Чижов: Россия найдет, как ответить на санкции из-за Навального

Европарламент принял резолюцию по делу Алексея Навального, а также событиям в Белоруссии. Постоянный представитель РФ при Евросоюзе Владимир Чижов рассказал телеканалу "Россия 24", что известно об этом документе и как он повлияет на Российскую Федерацию. - Владимир Алексеевич, что известно об этом документе? Успели вы с ним ознакомиться? Могу предположить, что эта резолюция ничего хорошего не сулит отношениям России и Евросоюза? - Действительно Европарламент принял большинством голосов резолюцию, которая готовилась по большому счету в спешке, и называется "О ситуации в России: отравление Алексея Навального". То есть само название даже предопределяет – для тех, кто голосовал, для них все ясно: что был факт отравления и что, судя по направленности резолюции, отвечают за это российские власти. То, что те все обстоятельства, которые имели место вокруг этой всей истории, они, я так понимаю, особо не учтены. Ну и то, что наспех она готовилась. Я не знаю, выправили они в окончательном тексте, но они даже Омск и Томск перепутали. Ну, так бывает у знатоков. Короче говоря, посмотрим, как, кто голосовал. Надо посмотреть соответствующие материалы – как сам текст резолюции, так и те выступления, которые делались. Поэтому я пока не стану комментировать ее, но то, что она ничего хорошего в себе не несет по сути, это, как говорится, видно и невооруженным глазом. - Но эта резолюция не стала сюрпризом. Я знаю, что вы в частности тоже к ней готовились, и постоянное представительство России внутри ЕС направляло в Европейский парламент несколько вопросов по делу Алексея Навального. Я так понимаю, с целью немножко отрезвить горячие головы, в том числе вы спрашивали: для чего, например, России было бы травить Алексея Навального, оппозиционера с довольно низким рейтингом. - Здесь дело не в рейтинге, разумеется... - …потому что мы знаем, чем это для нас закончится. Я бы сказала, что это приведет к обвинениям, к новой волне обвинений со стороны Запада. - Во-первых, мы не обращались официально в Европарламент, мы просто разослали наш своего рода вопросник среди депутатов. Исходя из того, что здравомыслящая их часть, мы, конечно, тешили себя иллюзиями, что их будет большинство, но здравомыслящая часть евродепутатов все-таки задумается и задаст себе эти вопросы, и обратит внимание на ту массу нестыковок, с которыми связана вся эта история. - Ну, хорошо, хоть кто-то отреагировал, может быть, в частном порядке, совершенно очевидно, что на официальные ответы рассчитывать не приходилось? Но диалог-то есть? - Была реакция: кто через Twitter, кто еще как-то с использованием современных технологий – некоторые действительно разделили наши озабоченности. Но больше было тех, кто довольно раздраженно отреагировал на некоторые из поставленных вопросов. Ну, по крайней мере для нас ясно, что их прочитали, эти вопросы. А что теперь, как это дальше будет... Многие из этих вопросов остаются не отвеченными. Буквально полчаса назад я услышал со ссылкой на каких-то сторонников Навального о судьбе той самой пресловутой бутылке с водой. Оказывается, она пропутешествовала из гостиницы, где он жил в Томске, каким-то неведомым путем, минуя, видимо, все аэропортовые процедуры, и оказалась в Берлине. Кто ее привез, кто специально ее забирал из его гостиничного номера? Ну, в общем, нестыковок больше, чем каких-то объяснений. - Видимо, она так хорошо сохранилась. Совершенно справедливо задаются вопросами эксперты и ваши коллеги, что все это напоминает попытку выстраивать диалог с людьми трезвомыслящими, вменяемыми и готовыми к этому диалогу. Но то, что происходит на деле, показывает, что на той стороне явно находятся собеседники, которые не соответствуют вышеназванным требованиям. К чему тогда готовиться в этой ситуации, и на что нам настраиваться, какую позицию занимать России? - Я думаю, что в целом надо исходить из того, что Евросоюз останется сложным, трудным для нас партнером, ну мы иного и не ожидали. Те намеки, которые делались в последние дни на то, что вся эта история с Навальным обернется ухудшением российско-есовских отношений. Посмотрим, как это все реально будет разворачиваться и что можно будет сделать для того, чтобы это как-то минимизировать и сбалансировать. - Вы будете еще изучать подробнее текст резолюции, но тем не менее из того, что попало в открытые источники – депутаты Европарламента выступают в частности за введение санкций в отношении фигурантов расследований, основанного Навальным Фонда борьбы с коррупцией, и выступают за приостановку газопровода "Северный поток -2". Мы помним, что резолюции Европарламента носят рекомендательный характера, но насколько настроения в Евросоюзе, в руководстве ЕС в целом готовы отозваться на этот призыв Европарламента сейчас по вашим ощущениям, наблюдениям? - Санкции – в данном случае односторонние рестриктивные меры – вводят не евродепутаты, слава богу, а этим занимается правительство стран-членов. Что касается проекта "Северный поток", это вообще коммерческое предприятие, участниками которого являются компании как российский "Газпром", так и ведущие энергетические компании стран Евросоюза. Все необходимые согласования на правительственном уровне с пятью странами они все завершены. Понятно, что у "Северного потока" – мы это знали достаточно давно – есть свои сторонники, есть свои противники, том числе в Евросоюзе. И не только в ЕС. Знаем про заокеанские усилия по противодействию этому экономическому проекту и примерно представляем себе даже, чем эти усилия продиктованы. Но тем не менее, я думаю, что " Северный поток" все-таки успешно завершится. Не буду сейчас ангажироваться по срокам с учетом общей ситуации, но, в общем, думаю, что успех, тем не менее, будет достигнут. Что касается так называемых санкций, то опять я говорю, что санкции это вообще-то в международном праве – некое орудие, которое находится в руках Совета Безопасности ООН. Всё, что делается за его пределами и за спиной ООН – это односторонние рестриктивные меры, которые нелегитимны по определению. Руководители стран-членов Евросоюза должны представлять, что всякое действие порождает противодействие. Опыт попыток введения аналогичных или других таких же санкций в отношении России в прошлые годы, начиная с 2014 года, наглядно показывает, что РФ всегда отвечает и знает, как ответить и знает, чем ответить. Но я не хочу, чтобы мои слова прозвучали как угроза. Мы не сторонники этой санкционной войны, если хотите. Мы готовы вести диалог, готовы сотрудничать, готовы взаимодействовать, в том числе и по расследованию печального инцидента с господином Навальным. Никто другой больше сил не приложил для того, чтобы раскрыть обстоятельства происшествия, чем Россия. Сейчас, например, утверждают, что передача российской стороне любых каких-то сведений и доказательной базы невозможна без его согласия. Ну, хорошо. Когда получали соответствующие свидетельства и доказательную базу отсутствия следов отравления от российских врачей из Омска, почему-то этот вопрос не возникал Пациент был в коме, тем не менее его о его персональных данных и конфиденциальности никто не беспокоился. - Возвращаясь к "Северному потоку", Владимир Алексеевич, кто сегодня на стороне продолжения газопровода, кто является противниками? Потому что число, мы знаем, союзников и противников регулярно меняется все-таки. И что известно сегодня о сделке, о предложении Германии США по "Северному потоку", там речь шла о строительстве терминалов в обмен на разрешения достроить трубопровод? - Составлять какой-то баланс, говорить, сколько стран за, сколько против, я думаю, занятие бесполезное... - Важно, какие страны, Владимир Алексеевич. - Ну, я исхожу из того, что Германия как главный реципиент и страна на чью территорию "Северный поток-2" должен прийти, объективно заинтересована в успешной реализации этого проекта. По крайней мере, до сих пор, официальная позиция германского правительства сводилась к этому. Несмотря на то, что оказывалось давление, на Германию в том числе, и мы представляем откуда, в том числе из-за Атлантического океана. Мы также знаем, что есть страны, которые против по разным причинам, хотя все эти причины сводятся, конечно, к позиции антироссийской. Известно заявление руководства Польши, известно заявление руководства Украины, которое, понятно, печется за сохранение транзита через собственную территорию российского газа, при этом гордо заявляя, что в 2015 году они напрямую закупать газ у России прекратили. Я думаю, что кто бы что не говорил, но тем не менее "Северный поток-2" так же, как "Северный поток-1", так же, как тот поток, который назывался "Южным", потом "Турецкий", возможно будет какое-то иное название – все эти проекты они в сумме своей призваны укрепить энергобезопасность европейского континента. Понятно, что когда-нибудь много веков от сегодняшнего дня настанет момент, когда на Земном шаре закончится нефть и газ, и уголь – все, что хотите, конечно, к тому времени человечеству надо разработать какие-то альтернативные варианты, альтернативные источники. Разработка альтернативных источников энергии – это перспективная научная сфера, где мы тоже взаимодействуем и готовы обмениваться мнениями с нашими европейскими, другими партнерами. Но пока на обозримую перспективу природный газ остается незаменимым компонентом энергобаланса стран мира, во всяком случае, тех стран, где есть этот газ свой или куда он может поступить тем или иным способом. Поэтому не надо в этих проектах видеть геополитику и тем более какие-то идеологические моменты. Проект сугубо коммерческий, сугубо экономический, и связывать как некоторые, к сожалению, пытались сделать в последние дни с тем же делом Навального, но этот просто нонсенс - Ну это обращение, скорее, к европейской аудитории, а не к российской, в России, наверное, никто не видит связей и политики. Другое дело, что газ может быть, как российский, так и американский. Вы видите перспективу в попытке Германии сторговаться с США, договориться за счет строительства терминалов достроить трубопровод и без серьезных санкций, которые, мы знаем, могут подействовать? - Понимаете, единственное, что я слышал об этом то же самое, что и вы – это публикация в германской газете Zeit. Я не в той позиции, чтобы комментировать газетные публикации. - Владимир Алексеевич, тогда давайте прокомментируем резолюция Европарламента. Мы знаем, что он высказался также и по событиям в Белоруссии. Там говорится, что Евросоюз не признает Александра Лукашенко легитимным президентом. Здесь ситуация, скажем так, более тревожная даже, и более чувствительная для нас, может быть, чем это было на Украине, поскольку Россию и Белоруссию связывают более глубокие, интегрированные отношения – это и обязательства по союзному государству и в рамках Договора о коллективной безопасности. Как позиция ЕС по Белоруссии может повлиять на отношения с Россией? - Честно говоря, я бы не хотел сравнивать Белоруссию и Украину именно в этом контексте – кто нам ближе. Сравнивать, наверное, не стоит, только если не считать необходимость, наверное, избежать попытки наступить на те же грабли. Вот это для наших белорусских братьев, я думаю, имеет практическое значение. Что касается Евросоюза, то в массе тех заявлений и комментариев, которые на белорусскую тему прозвучали за последние недели, я бы отметил и такое, что Евросоюз не заинтересован в повторении Белоруссией украинского сценария. Вот тут я бы предложил бы зафиксировать это и посмотреть, что будет дальше. Я бы предложил также, если говорить об опыте других стран, и даже, в данном случае континентов, учесть опыт Венесуэлы, где признание самозванца известного немалой группой стран, оно по сути дела создало дополнительные препятствия на пути политического решения кризиса в этой стране. Вот избегать того и другого, мой совет был бы Евросоюза, если он прислушается, а конкретно – в контексте белорусской ситуации. - А как вы думаете, прислушается? - Я надеюсь. - Давайте не забывать о том, что мы все живем в условиях пандемии. Как эта ситуация влияет на политические контакты, на готовность Европейского союза открывать Россию для международных контактов, для поездок и делового общения. Вообще, есть здесь перспективы? - Честно скажу, пандемия изменила жизнь всех. Не буду утверждать, что всего человечества, но подавляющую ее часть. Во всяком случае, здесь, в Европе, где я нахожусь, конечно, ситуация выглядит кардинально иной, чем она была, допустим, год назад, да даже и полгода тому назад. Большинство официальных и неофициальных мероприятий с участием представителей различных государств они переведены в видеоформат так же, как многие прочие обмены мнениями. Переговоры и так далее. Кстати, даже вышеупомянутая сессия Европарламента. Если посмотреть на картинку из зала, там сидит максимум 30% депутатов, остальные сидят по домам и смотрят в телевизор то, что происходит. Это с точки зрения технологической, наверное, определенный прорыв в некое будущее... И плюс, это, наверное, экономия немалая бюджетных средств на командировках. Однако ни один вебинар, ни один видео-саммит или видео-переговоры, конечно, не заменят нормальной дипломатической работы, которая требует прямого контакта. Но не секрет, что, когда проходят какие-то многосторонние мероприятия, немалая часть работы проходит в двусторонних форматах без телекамер и где-то в закрытых помещениях. Сейчас этого нет. Я уже не говорю, что, в принципе, при всей продвинутости технологий многие мероприятия становятся так или иначе более открытыми, и вопрос конфиденциальности уже становится совершенно в другом... - Я поняла из вашего ответа, что это затрудняет, скорее, взаимопонимание, нежели облегчает его. Еще одна тема, которой мы раздражаем сейчас Запад – это регистрация российской вакцины, и то, что мы в этом смысле достигли определенного прорыва. Может и эта тема из чисто медицинской стать политической, и что говорят европейцы о российской вакцине? - Честно говоря, можно даже удивиться, почему эту тему вакцины к делу Навального не привязали до сих пор? Я не хочу, конечно, кого-то подталкивать к этому умозаключению, но то, что мы видим, что происходит на еще не формировавшемся рынке этих вакцин... Наша вакцина одна есть, тестируется еще там с дюжину в разных странах, но рынка сформировавшегося еще нет. Тем не менее нездоровый ажиотаж мы уже наблюдаем, и от этого ажиотажа до попыток какие-то геополитические внедрить вещи, конечно, один шаг. Я надеюсь, что этого не произойдет. Российская сторона, предлагая эту вакцину, делает это совершенно открыто, без каких-либо преференций или каких-то ограничений по странам, и без каких-либо политических или экономических увязок.