Лев Дуров: "Нельзя становиться стариком даже в 70-летнем возрасте!"
Не каждый артист, удостоенный звания "народный", так любим этим самым народом. Так что для Дурова это не звание, а призвание.
Свою дворянскую пятисотлетнюю родословную он знал прекрасно: постельничий Ивана Грозного, первая игуменья Новодевичьего монастыря, девица-кавалерист Надежда Дурова. Дальше, как он шутил, "началось вырождение": Дуровы подались в цирк и в актёры.
"Род замечательный был у меня за плечами. Кичиться и гордиться этим глупо. А сознавать, что за тобой были грандиозные личности, конечно, приятно".
Где ещё было жить бывшему дворянину, как не в Лефортовском дворце! Правда, с 12 соседями по коммуналке. Искусству кулачных боёв его научила улица, а из-за выгоревших волос он получил авторитетную кличку "Седой".
Каким-то лефортовским ветром хулигана Лёву занесло в театральный кружок Дома пионеров. Там он разогнал половину участников, оставив только тех, кто ему нравился. Улица научила оценивать людей с первого взгляда.
"Можно быть выходцем из деревни – и быть интеллигентным человеком. А можно быть из академической семьи – и быть жлобом".
После Школы-студии МХАТ он оказался в Центральном Детском театре, где переиграл всю флору и фауну репертуара. Пока не оказался в театре на Малой Бронной. Ещё во время учёбы он влюбился в красавицу Ирину Кириченко.
Они все играли на одной сцене: Лев Константинович, Ирина Николаевна, их дочь Екатерина и зять Владимир Ершов. Концентрацию талантливых родственников в театре назвали "Уголком Дурова".
Его учителем в театре стал Анатолий Эфрос. Позже Дуров, став режиссёром, считался едва ли не единственным последователем эфросовского стиля психологического разбора.
"Как ни странно, я на старости лет стал получать большие роли".
Популярным на всю страну сделало его именно кино. Сначала ему бесконечно предлагали роли каких-то комбайнёров. Стоило большого труда сойти с этой орбиты. В итоге Дуров снялся в 200 картинах.
Об этом мало кто знает, но до 66 лет он не сыграл в кино ни одной главной роли.
Он жалел, что не снялся у Тарковского и вообще ни в одной, как он говорил, "этапной" картине. Но зрителя ведь тоже не обманешь. Его любили. И за талант, и за то, что он всегда оставался Человеком. Мудрым, ироничным, жизнелюбивым.
"Нельзя становиться стариком, даже в 70-летнем возрасте, нельзя! Трава зелёная, солнце светит, всё – ты пацан!"