Врач рассказал о том, как он пересадил больному ребенку его же почку

Дмитрий, знала, что вы в основном занимаетесь трансплантацией печени, причем детям. Но эта операция сделана впервые в России?

Дмитрий Ахаладзе: Да, двухлетнему малышу, страдающему тяжелейшим онкологическим заболеванием - нейробластомой надпочечника.

Вы ученик постоянного автора и эксперта "РГ", академика Сергея Готье. Поэтому не боитесь проведения не просто сложных, а уникальных операций? Или, может, вам просто неведом страх? Спокойно идете на риск.

Дмитрий Ахаладзе: Не боюсь, потому что ученик Готье? Этим горжусь! А боюсь я только гнева Бога. И страх уходит, когда понимаешь, что это единственный путь спасения жизни. Представьте на минуту: двухлетний малыш, живущий далеко от Москвы, страдает таким сложным заболеванием. И его родители каждый день видят, как из малыша уходит сама жизнь.

Ребенок проходил в нашем центре положенную химиотерапию. И вполне возможно было удалить злокачественную опухоль вместе с почкой. С одной почкой действительно можно жить. Но подчеркну: человеку всего два года. Впереди должна быть большая и полноценная жизнь. Конечно, лучше, если почек две. И мы с бригадой хирургов и анестезиологов, посоветовавшись, решили: уберем опухоль, а почку оставим. Хотя было очевидно: оставить ее на прежнем месте, где она была, невозможно. Надо было найти ей иную "жилплощадь". Можно в нашем серьезном разговоре рассказать трансплантационный анекдот?

После проведения такой успешной операции - можно.

Дмитрий Ахаладзе: Когда органам раздавали "квартиры", то надпочечникам достались "две коммуналки" в забрюшинном пространстве. Так вот, надпочечник, пораженный опухолью, мы удалили, а площадь осталась. Вот туда-то мы и поместили вылеченную во время операции почку.

Сколько времени ушло на такую смену?

Дмитрий Ахаладзе: Операция началась в половине пятого вечера, а закончили мы ее после полуночи.

Как к столь длительному процессу отнеслась сама пересаженная почка?

Дмитрий Ахаладзе: Думаю, с благодарностью. Она не просто сразу на операционном столе заработала, а, извините за подробность, окатила нас мочой. Для хирургов это была большая радость.

Об этой операции я узнала фактически сразу, как вы ее провели. Но у меня есть известное правило: о самых необычных, о самых уникальных не сообщать мгновенно. Любая операция - все-таки всегда некая езда в незнаемое. И я жду, когда будет отдаленный результат. В вашем случае исключения, как вы понимаете, не было. Как сегодня самочувствие - могу теперь назвать имя пациента, маленького Егора?

Дмитрий Ахаладзе: Он продолжает лечение в нашем центре. Поводов для тревоги нет. Обе почки - и та, которая на своем месте, и та, которая живет в "коммуналке", работают нормально.

Прогноз?

Дмитрий Ахаладзе: Самый тяжелый для нас вопрос. Поскольку нейробластома среди всех злокачественных заболеваний не просто самая загадочная, но и самая тяжелая, плохо прогнозируемая. К великому сожалению, эти опухоли, как правило, поражают детей. Нередко делают их тяжелыми инвалидами. Но вы же знаете, что педиатры, тем более специалисты, занимающиеся детской онкологией, просто обязаны быть оптимистами. Прошло больше месяца после операции. Но не только я, но и члены нашей команды каждый день интересуются, что с нашим Егором. Пока он нас радует. И очень хочется верить, что он сумеет перенести предстоящее ему непростое лечение. Все условия для этого в Центре Рогачева есть.

Подобные операции можно, нужно тиражировать?

Дмитрий Ахаладзе: Тиражировать нужно адекватную помощь.