Преследование православных на Украине: Материалы к судебному делу

Беседа с автором, редактором и составителем книги «Преследования Украинской Православной Церкви в ходе конфликта на Украине, 2016-2018 гг.» Владиславом Мальцевым

Антицерковная кампания на Украине, начавшаяся ещё на рубеже 1980-х — 1990-х годов, после киевского переворота 2014 года значительно усилилась. Захваты, поджоги и обстрелы православных храмов, нападения на священнослужителей, дискриминационные законопроекты, направленные против канонической Украинской Православной Церкви, диффамация (кампания по очернению) в СМИ. За всем этим стоят судьбы миллионов православных христиан Украины, оказавшихся в заложниках на родной земле, тысяч священников, которых принуждают перейти в псевдоправославный раскол, десятков общин, лишившихся своих храмов.

Все последние годы Телеканал Царьград внимательно следит за церковной ситуацией на Украине, на страницах нашего сайта, в наших программах и сюжетах мы регулярно представляем картину происходящего. Один из наших авторов, политический и религиозный обозреватель ряда российских изданий Владислав Мальцев вместе со своими коллегами проделал огромную работу по систематизации и анализу фактов дискриминации канонической Церкви, её клириков и мирян на Украине.

Итогом этой работы стали две книги: «Жертва гражданской войны. Преследования Украинской Православной Церкви в ходе конфликта на Украине. 2014-2015 гг.», изданная в 2016 году, и вышедшее буквально на днях исследование «Преследования Украинской Православной Церкви в ходе конфликта на Украине, 2016-2018 гг.» (в соавторстве с Владимиром Рогатиным и Владимиром Лактюшиным).

Об этой работе, её задачах и том, сможет ли изданное исследование стать материалами к судебному делу, Владислав Мальцев рассказал Царьграду.

Царьград: Ваша новая книга затрагивает очень сложный момент в истории Украинской Православной Церкви, время предвыборной кампании господина Порошенко, попытавшегося использовать Церковь в своих политических целях. Чем характерен этот период, и почему именно 2016-2018 годам посвящено вышедшее исследование?

Владислав Мальцев: Новая книга начинается ровно с того момента, когда закончилось описание событий в предыдущей книге, то есть с декабря 2015 года. Предыдущий период на две трети укладывается в одну схему: захваты храмов на Западной Украине и обстрелы храмов в Донбассе. Обстрелы в огромном количестве. При подготовке первой книги мы активно работали с донбасскими журналистами, получая от них множество фотографий, не все из которых смогли опубликовать в объёмной иллюстративной вкладке.

Владислав Мальцев. Фото из личного архива Владислава Мальцева

Вторая часть — это захваты храмов. Захваты с предысторией, с деталями, которые описывали как журналисты, так и местные жители. По ходу работы мы в каждом конкретном случае очень внимательно уточняли детали, поскольку в каждом случае были ошибки и разночтения. В итоге в обеих наших книгах первые разделы посвящены именно силовым захватам храмов. И во многом они пересекаются, поскольку в некоторых сёлах конфликт идёт с 2014-2015 годов и не решён до сих пор. Это прежде всего сёла Птичья (Ровенская область) и Куты (Тернопольская область) и ещё целый ряд населённых пунктов на Западной Украине.

В остальном новая книга, помимо того, что, как и предыдущая, фиксирует несколько случаев обстрела православных храмов в Донбассе (в последние годы их стало намного меньше), в основном посвящена дискриминационной политике украинских властей в отношении Украинской Православной Церкви. Кроме того, как и в первой книге, мы отдельно остановились на диффамации в СМИ.

Ц.: Это очень важный момент, поскольку именно украинские СМИ создают негативную картину об Украинской Православной Церкви как Церкви «государства-агрессора», Церкви, поддерживающей «сепаратистов». Тем самым развязывая руки радикалам, непосредственно участвующим в захватах храмов.

В.М.: Именно так. При этом речь идёт не только об оценочных суждениях, но и об откровенной лжи. К примеру, на Украине широко известна история, активно тиражируемая местными СМИ, о том, как в 2014 году после взятия Славянска там в одном из храмов был обнаружен склад оружия. Но никто до сих пор не поинтересовался, что это был за храм. По умолчанию считалось, что это храм Украинской Православной Церкви. На самом же деле это был протестантский храм, на тот момент недействующий, который использовался ополченцами как склад.

Также был широко распространён слух о том, что в Одессе накануне майских событий 2014 года в одном из православных храмов «раздавали оружие». Но до сих пор никто не указал, что это был за храм, и какое оружие там раздавали. И, главное, всё зафиксированное в одесских событиях со стороны антимайдановцев огнестрельное оружие — одно ружьё типа «Сайга», по ряду утверждений вообще страйкбольное ружьё — фиксировалось у его хозяина и за пару месяцев до этого.

https://www.youtube.com/watch?v=7GurFOl1L3E

Ц.: В отличие от предыдущих лет, 2018 год стал временем кампании «украинской автокефализации», в которой к Порошенко и раскольническим структурам, так называемым Киевскому патриархату и УАПЦ, активно подключился Константинопольский патриарх Варфоломей. Насколько этот момент значим в вашем новом исследовании?

В.М.: Этот процесс непосредственно связан с дискриминационными законами, которые массово пошли ещё с начала 2017 года. В принципе, известен факт, что кампанию по автокефализации ещё в 2015-2016 годах начали «народнофронтовцы» Парубий и Яценюк, которые уже тогда работали с Константинопольским патриархатом.

Например, 16 июня 2016 года по инициативе председателя Верховной рады Андрея Парубия представители фракций «Блока Петра Порошенко», «Народного фронта», «Самопомощи», «Батькивщины», Радикальной партии Олега Ляшко и «Воли народа» обратились к Константинопольскому патриарху Варфоломею с просьбой:

Признать недействительным акт 1686 года (о передаче Киевской митрополии в каноническое ведение Московского Патриарха) как принятый с нарушением священных канонов православной церкви. Принять активное участие в преодолении последствий церковного разделения путём созыва под эгидой Вселенского патриархата Всеукраинского объединительного собора, который бы решил все противоречивые вопросы и объединил украинское православие. Ради блага Православной церкви на Украине и целостности украинского народа выдать Томос об автокефалии Православной церкви на Украине.

Тогда же депутаты как от «Народного фронта», так и от «Блока Петра Порошенко» разработали совместный дискриминационный законопроект №4511 «Об особом статусе религиозных организаций, руководящие центры которых находятся в государстве, признанным Верховной радой государством-агрессором».

Фото: www.pravoslavie.ru

Тогда эта кампания не завершилась успехом только потому, что Порошенко её особо не поддерживал, не желая усиления своих партнёров по коалиции.

Ц.: Произошёл ли определённый скачок в плане захватов, поджогов и вообще дискриминации канонической Церкви с началом активной фазы предвыборной кампании Порошенко, одной из частей которой стала кампания по автокефализации?

В.М.: Скорее стоит говорить о скачке с «переходами» православных храмов в раскольнические юрисдикции (формально добровольными, но на самом деле в большинстве случаев за переход голосовали не общины храмов, а сельские общины, состоящие из националистически настроенных активистов — прим. Царьграда). Он начался с момента, как был получен «томос».

Фото: www.pravoslavie.ru

Когда подобным людям показалось, что можно перейти в структуру, имеющую хотя бы определённые признаки каноничности, то эти люди действительно начали переходить в ПЦУ. Участие административного ресурса в этом имело место быть, однако масштабы этого не стоит преувеличивать: пожалуй, наиболее активно админресурс был задействован в той же Винницкой области и в значительной степени был завязан на переход упомянутого ранее митрополита Симеона. За пределами же Западной Украины были лишь единичные переходы. Например, в Одесской и Николаевской областях, а также на Черниговщине. При этом зачастую не из идейных соображений, а из-за внутрицерковных, зачастую личностных конфликтов.

В.М.: Скажу прямо: на презентации российских исследований в ОБСЕ ходит гораздо меньше людей, чем на любые другие. Да, есть те, кого интересуют боевые действия в Донбассе, права человека в Крыму (эти мероприятия проводит украинская сторона), но в целом происходящее на Украине Запад интересуют минимально.

Помню, когда в 2016 году я был в Вене на очередном заседании ОБСЕ, то подошёл к киоску посмотреть местные газеты. И увидел, что главная тема, которая волновала австрийцев, — это угрозы Эрдогана немецкому комику. Украина же, после того как закончилась активная фаза боевых действий в Донбассе, вообще исчезла из передовиц западных газет и журналов.

Но и у нас, когда на западных площадках выступают официальные представители России, складывается впечатление, что каждый год они повторяют одну и ту же заученную мантру: героизация нацизма в Прибалтике. И в какой-то момент я не выдержал и в сентябре этого года на нашем сайд-эвенте (мероприятии) на конференции ОБСЕ высказался: что же вы каждый год повторяете одно и то же?! Вас реально не интересует никакая конкретика? Происходят нарушения прав человека на Украине, расскажите о них подробнее.

Фото: Sadak SouiciLe Pictorium / Globallookpress

Фактически получается так, что за всё это отдувается НКО, с которой я сотрудничаю, которая издаёт наши книги. Она приезжает, делает доклады, а остальные рассказывают про что угодно — про русский язык, про героизацию Бандеры и Шухевича (причём полное ощущение заевшей много лет назад пластинки), — но ничего не говорят о реальных случаях дискриминации, в том числе по религиозному признаку.

В.М.: В идеале так и должно быть. Но, к сожалению, те материалы, которые сейчас собирают наши МИД и Следственный комитет, — это работа неплохая, но часто на уровне студенческого реферата. С большим количеством ошибок, с желанием всё очень быстро подогнать под готовую пропагандистскую схему, с нежеланием вникать в детали.

Безусловно, государство вроде бы пытается помогать НКО, работающим по этой теме, но по факту происходит просто «попил бюджетов». Я помню, как сам в 2014 году пытался выйти на гранты Общественной палаты, и нам откровенно намекнули: подавать заявки и выигрывать гранты могут только «избранные организации», а эти самые организации с ходу потребовали «откат» в 50% от гранта только за то, что подают на него заявку от себя.

Или другой пример: в 2016 году мне принесли показать как эксперту брошюру в несколько десятков страниц, которую на грант (в 4,5 миллиона рублей, если не ошибаюсь) «сотворила» одна российская НКО. И в этой брошюре поджоги храмов на Украине в 2014-2015 годах иллюстрировались всем, что можно было нагуглить по запросу «пожар храма», например, сгоревшей в 2009 году в Липецке от замыкания электропроводки деревянной церковью. Полная халтура! И наши оппоненты легко разобьют такие «доводы» в пух и прах, выставят нас на посмешище.

Очень странная позиция на фоне того, что украинские телеканалы плотно работают на площадках ОБСЕ, пуская сразу же в эфир и интернет каждое слово спикеров украинской стороны. У российской же стороны, видимо, позиция — выступить перед несколькими десятками человек, гордо сообщить об этом в отчёте — и всё, до миллионов людей (в том числе за рубежом) всю эту информацию доносить не нужно. Это пораженческая позиция, и её необходимо менять.