Как в СССР обеспечивали занятость и карали за тунеядство
30 лет назад, 1 июля 1991 года, в соответствии с законом «О занятости населения в СССР», началась официальная регистрация безработных. В Москве и других городах страны были открыты биржи труда.
Безработицы в СССР не было более 60 лет, последнюю биржу труда закрыли в 1930 году. Вновь об этой проблеме заговорили лишь после того, как реформы 1980-х — начала 1990-х привели к резкому падению производства и значительным социально-экономическим издержкам. В 1992 году безработных в России было уже более 5%, а в 1999 году — свыше 13%. Государство гарантировало людям, потерявшим работу, выплату пособия по безработице при соблюдении определённых условий, но размеры этого пособия не позволяли на него прожить.
Гегемон без работы
Одним из лозунгов, взятых большевиками на вооружение, был «Кто не работает, тот не ест!». Если до революции 1917 года безработица считалась в общем-то нормальным явлением, то в государстве победившей диктатуры пролетариата она противоречила самой сути этого государства и в какой-то мере служила ему упрёком. После Гражданской войны безработица в России достигла значительных размеров. Существенную роль в борьбе с ней на первых порах сыграли трудовые армии, организованные Львом Троцким, вторым человеком в партии. Это были, по сути, военные формирования, созданные для решения хозяйственных задач. «Неутомимая энергия в работе, как в походе, как в бою!» — писал в приказе-памятке Троцкий. Однако, помимо прочего, трудармии должны были помочь решить проблему безработицы в Советской России. На послереволюционных биржах труда при трудоустройстве принимали во внимание ряд факторов, важнейшими из которых были партийная принадлежность и социальное происхождение.
Так, к ноябрю 1922 года заводские рабочие составляли среди безработных чуть более 20%, а представители интеллигенции и служащие — свыше 45%. НЭП существенно обострил ситуацию с занятостью. Уже осенью 1921 года, по данным наркома труда Василия Шмидта, только в России и на Украине насчитывалось около 420 тыс. безработных. Кроме того, делались прогнозы об увеличении их количества в городах за счёт притока дополнительной рабочей силы из сельской местности. В 1926 году деревенские и сельские жители составляли 23% безработных в городах. И это неудивительно. По данным Госплана СССР, доход одного крестьянина в 1926 году составлял в среднем 205 рублей, а рабочего — 710 рублей.
Передача в период НЭПа мелких и средних предприятий частникам, опирающимся на хозрасчёт и стремящимся к удешевлению себестоимости продукции, также не способствовала уменьшению числа безработных. Лишившись работы, люди оказывались на грани нищеты. Проведённое в 1924 году в Москве исследование показало, что месячный доход семьи, глава которой является безработным, более чем в 2 раза ниже дохода среднестатистической семьи. В крупных городах не имеющие работы стремились получить статус безработного, так как это обеспечивало ряд льгот по коммунальным платежам, поездкам в городском транспорте, квартплате, налоговым удержаниям. Это также способствовало притоку людей на биржу труда.
«Паразитов» — на поселение
Покончить с безработицей в СССР помогла форсированная индустриализация. В 1930 году официально объявили, что безработных в стране нет. Трудящиеся впервые в истории получили реальное право на труд. В Конституции 1936 года прямо провозглашалось: «Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу „кто не работает, тот не ест“». Тех же, кто это право не ценил, ждали неприятные последствия.
23 июля 1951 появился указ «О мерах борьбы с антиобщественными, паразитическими элементами», предписывавший отправлять бродяг, попрошаек и тунеядцев на поселение в отдалённые районы Советского Союза. 4 мая 1961 года на основании ст. 12 Конституции Президиум Верховного Совета РСФСР принял указ «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». В Уголовном кодексе появилось наказание за тунеядство.
В Советском Союзе понятие «тунеядство» приобрело не только социальный, но и политический аспект. Считалось, что тунеядец — это опасный для общества элемент, его необходимо принудительно перевоспитать трудом. Тунеядцы направлялись на стройки и предприятия. Согласно указу, «лица, уклоняющиеся от общественно полезного труда и ведущие антиобщественный паразитический образ жизни, проживающие в городе Москве, Московской области и городе Ленинграде, подвергаются по постановлению районного (городского) народного суда выселению в специально отведённые местности на срок от 2 до 5 лет с привлечением к труду по месту поселения».
Женщины, сидевшие дома с малолетними детьми, под действие указа не попадали. Тунеядцем считался тот, кто не работал больше 4 месяцев в году. За тунеядство в СССР можно было угодить не только на поселение, но и в тюрьму. В 1960-е годы возникла знаменитая милицейская аббревиатура БОРЗ, которая расшифровывалась как «без определённого рода занятий». Очень скоро образованное от этой аббревиатуры словечко «борзый» укоренилось в криминальном жаргоне и стало означать человека, самоуверенно идущего против системы и не подчиняющегося общепринятым правилам.
Нобелевский тунеядец
Актёр Николай Городовиков, известный на всю страну как Петруха из «Белого солнца пустыни», был осуждён за тунеядство. В 1977 году в драке с соседом он получил тяжёлое ранение, что осложняло ему трудоустройство. В конце концов он бросил работу и «попал под раздачу». Тунеядцем был признан и талантливый историк, публицист и диссидент Андрей Амальрик. В 1965 году его осудили к 2,5 годам ссылки в Сибирь, но уже через год он был досрочно освобождён и вернулся в Москву. Чуть не стал тунеядцем и знаменитый писатель Владимир Войнович, к которому домой однажды заявились сотрудники КГБ и потребовали отчитаться о том, на какие средства он живёт.
Статью за тунеядство удобно было применять к людям творческих профессий, не состоящим в официальных творческих союзах. Безусловно, «главный тунеядец Советского Союза» — Иосиф Бродский. В 1964 году он получил 5 лет принудительных работ в одном из совхозов Архангельской области. За будущего нобелевского лауреата вступились многие деятели культуры: Анна Ахматова, Дмитрий Шостакович, французский философ Жан-Поль Сартр. Поэта вернули из ссылки через полтора года и зачислили в некую «профессиональную группу» при Союзе писателей.