Реабилитирован при Сталине, но всё равно жертва сталинских репрессий!
Период создания:1953 г.
Местонахождение
Муниципальное бюджетное учреждение культуры "Прокопьевский городской краеведческий музей"
Сотрудники горного отдела Горно-Геологического Института Западно-Сибирского Филиала Академии наук СССР (1949 г.) Академгородка ещё не было, и все институты располагались в центре Новосибирска.
Чинакал третий в нижнем ряду.
Весна 1928-го. В Верховном суде СССР слушается «шахтинское дело». К судебному разбирательству привлечено – ни много-ни мало – 53 человека. Среди них – 35 горных инженеров (а их в стране считали тогда едва ли не «поштучно»). Чинакал – в числе подсудимых.
И он узнает о себе, что, восстанавливая угольный Донбасс, заботился о старых хозяевах – «дабы принадлежавшие им предприятия могли быть им возвращены в неприкосновенности».
И что состоял «членом вредительской контрреволюционной организации…» И что «знал и молчал…» И…
Документ безумный. Нет ни сил, ни нужды цитировать. Из пятидесяти трех осужденных одиннадцать приговорили к расстрелу. (Позднее шестерым расстрельный приговор смягчили). Чинакалу повезло: всего шесть (!) лет лишения свободы со строгой изоляцией, поражением в правах на три года и конфискацией трети имущества.
Вот и здравствуй, Сибирь…
В июле 1930-го в Новосибирске Чинакал становится заместителем главного инженера особого проектно-строительного бюро № 14. Биографы предполагают, что осужденный Чинакал угодил в сибирскую «шарашку» – власти все больше нравилось остроумное свое изобретение: осчастливить бесплатным, но интеллектуальным трудом зеков, обладающих знаниями, умом, талантом. Парадоксально, но работа по специальности, даже в условиях неволи, а, может быть, особенно – в неволе, оказывалась спасительным благом для людей, только в любимой работе обретающих равновесие и чувство собственного достоинства. Под руководством Чинакала загадочное бюро проектирует несколько новых шахт Осинниковского и Новокузнецкого районов Кузбасса.
В марте 1931-го Чинакала переводят в комбинат Кузбассуголь, находившийся тогда тоже в Новосибирске. Здесь у него меняются должности, но характер работы соответствует уровню горного инженера: анализ, проектирование, консультации.
В 1933-м – досрочное освобождение (не нужно еженедельно отмечаться в органах НКВД, разрешается выезд без оформления бумаг и другие послабления), однако Николай Андреевич уже не хочет расставаться с Сибирью.
Источник.
Источник.