Контрреволюционая авантюра Сапожкова
Примечательная история про "красного командира" Сапожкова, сколотившего в 1920 "армию правды" и занимавшегося бандитизмом и прочей контрреволюционной деятельностью, пока его не шлепнули под Царицыном.
Рассказывает по горячим следам один из непосредственных участников борьбы с мятежом Сапожкова.
Ликвидация контрреволюционной авантюры Сапожкова
Обстановка в Советской республике летом 1920 года была тяжелой. На западе Красная Армия вела бои против буржуазно-помещичьей Польши, которая объявила нам войну. С юга наступала армия барона Врангеля.
По призыву В. И. Ленина на местах шла напряженная работа по организации сил, необходимых для разгрома врагов. На Бузулукский уезд, Самарской губернии, была возложена задача - пополнить личный состав 9-й кавалерийской дивизии, обеспечить ее конями, амуницией и фуражом, с тем, чтобы к середине июля ее можно было направить на Южный фронт.
В начале июля дивизия, находившаяся до этого времени в Пугачевском уезде, была переведена в Бузулукский уезд. Полки дивизии расквартировали в ближайших селах. Командир дивизии Сапожков со своим штабом, политотдел, особый отдел во главе с начальником Масляковым и его заместителем Дворецким расположились в Бузулуке. Штаб бригады, которой командовал Зубарев, разместился в Ново-Александровке. Еще до прибытия штаба в Бузулук мы стали получать тревожные сигналы из сел, по которым проходили воинские подразделения. Были враждебные выступления некоторых элементов против работников продорганов. В одном из сел в кооперативной лавке бесплатно забрали масло и яйца, собранные в счет продразверстки.
При первой же встрече с Сапожковым, состоявшейся на заседании президиума уисполкома, мы обратили его внимание на эти факты и предложили принять меры к прекращению подобных явлений. Объяснения Сапожкова звучали так: «В семье не без урода. К тому же нам суют по мобилизации всяких людей, в том числе и воров, вот они и пакостят». Что касается конкретных фактов, о которых мы ему сообщили, он просил передавать материалы комиссару и начальнику особого отдела Маслякову для расследования и принятия мер. К сожалению, комиссар дивизии Д. Ф. Трифонов был новый человек в дивизии, он только в конце июня получил назначение, при переходе дивизии из Пугачева в Бузулук с частями не был, приехал из Самары прямо в Бузулук и только теперь начал знакомиться с личным составом. Это обстоятельство создавало большие трудности и для него и для нас.
Обсудив с комиссаром дивизии Д. Ф. Трифоновым полученные из деревень письменные жалобы крестьян по поводу недостойных поступков со стороны некоторых командиров и бойцов подразделений дивизии, мы вызвали в уездный комитет начальника особого отдела Маслякова и вручили ему эти сигналы. А инструкторов политотдела, уездкома и уисполкома разослали в села, в которых были расквартированы части дивизии, для разъяснительной работы как среди населения, так и среди красноармейцев.
Однако жалобы и заявления продолжали поступать, случаи грубого нарушения воинской дисциплины росли. За короткий срок пребывания дивизии в уезде я еще два раза беседовал с Масляковым, передавал ему материалы о нарушениях дисциплины, о неправильных отношениях командования к населению. Такие же материалы передавались и заместителю начальника особого отдела Дворецкому. К 3 июля дивизия полностью сосредоточилась в Бузулукском уезде. Уездный военный комиссариат пополнял ее ряды новыми контингентами бойцов, готовил материальную часть - лошадей, амуницию, с тем чтобы отправить дивизию по назначению в установленный срок - 14 июля.
Для укрепления дивизии партийными силами я для ведения политработы уездком мобилизовал и направил в дивизию более 50 коммунистов на должности политруков эскадронов, младших командиров и комиссаров отдельных подразделений. Около 25 человек из них предназначались в бригаду Зубарева. Однако под разными предлогами эти люди не были распределены по подразделениям и находились в резерве комдива вплоть до восстания. Больше того, будучи собраны в селе Медведке, они, как только начался мятеж, были взяты под стражу.
В эти же дни уездком приступил к перерегистрации и проверке парторганизации дивизии. В ходе проверки выяснилось, что командир дивизии Сапожков, командир бригады Зубарев и некоторые другие командиры занимались не подготовкой дивизии к отправке на фронт, а пьянством. Сапожков и Зубарев нередко появлялись в пьяном виде в общественных местах, среди красноармейцев, что разлагающе действовало на рядовых бойцов, подрывало дисциплину. Наряду с пьянством Сапожков грубо и вызывающе держал себя с товарищами, избегал встреч и бесед с вновь назначенным комиссаром Трифоновым, игнорировал сигналы и советы других политработников.
О положении в дивизии уездный комитет вместе с, комиссаром Трифоновым подробно информировал губком РКП(б) и командование Приволжского военного округа. Вскоре последовал приказ округа: за развал дисциплины в войсках, пьянство и недостойное поведение Сапожков отстранялся от командования дивизией - 13 июля в Бузулук прибыл вновь назначенный командир, дивизии т. Стасуй. Надо отметить, что основные части дивизии были расположены в селах вокруг Бузулука на расстоянии всего 5-12 километров. Фактически город и его ближайшие районы, если употреблять военные термины, был занят войсками еще до восстания. Да и что значит занять Бузулук, когда там, кроме частей дивизии Сапожкова, не было почти никаких других войск!
Вечером 13 июля Сапожков должен был, согласно приказу округа, сдать дивизию новому командиру Стасую. В эту же ночь намечалось погрузить продовольствие и фураж в эшелоны и начать отправку частей на фронт. Однако Сапожков не стал передавать дивизию, а выехал в места, где были расположены полки, не указав своего маршрута. Там он уже открыто выступил с антисоветскими лозунгами и приказал войскам двигаться в боевом порядке на Бузулук «для освобождения Советской власти от капиталистических элементов». Как и многие другие враги Советской власти в то время, Сапожков не решился сразу раскрыть свои карты. Он выдвинул лозунг «Советская власть - без коммунистов», а для привлечения симпатии кулацко-зажиточных элементов ратовал за свободную торговлю хлебом. Назвав свои войска «армией правды», Сапожков вместо обещанной свободной торговли занялся грабежом и насилием над мирным населением.
О начавшемся мятеже уездком получил сведения от уездного военного комиссара С. Д. Сучкова в ночь на 14 июля. Мы немедленно по прямому проводу сообщили об этом Самарскому и Оренбургскому губкомам РКП(б).
При отсутствии в распоряжении уезда воинских частей мы не в состоянии были сразу пресечь мятеж. Поэтому главная наша задача заключалась в том, чтобы сохранить партийную организацию и органы Советской власти от разгрома и уничтожения, выиграть время, а при подходе надежных частей из Самары и Оренбурга оказать им существенную помощь.
Уездный комитет решил вывести партийную и комсомольскую организации, а также советский актив из окруженного города через села Палимовку и Воронцовку на правый берег реки Самары и двигаться на соединение с отрядом особого назначения, высланным из Самары. Часть коммунистов, комсомольцев и рабочих депо станции Бузулук во главе с секретарем железнодорожного райкома РКП(б) Николаем Юдиным влились в общегородской отряд для прорыва на соединение с самарским отрядом. Другая часть железнодорожников была зачислена в бронеотряд под командой В. А. Болотина для прорыва по линии железной дороги на соединение с оренбургским отрядом. Я в качестве комиссара и представителя уездкома РКП(б) находился в этом отряде.
Утром 14 июля Сучков, Трифонов и Стасуй предприняли новую попытку предотвратить мятеж, вступив в переговоры с Сапожковым. Однако он вел себя вызывающе, оставаясь на явно враждебных, антисоветских позициях.
В тот же день по условному сигналу все коммунисты и комсомольцы выступили из города Бузулука. Для руководства особым отрядом до возвращения в город был создан полевой ревком в составе В. К. Панасюка, С. Д. Сучкова, К. М. Воробьева, Н. А. Вершинина и Д. Ф. Трифонова. 15 июля отряд, составленный из бузулукских коммунистов и комсомольцев, соединился с самарским отрядом и действовал уже с оружием в руках.
Отряд Болотина, отошедший на разъезд № 4 Умновка, 14 июля перехватил вестового от сухореченской группы сапожковцев. Из допроса вестового мы поняли, что этой группе приказано переправиться вброд на левый берег реки Самары выше устья реки Бузулук, а затем после ночевки в селе Погромном двигаться на Ново-Александровку. Посоветовавшись, мы приняли решение разоружить эту группу сапожковцев при переправе через реку Самару. Завязался бой, и головные два эскадрона были разоружены. Эта удача окрылила наших бойцов. Мы быстро переправились на правый берег и в лесу внезапно напали на смешанные группы сапожковцев (конных и пеших). Внезапность нашего наступления вызвала среди них панику. Вскоре и эта группа сдалась.
Таким образом, вся сухореченская группа сапожковцев в составе 400 бойцов была пленена и разоружена. Здесь же на берегу мы устроили митинг. Я рассказал бойцам, теперь нашим пленникам, об измене Сапожкова, о его контрреволюционных действиях и призвал их встать в наши ряды, чтобы быстрее ликвидировать мятеж. Около 100 бойцов тут же вступили в наш отряд, который увеличился сразу вдвое. Вечером мы переправили пленных и свой отряд на правый берег реки Самары и двинулись через село Тепловку, а район села Тоцкое, где утром 15 июля соединились с оренбургским отрядом. В этот же день бузулукский городской отряд, отошедший на запад, соединился, с самарским отрядом в селе Борском.
Обоим отрядам командование поручило вести разведку боем. К вечеру 15 июля самарский и наш городской отряды продвинулись вперед и разбили близ села Колтубанки некоторые части мятежников, взяв значительное число пленных. На востоке в этот же день были очищены от мятежников села Погромное и Медведка, где были освобождены арестованные ранее Сапожковым коммунисты.
Обстановка теперь складывалась не в пользу Сапожкова. С двух сторон его сжимали наши отряды. Население не поддержало мятежников. При мобилизации подвод сапожковцы применяли нагайку, что еще больше восстановило крестьян против них. На митинге в Бузулуке 15 июля Сапожков разглагольствовал о походе на Самару и даже на Москву, но на другой же день вынужден был бежать из Бузулука. Сапожкову удалось удрать, а комбриг Зубарев, Масляков, Дворецкий и ряд других главарей были пойманы.
Вечером 16 июля наши отряды вновь вступили в освобожденный Бузулук. На другой день состоялся пленум уездкома с участием прибывшего из Москвы народного комиссара земледелия РСФСР С. П. Середы и уполномоченных Самарского губкома Н. А. Вершинина и И. П. Васянина. Для руководства ликвидацией последствий мятежа был создан уездный ревком, в городе и на станции восстановлены выборные органы власти.
Остатки сапожковцев небольшими группами рассеялись по степям Заволжья, в Уральской области и Саратовской губернии. Они грабили кооперативы, райпрокомы, совхозы и коммуны, жестоко расправлялись с коммунистами и советскими работниками. Около двух месяцев Сапожков метался по степям Заволжья. В конце сентября он с небольшой группой головорезов был настигнут в Царицынской губерниии и в перестрелке убит.
Так кончил свой путь авантюрист и изменник Сапожков.
Бородин Иустин Сергеевич - (1889 - 1962) - бывший солдат, член РКП(б) с 1918.
1918-21 член Бузулукского Укома РКП(б), большую часть 1920 его председатель. В июле августе 1920 один из организаторов разгрома банды Сапожкова в Бузулуке. Затем направлен на партийную работу в Царицин. С 1924 работал в прокуратуре в Самаре, на дальнем Востоке и на Северном Кавказе.
http://home.samgtu.ru/~fedosov/history/1918/Borodin.htm - цинк