пушкинской формуле «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей», вполне гарантировала ему признание в аристократическом кругу. Чего ещё? Полный успех – при этом совершенно непрописанная мотивация к убийству госпожи Реналь.

В завершение всего попытка придать обобщение рыхлым образам вводом совершенно немотивированного символизма в названии «Красное и чёрное», – страсти и сутаны, – стала смешной: этой коллизии тоже нет, и символизм беспомощно «повисает» в беспомощном тексте. Осталась только ощущение постоянных эрогенных вибраций автора, который ничего толкового о сутане в тексте не дал – а мы получили чёрную неудачу озабоченного автора.

Импортозамещение в стране надо начинать с импортозамещения состава головы. Нет смысла беречь наполеономана Стендаля, который не только написал тенденциозные глупости о нашествии Наполеона на Россию, но и ввинтил нам слабый романишко.

Технология замещения проста: сначала перестаём признавать за романами Стендаля гениальность, что легко доказывается ещё и выявленными длиннотами, пустотами и сюжетной тавтологией – мы этой статьёй сделали только заявку. Затем перестаём снимать воздыханные фильмы и их показывать. Убираем из институтских программ сам текст. Даём ему стратификационный номер 6. Издаём по классу заштатной литературы.

Убрать с полок лишнее – это значит освободить тему для переосмысления. Думается, среди наших авторов наконец найдётся тот, который напишет настоящий роман о Наполеоне и наполеономанах. У нас это всегда лучше получалось, Пушкин и Достоевский тому пример.

Сергей МАГНИТОВ

г. ЧЕЛЯБИНСК