О том, как возникают «Экспертизы»-3
Археолог Олег Михайлович Иоаннисян рассказывает подробно, какая часть памятников попала под охрану по результатам газпромовской "экспертизы".
The post О том, как возникают «Экспертизы»-3 first appeared on Спасем Охтинский мыс.
Археолог Олег Михайлович Иоаннисян – ведущий научный сотрудник Государственного Эрмитажа, член Петербургского отделения Международного совета по сохранению памятников и достопримечательных мест (ИКОМОС), продолжает рассказывать историю борьбы за памятники Охтинского мыса и историю появления фальшивой экспертизы, на основании которой Охтинский мыс может быть застроен.
ЧАСТЬ III, начало см. ЧАСТЬ I и ЧАСТЬ II
Вернемся к Йошкар-Олинско-Казанской «экспертизе». Помните, что ее главная «особенность» состоит в том, что она представляет совершенно нечитаемый, слепленный «йошкар-олинскими» «спецами» многотысячестраничный фолиант, состоящий из механически склеенных отчетов всех проведенных на мысу археологических исследований и предыдущих экспертных документов (за исключением так пугающих составителей новой экспертизы и владельца территории Охтинского мыса экспертизы ВООПИК 2014 г. и материалов рабочей группы Совета по культурному наследию СПб), а также собственно выводной части, составленной или просто подписанной (?) А. Ситдиковым. О том, что выводы, к которым в итоговой части приходит А. Ситдиков, из которых следует, что на территории Охтинского мыса находятся все перечисленные в предшествующих документах объекты культурного (археологического) наследия, и границы их предметов охраны явно противоречат выводам отчетов (в том числе и самого Ситдикова), уже говорилось ранее. Но опять сравним планы.
Итак план, предлагавшийся экспертизой ВООПИК (план 1):
А это план КГИОП (план 2):
А это план из приказа МК РФ от 6 марта 2019 г. № 250, основанный на экспертизе А. Ситдикова (план 3). Именно в этих границах, согласно приказу Министерства культуры, и должны охраняться объекты археологического наследия на Охтинском мысу:
Рассмотрим его подробнее.
Участок 1.
Он присутствует на всех трех планах. Но на плане из экспертизы ВООПИК он обозначен, как территория, на большей части которой исследования не проводились ввиду того, что она располагается вне участка, принадлежащего владельцу и находится на территории, принадлежащей городу. Более того, провести исследования методом раскопок там вообще невозможно, ведь эта территория находится под проезжей частью Свердловской набережной. Раскопки там не могли провести, ни П. Е. Сорокин, ни Н. Ф. Соловьева, ни А. Г. Ситдиков. Поэтому наличие на нем объекта археологического наследия устанавливается на основе анализа исторических планов. Состояние же его ни оценке, ни определению не подлежит. Но никого это не смущает.
Во-первых, потому, что в наличии здесь остатков крепостей никто не сомневается (и прежде всего П. Е. Сорокин и авторы двух экспертиз – судебной 2010 г. и ВООПИК 2014 г.).
Во-вторых, потому, что никакая застройка этому участку вообще не угрожает и угрожать не может. Поэтому, ни с точки зрения КГИОП (план 2), ни с точки зрения Министерства культуры (план 3) придание этой территории охранного статуса интересам потенциального застройщика угрожать не может. Вот оба государственных органа со спокойной совестью и благословляют подохранный статус этого участка и включение его в государственный реестр объектов культурного наследия. Интересы собственника соблюдены. А осталось ли на самом деле на этом участке что-либо от объекта археологического наследия, или нет, ни потенциального застройщика, которому эта часть территории не принадлежит, ни государственные органы охраны памятников, не интересует. Но не жалко. Пусть себе набережная находится под охраной.
Участок 2.
На «плане Разумова» (план 2) эта территория вообще отсутствует. На «плане ВООПИК» (план 1) на ней показано существование участков древнерусской крепости, крепости Ландскрона и крепости Ниеншанц. Согласно плану в экспертизе А. Г. Ситдикова в пределы этого участка попадает только ров мысового городища, а рвы Ландскроны и Ниеншанца вообще отсутствуют и не показаны, а следовательно и не являются предметом охраны. На плане Ситдикова (а стало быть и в реестре) – на их месте пустое пространство, которое доступно для любого хозяйственного освоения.
В то же время в самом тексте ситдиковской экспертизы признается наличие на этом месте участков фортификаций и Ландскроны, и Ниеншанца. При этом в самом названии объекта культурного наследия (ОКН) («Ниеишанц (Охта 1) Шведская крепость 1611-1703 гг., участки культурного слоя неолита и раннего металла V-II тыс.до н.э. и грунтового могильника XVI-XVII вв.») какие либо упоминания о фортификациях новгородского городища и Ландскроны как самостоятельных недвижимых объектов пропадают, хотя в самом тексте экспертизы А. Г. Ситдикова они перечисляются.
Но кто же заметит эти «ничтожные» противоречия в многотысячестраничном тексте документа! Тем более, что вслед за названием ОКН, под которым он включается в государственный реестр, после запятой появляются непонятно к чему относящиеся даты «V-II тыс. до н.э., XIII-XIV вв., XVI-XVII вв., XVII-XX вв.». К каким же предметам охраны относятся эти даты – остается не известным.
И еще одно – фортификационные рвы новгородского городища и крепости Ландскрона не просто не упомянуты в официальном (реестровом) названии ОКН, то есть отсутствуют как самостоятельные недвижимые объекты — фортификационные сооружения, но и определяются термином «участки культурного слоя». А это означает, что территория, скрывающаяся под этим определением, в один прекрасный момент может быть полностью раскопана до материка, то есть, уничтожена в процессе исследования самими же археологами. Таким образом, для потенциального застройщика на ней не остается больше никаких обременений, и она может быть застроена или освоена иным способом хозяйственного использования.
Участок 3.
Здесь, действительно, находятся остатки одного из бастионов Ниеншанца, но границы его определены крайне условно и приблизительно. Непонятно, чем руководствовался эксперт, определяя их. Скорее всего, все теми же границами, обозначенными в скандально и давно уже отмененном «плане Разумова».
Что, впрочем, понять можно – эта часть укреплений находится вне территории, являющейся собственностью застройщика. Она находится на территории, принадлежащей городу, а потому и составителя экспертизы и тех, кто готовил приказ Министерства культуры, не интересует. Почему бы и на расщедриться на предмет охраны. Правда, на всякий случай, господин Ситдиков и чиновники МК РФ и КГИОП все же, на всякий случай, подстраховываются – в приказе эта территория определяется не как недвижимый фортификационный объект, а как «участок культурного слоя № 3», то есть также, как и участок № 2 может быть в случае крайней необходимости раскопана «на снос», то есть уничтожена в процессе раскопок самими же исследователями.
Участок 4.
Принцип определения границ этого участка автором экспертизы из текста экспертизы не ясен. Это, действительно, культурный слой, а не части фортификационных сооружений, а еще точнее – межровное пространство – перемычка между внешним и внутренним рвами Ландскроны. Культурный слой этот относится к эпохе неолита. Почему от него под охрану ставится лишь небольшой фрагмент, расположенный в западной части мыса, а большая часть рвов Ландскроны, расположенная к востоку от этого участка в центральной части Охтинского мыса, оказывается вообще вне пределов охраняемой территории – это вопрос к автору экспертизы и его наемников из Йошкар-Олы.
Участок 5.
Это – Карлов бастион Ниеншанца и завершение гавани – ковша XIX в. на Охтинской верфи. Она была устроена в сохранившемся участке рва Ниеншанца. Казалось бы, хотя бы здесь не должно возникать вопросов ни к экспертизе, ни к приказу. Но, тем менее, вопрос возникает: почему и в этом случае хорошо сохранившееся основание бастиона охраняется не как фортификационное сооружение, а как «участок культурного слоя»?
Участок 6.
Участок № 6, расположенный к востоку от Карлова бастиона. Здесь находятся остатки одного из крепостных сооружений Ниеншанца и часть могильника.
И могильник, и культурный слой, судя по отчетам и П. Е. Сорокина, и Н. Ф. Соловьевой находятся и за пределами границ выбранного А. Г. Ситдиковым участка. На основании чего определены экспертом и включены в приказ именно эти границы участка также остается непонятным.
Участок 7.
Этот участок расположен непосредственно у берега реки Охты. На его территории находится часть позднесредневекового могильника. Почему эксперт выбрал именно такие очертания участка, хотя, судя по материалам раскопок, зафиксированных в отчетах, границы могильника продолжаются и за его пределами, также остается не объясненным. Впрочем, ясно другое – застройщика эта территория, как явно непригодная для строительства не интересует. Поэтому с его точки зрения она спокойно может быть пожертвована в пользу культурного наследия.
Продолжение следует.
The post О том, как возникают «Экспертизы»-3 first appeared on Спасем Охтинский мыс.