Сначала бомбежка, потом – плен: томичка Ирина Троцкая о своем деде
Компания "Россети Томск" запускает проект "75 лет назад – поколение о поколении", посвященный 75-летию Победы. Томские энергетики рассказывают о своих родителях, бабушках и дедушках – о тех, кто воевал и работал в тылу. Первый материал посвящен Алексею Троцкому. Инженер "Россетей Томск" Ирина Троцкая в детстве записала этот рассказ со слов дедушки
ТОМСК, 27 апр – РИА Томск. Компания "Россети Томск" запускает проект "75 лет назад – поколение о поколении", посвященный 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. Томские энергетики рассказывают о своих родителях, бабушках и дедушках – о тех, кто воевал и работал в тылу. Первый материал посвящен Алексею Троцкому. Инженер "Россетей Томск" Ирина Троцкая в детстве записала этот рассказ со слов дедушки. Алексей Троцкий родился в 1922 году в деревне Казанка, которой сейчас уже нет на картах. "Призван я в армию в начале мая 1941 года, а 22 июня 1941 года нас, еще необстрелянных бойцов, эшелоном отправили на фронт под Харьков. Не доехав до места дислокации, мы попали под бомбежку. Было очень страшно, вагоны разбиты, много убитых, кругом кровь и стоны раненых. Впервые потерял многих из моих друзей и знакомых, которые не воевали, а погибли; и понял, что такое – война"… Самое страшное было впереди "…Выживших отправили на передовую под село Ахтырка, в самое пекло: бомбежка, обстрел с самолетов – лежали в окопах, боясь поднять головы. А самолеты кружатся в воздухе на высоте около 200 метров и стреляют, стреляют. И сейчас перед глазами эта картина стоит. Но самое страшное было у меня впереди. Не выдержав натиска немцев, мы вынуждены были отступить в Ахтырку, а после этого под Курск. Натиск врага был такой силы, что стонала земля, везде были воронки от бомб и много-много трупов бойцов. Слышны были стоны и крики раненых – кругом земля была в крови. В августе 1941 года меня ранили в ногу, руку и голову. Не успев отступить, мы попали в плен. Немцы поднимали с земли солдат, а кто не мог подняться, расстреливали на месте. Видя такое положение, меня раненого подхватили под руки мои сослуживцы – Леонид Гулькин и Леонид Баженов, тем они меня и спасли. Так мы втроем и попали в плен в Смоленск, там были два месяца. Жили в стойлах кавалерийского конного двора в нечеловеческих условиях. Кормили – бросят нам солому ржаную или пшеничную, мы нашелушим зерна из соломы, вот и еда, потом варили из кольраби нам баланду. Кормили два раза в день. Вода была. Спустя два месяца Алексей Гулькин присмотрел удобное место, где можно было сбежать от кошмара. Мы трое готовились к побегу тщательно, и в удобный момент осенью в проливной дождь со снегом мы бежали. По ночам продвигались в сторону Белоруссии в леса, где были партизаны. Точно дороги из нас никто не знал, двигались наугад"... "Предложили выбор – ехать в Америку или на родину" "…Но до партизан мы не добрались: один полицай нас сдал врагам, мы опять попали в плен, и отправили нас в лагерь в Гомеле. Бежали от кошмара, а попали в ад. В лагере из-за плохой кормежки и ужасных условий свирепствовал тиф, заедали вши, в день умирало около 1000 человек. Слабых людей и умерших бросали в траншею, обливали соляркой и сжигали. Траншеи утрамбовывал трактор. Постоянно в воздухе стоял запах горелых тел. В этих условиях благодаря поддержке друзей я смог выжить. Благо нас через два месяца перевезли в Германию в Вайдхофен. В лагере впервые за период плена помыли в душе, побрили, постригли наголо, переодели нас в немецкую старую форму с нашивками СУ (Союз угнетенных) на пилотке, костюме, галифе и шинели, обули в деревянные колодки. Здесь условия проживания были лучше. Кормили два раза в день – баланда из кольраби и 100 грамм хлеба в сутки. Работали – под конвоем развозили уголь в тачках "баурам" (скорее всего, от немецкой фамилии Баур. – Ред.). "Бауры" приходили за бесплатной рабочей силой, выбирали более здоровых и выносливых для трелевки леса или других тяжелых работ. Я – из Сибири, был покрепче, поэтому часто меня брали на работу. Правда, и кормежка у них была намного лучше, и с собой в лагерь еще дадут. Принесешь в лагерь еду и с друзьями поделишься. Так и жили втроем около двух лет. За месяц до освобождения заболел Леонид Гулькин, медпомощи ему не оказали, и за девять дней до освобождения он умер, обидно – он был из Москвы. Освободили нас американцы, которые предложили нам выбор – ехать в Америку или на родину. Мы с Баженовым Леонидом выбрали родину. Леонид поехал домой (так как был старше меня на восемь лет), а меня отправили учиться. После учебы я служил на границе в Австрии до мобилизации в 1947 году"… Жизнь после войны "Приехал домой в деревню, работал в колхозе. Вскоре женился, у меня родилось пять детей – четыре сына и младшая дочь. Работали не покладая рук, всем миром восстанавливали разруху после войны в Советском Союзе. В 1971 году переехал жить в город Асино. Дети выросли, обзавелись семьями". Алексей Троцкий получил множество наград, в том числе ордена Отечественной войны I и II степени, медаль "За отвагу", нагрудный знак "Гвардия" и другие