Главное - не упасть ниже. Эксперт - о развитии волгоградской экономики
«АиФ»-НП» рассказывает, как пандемия коронавируса отразилась на экономике Волгоградского региона и есть ли у нее шанс на развитие.
Пандемия внесла существенные коррективы в экономическую жизнь региона. Насколько экономика адаптировалась к новой реальности, сможет ли выстоять малый бизнес, что будет с доходами жителей? Об этом мы поговорили с экспертом, доктором экономических наук, профессором ВолгГТУ Игорем Бельских.
Минус пять процентов
– Игорь Евгеньевич, что сейчас происходит с экономикой региона, чего больше всего опасаться?
– В пандемию мы вошли с заведомо не очень хорошими показателями. Ещё в 2019 году в экономике региона наметилась явная стагнация. Годовой прирост регионального валового продукта не превысил за год 1%. Начавшаяся во втором квартале 2020 г. пандемия усилила негативные тенденции. Свежих статистических данных за апрель-июнь по социально-экономическим показателям я в свободном доступе пока не встретил, но если судить по онлайн-отчетности налоговой службы, уже в первом квартале текущего года уровень собираемости большинства налогов снизился на 5% к уровню четвёртого квартала прошлого года. Это очень тревожная цифра – получается, прибыль большинства хозяйствующих субъектов Волгоградской области ощутимо просела. Соответственно, упали доходы населения, существенно уменьшается и спрос.
– Вы думаете, показатели будут ухудшаться?
– Увы, но предпосылок к активизации спроса на товары и услуги пока не просматривается. С другой стороны, в целом картина пока не катастрофическая. Но нас ждут впереди осенние месяцы, когда эксперты предполагают вторую волну пандемии. Такого повторения многие уже заведомо ослабленные субъекты экономики, прежде всего из сферы малого бизнеса – транспорта, услуг, общепита – могут попросту не пережить, они разорятся.
Не выйдут из тени?
– Сейчас, когда в развитии пандемии наступил некоторый спад, можно сказать, какие отрасли пострадали в наибольшей степени?
– В Волгоградской области, на наше везение, вышеупомянутый сервис услуг – сфера развлечений, туризма, кафе, ресторанов и т. д. – не особо сильно развит. С другой стороны, у нас пострадали в той или иной степени все крупные промышленные предприятия – у промкомпаний, заводов, если даже нет прямого снижения объёмов производства, наметилось сужение рынков сбыта. Нарушение транспортных потоков, логистики приводит к тому, что срываются контрактные поставки, искажаются, рвутся экономические связи. Такой процесс пока ещё только в начале пути, дальше может быть только хуже.
– В России безработица в среднем увеличилась с начала года в три с половиной раза. А у нас?
– К счастью, пока в регионе нет выраженного роста безработицы, нет массовых высвобождений сотрудников. Но что действительно тревожит – средний доход жителей едва превышает 33 тыс. руб. Это статданные, а реальные доходы ещё ниже. Средний доход на душу населения в Волгоградской области – порядка 338 тыс. руб. в год. По текущему курсу это номинально 4760 долларов в год на человека. Немного хуже ситуация лишь в таких странах, как Фиджи – 4578, Республика Конго – 3153. Чуть лучше Волгоградской области живут в Анголе – 5668, Ираке – 5790 долларов.
Ещё интереснее другой показатель – в регионе порядка 194 тыс. граждан трудоспособного возраста, почти четверть от экономически активного населения, вообще не фигурируют в статотчётности. Это так называемая серая зона занятости. Для региона это много.
Да, смена пенсионного возраста привела к путанице в статистике, и всё равно около 20% ничем официально не заняты, это неоспоримый факт. В первую очередь, это вахтовики и наёмные работники без договоров трудового найма. Здесь же незарегистрированные работники ремонтного сервиса и представители свободных профессий, а также няни, сиделки и прочие.
– Но ведь борьба с теневым сектором экономики у нас ведётся не один год...
– Государство пытается легализовать этот огромный массив серого рынка труда путём введения налога на самозанятых граждан. Однако по общему ощущению, пандемия заметно притормозила процесс «осветления» рынка труда, если не остановила его вовсе.
Ещё недавно самозанятых могла подтолкнуть к легализации система гарантированных пенсионных накоплений, социальных пособий. Сегодня такая мотивация ушла, она практически не работает. Пенсионный возраст сильно подняли, а какие-то разовые пособия достаточно условны.
Рассчитывать на развитие малого бизнеса тоже особо не стоит. Многие субъекты малого бизнеса у нас по-прежнему балансируют на грани. Если лет 20 назад, чтобы зарегистрировать своё ИП, нужно было заплатить достаточно условную пошлину, сейчас непроизводственные затраты любого предпринимателя – на обслуживание онлайн-касс, на бухгалтерию, на выполнение разного рода обязательных нормативных требований – выливаются в такие суммы, что их потянут разве что бизнес-структуры с миллионными оборотами. Любой бизнес, что живёт скромнее годового оборота в 1,5-2 млн руб., заведомо обречён в сложившихся условиях на закрытие.
Какие меры сработали
– Те пакеты актикризисных мер, что власти сегодня реализуют, они эффективны?
– Скорее нет. В частности, такой мерой поддержки, как льготные кредиты на зарплаты персоналу, по моим данным, даже в самых экономически развитых регионах воспользовалось в лучшем случае не более 10-15% бизнес-структур.
Как ни парадоксально, наибольший экономический эффект дала заявленная государством система разовых пособий гражданам с детьми. Она позволила увеличить спрос на детские товары, также улучшилась собираемость коммунальных платежей. Но к теме поддержке бизнеса, согласитесь, всё это имеет мало отношения.
– С начала июля в регионе заработали кафе, рестораны, сфера общественного питания. Она способна быстро восстановиться после трёх месяцев простоя?
– Если мы надеемся, что, соскучившись по «кафешкам», культурному досугу, граждане массово заполнят все открывшиеся заведения – такие ожидания напрасны. Будет скорее кратковременный эффект – интерес к вновь открывшимся заведениям, причём не только кафе, схлынет после первых семи-десяти дней их работы. А вот ожидаемое падение спроса, как подсказывает послепандемический опыт Китая, ряда европейских стран будет гораздо серьёзнее – процентов на 20 как минимум. Так что массовой активизации, тем более расцвета сферы общепита и досуга ожидать не приходится. Тут главное – не упасть ещё ниже.
Вообще, когда мы говорим, что государство очень рационально, точечно подходит к поддержке пострадавших от пандемии отраслей, предприятий – это не совсем так. Здесь много элементов случайных лоббистских договорённостей.
Что ждёт село
– Насколько укрепятся или ослабнут в кризис позиции местных аграриев?
– В АПК проблемы схожие из года в год, вне зависимости, кризис на дворе или нет. Волгоградский регион находится в зоне рискованного земледелия, урожайность, экономический эффект от агропроизводства может сильно разниться в разные годы.
Хроническая проблема российского крестьянства – высокие затраты на ГСМ в общей структуре затрат. Она не решена была год назад, в пору довольно символической правительственной «заморозки» цен на топливо, не решена кардинально и сейчас.
Разного рода меры господдержки, государственные программы по АПК на развитие этой отрасли влияют двояко. Наши чиновники склонны тотально контролировать финансовые бюджетные потоки, поэтому создают настолько запутанную систему документационных допусков к различных грантам, субсидиям, что это многократно снижает сам эффект господдержки.
Лучше ситуация обстоит с лизинговыми, банковскими программами по приобретению льготной техники для сельхозработ. Но здесь есть свои «но». Приведённые производственные затраты, урожайность на одни и те же культуры где-нибудь в Канаде, Аргентине или в Волгоградской области совершенно разные. У нас выращивание любой культуры много затратнее. А вот цена и на современную сельхозтехнику, и на саму продукцию одинаковая.
Думаю, наше сельское хозяйство, российское село ждут в ближайшем будущем ещё более серьёзные испытания, напрямую даже не связанные с пандемией и кризисом. В мире стремительно развиваются технологии производства сельхозпродукции и продуктов питания без посевов в почву, без использования земельных ресурсов.
Типичный пример – Нидерланды. Площадь этой европейской страны много меньше, чем Волгоградской области, но при этом она лидер по производству многих видов сельхозпродукции.
Такие технологии не сулят нашему АПК ничего хорошего. К тому же технологии будущего, что в овощеводстве, что в зерновом производстве, будут требовать всё меньше и меньше людских ресурсов. Особых надежд на «резкое воскрешение» наиболее ресурсоёмкого по занятости животноводческого сектора тоже пока нет.
Чтобы в такой ситуации не потерять сельские районы, глубинку, традиционный сельский уклад, не превратить огромные территории в нежилые пространства, местной власти придётся приложить немало практических усилий, принимать весьма нестандартные управленческие решения. Пока же система местного самоуправления на селе достаточно слаба, несамостоятельна для таких действий.
– Чтобы лично вы предприняли, чтобы поддержать и фермеров в селе, и малый бизнес в городе?
– Не столь давно, лет 15 назад, известный российский экономист Дмитрий Семёнович Львов предлагал «обнулить» в стране налоги для малого бизнеса примерно на две пятилетки, а жить исключительно за счёт нефтегазовой ренты. Сегодня, спустя годы с момента такого предложения, экономика, общество стали сложнее, технологичнее. Возможно, сейчас, чтобы не опуститься на дно, не уронить ещё больше доходы населения и степень доверия граждан к власти, нам придётся срочно искать ещё более нестандартные пути выхода. И они будут, скорее всего, не самые простые.