Новая нефть. Почему достижения в IT важнее, чем рекорды в добыче сырья

Владимир Путин предложил дать беспрецедентные льготы IT-индустрии, понизив налог на прибыль до 3%, а взносы в социальные фонды — до 7,6%. Почему государство решило поддержать сейчас отрасль, которая меньше других пострадала от пандемии? «АиФ» задал этот вопрос исполнительному директору Ассоциации предприятий компьютерных и информационных технологий Николаю Комлеву.

Запасы цифр бесконечны

Алексей Макурин, «АиФ»: Традиционной экономике обещают после коронакризиса медленное восстановление, а информационным технологиям — новый взлёт. Что даёт этот шанс?

Николай Комлев: Стремительное распространение удалённой работы и замена бумажных процедур электронными — в дни карантина эти методы вынужденно попробовали даже государственные учреждения. Очевидно, что удалёнка в разных масштабах и формах теперь останется и спрос на IT-решения для неё будет расти. Кроме того, правительство России видит в информационных технологиях актикризисный инструмент, дающий импульс восстановлению и развитию всех остальных отраслей.

— Каким образом?

— Искусственный интеллект умеет мгновенно делать анализ, для которого человеку требуется много дней. Несколько роботов заменяют на заводах десятки и сотни работников. Сложные запчасти уже не вытачивают на станках — их печатают на 3D-принтерах. Во всех сферах умные устройства и программы повышают производительность труда. Их распространение — такой же революционный этап, каким 120 лет назад стало появление автомобилей и самолётов. Только «топливо», на котором работают информационные технологии, — это не бензин и керосин, а цифры. Премьер-министр Михаил Мишустин, который до прихода в правительство активно цифровизировал налоговую службу, назвал IT «новой нефтью». Но в отличие от нефти, запасы которой ограничены, комбинации цифр бесконечны.

— Каков сегодня вклад IT в российскую экономику?

— Около 3,5% от валового внутреннего продукта. В самых развитых странах мира это 7–10%. Достаточно сказать, что из десяти самых дорогих компаний США шесть представляют компьютерную индустрию и нет ни одной сырьевой, как в России.

Почему не покупают российское

— Нам нужны свои компании масштаба Apple и Microsoft?

— Хотелось бы, но пока это нереалистично. И не потому, что мозги у наших айтишников хуже. Гиганты, чьи названия у всех на слуху, продают свои устройства и программы по всему миру, вкладывая огромные деньги в их продвижение, и благодаря эффекту масштаба добиваются наилучшего соотношения качества и цены. У российской IT-отрасли нет столько денег и потребителей, чтобы конкурировать с грандами. Но мы можем успешно решать другие задачи — например, создавать отечественные системы информационной безопасности, управления производством и роботами, инженерные программы для оборонки, где важна независимость от иностранных разработок. Мы готовы развивать новые направления в IT, где порог вхождения в бизнес одинаково труден для всех. Например, квантовые и нейронные технологии. Занять ведущее место на этих перспективных рынках — более амбициозный замысел, чем просто импортозамещение.

— А что уже удалось заместить?

— По данным Минкомсвязи, доля отечественного программного обеспечения в закупках госорганов достигла 65%, а в закупках госкомпаний — 45%. Министерство ожидает, что ещё через четыре года эти показатели вырастут соответственно до 90% и 70%. Этому способствуют постановления и директивы правительства, требующие от госзаказчиков «покупать российское», если есть надёжные аналоги иностранных систем.

— Но большинство частных компаний по-прежнему работают с зарубежным софтом. Зарубежные программы и приложения чаще всего стоят на наших личных ноутбуках и телефонах. Почему нам их навязывают?

— Иностранные IT-продукты, выпускаемые миллионными тиражами, образно говоря, лучше вылизаны. Их возможности и недостатки всем известны, а насколько удобно будет работать на российском софте, иногда непонятно. К тому же некоторые предприятия вынужденно, от нехватки средств, отдают предпочтение бесплатным пиратским версиям дорогих зарубежных систем вместо внедрения дешёвых, но не бесплатных российских разработок.

Что касается гаджетов, их производители давно работают в союзе с ведущими мировыми поставщиками софта и тоже не хотят его менять, опасаясь потерь от перезаключения контрактов и претензий клиентов на сбои в работе устройств. Однако с 1 января 2021 г. в России вступит в силу закон, по которому на всех смартфонах, ноутбуках, ПК и телевизорах будут устанавливаться иконки, информирующие о российских приложениях, которые можно скачать, — поисковиках, картах, антивирусах, онлайн-кинотеатрах, мессенджерах.

В чём мы на высоте

— На каких направлениях российским компаниям уже не нужно доказывать, что их разработки не хуже?

— Это бухгалтерские системы для малого и среднего бизнеса, системы управления предприятием. Это антивирусы, криптография, системы распознавания текстов, лиц, голоса. Это мобильные игры, платформы для поиска информации, общения в соцсетях и учёбы. Эти сервисы распространены на российском рынке даже шире, чем западные. Ведь они лучше учитывают мышление и привычки наших пользователей.

— Что нужно, чтобы таких достижений стало больше?

— Обнадёживает идея понизить налоги. В своё время так сделала Ирландия, которая никогда не была компьютерной державой, и сегодня Дублин называют «Силиконовой долиной Европы». Комфортный налоговый режим позволит российским IT-компаниям привлекать больше инвестиций и вести мировую экспансию, не перенося штаб-квартиры в другие страны. В интересах отечественной экономики, чтобы центры IT-разработок и ноу-хау оставались в России. И хочется, чтобы российская «прописка» стала такой притягательной, что к нам начали бы перебираться компании из-за рубежа.

Радует, что президент РФ попросил Госдуму ускорить принятие закона о так называемых регуляторных песочницах — локальных зонах, где разрешается экспериментальная эксплуатация новых IT-разработок, в других местах запрещённая. Это позволит быстрее внедрять беспилотный транспорт и другие роботизированные технологии.

Но одновременно правительство хочет вернуть 20-процентный НДС на компьютерные программы, который сейчас нулевой. Это или приведёт к заметному подорожанию софта, или заставит его разработчиков сдерживать цены за счёт сокращения прибыли. Эффект от налоговой льготы будет смазан.

— Лучшие программисты зарабатывают до 250 тыс. руб. Но множество талантов уезжает на Запад. Как остановить утечку мозгов? Ещё больше повысить зарплаты?

— Уровень жизни — это не только деньги, но и окружающая среда. Будет больше интересных проектов на родине — я уверен, амбициозные ребята сто раз подумают, прежде чем принять заманчивое предложение из Америки или Европы. Сегодня же, как ни парадоксально, распространённость информационных технологий в России меньше, чем в странах, где раньше не было собственной школы программирования. И это проблема как для профессионалов, стремящихся к большему, так и для всей экономики.

Общая численность айтишников, компьютерщиков, инженеров связи у нас 1,8 млн человек, или 2,4% от экономически активного населения. Для сравнения: аналогичный показатель в Финляндии — 7%, в Великобритании — 5%. Наша ассоциация постоянно предлагает увеличить набор IT-специалистов на бюджетные места университетов. Но каждого нового министра высшего образования приходится убеждать в этом заново. Да, набор растёт, и это могло бы закрыть сегодняшние потребности, но целиться надо на несколько лет вперёд.