Исповедь хоккеиста: Никита Щитов рассказал о проблемах спортивной карьеры

Нынешний капитан хоккейного клуба "Сочи", воспитанник уфимского "Салавата Юлаева", 35-летний Никита Щитов рассказал о всех "подводных камнях" карьеры профессионального спортсмена, чья жизнь, как оказывается, далеко не праздная. - Я в хоккее с пяти с половиной лет, - говорит Никита Щитов в интервью уфимскому изданию «Медиакорсеть». - Постоянно ходил на тренировки и усердно занимался. Еще как-то в 13 лет мне тренер сказал, что пора вешать коньки на гвоздь. Представьте, что значат для 13-летнего пацана такие слова. Но тогда я никого не послушал и пошел дальше. Но вдруг в 15 лет, в выпускной год, меня затянула улица. Я начал больше проводить времени с ребятами во дворе. К хоккею подостыл. Летом съездили в тренировочный лагерь, вернулся и решил закончить с хоккеем. Я всю жизнь посвятил хоккею и вдруг решил закончить. Сказал родителям: «Я больше туда не пойду, все. Я не хочу. Мне надоела эта жизнь». Представляете, каким шоком это было родителей? Я же всю жизнь ходил во Дворец. Меня и уговаривали, мол, надо. Я — ни в какую. Мне стало интересно на улице. Это к чему? Сейчас родители нагружают своих детей, водят их в секцию, а такое тоже может произойти. Спортсмен рассказал, что в какой-то момент уличные посиделки закончились попаданием в отделение милиции и лишь там он понял, что надо возвращаться в спорт. - Родители обрадовались. Пошли к тренеру, но он сказал, что обратно меня не возьмет. Понять человека можно. В итоге мы уговорили тренера, но только с одним условием: «Ты будешь с понедельника по пятницу только тренироваться». А в субботу и воскресенье у команды игры. А для хоккеиста просто тренироваться и не играть - это похороны. И что делать? Нашли выход. Раньше на стадионе «Труд» была команда у Марата Азаматова, «Локомотив», там играли хоккеисты, которые только-только закончили карьеру на профессиональном уровне. Были Рашит Гимаев, Олег Брындин, Рамиль Мазитов… Команда проводила тренировки и играла в Деме, по выходным играли в первенстве Башкирии, ездили по городам. Прихожу и говорю «Марат Мустафиевич, возьмите меня себе в команду». А они только закончили, у них такое мастерство, Марат Мустафиевич такой опытный тренер. Отвечает: «Давай, выйди, посмотрю на тебя». Я потренировался, он посмотрел и сказал отцу: «Из него получится толковый хоккеист. Я его возьму, пусть у нас играет». И вот я всю зиму ездил играть на открытом льду. Получал такую классную практику, играл против взрослых ребят. Получал зарплату, кстати, 900 или 1000 рублей. Сезон закончился. Ребят, которые выделялись, взяли в «Салават Юлаев-2». Остальным, кого посчитали неперспективными, сказали «До свидания». В числе них был и я. В любом случае, виноват сам. Думаю, что делать? С хоккеем-то ни в какую не хочу заканчивать. В итоге подошел к тренеру второй команды: «Посмотрите на меня, может, я вам все-таки подойду». Хорошо, мол, приходи. Я пришел, мы на земле потренировались, на следующий день была первая тренировка на льду и мне сказали: «Все, хватит, больше не приходи». А тогда надо было еще в институт поступать, чтобы в армию не забрали. Раньше интернета не было, взяли книжку, где были списки всех хоккейных команд и телефоны. И начался обзвон. Первый звонок сделали в Нижнекамск, потому что недалеко. Тренером был Александр Юрьевич Соколов, хороший, известный по молодежи. На вопрос, можно ли приехать к ним, получил ответ: «Приезжай». Приехали мы с еще одним парнем (он потом в итоге судьей стал), поселились в общаге, она была как спортивный интернат, было много приезжих. Несколько дней потренировался, решил подойти к тренеру. — Александр Юрьевич, сколько у меня есть времени, чтобы себя проявить? — А ты что, спешишь? — Нет, просто в Уфе было достаточно двух дней, чтобы они сделали выводы. — У тебя есть месяц, не спеши. Я обрадовался, это было здорово. Коллектив хороший — это заслуга тренера была. Иногда Соколов на сборах нас возил на базу отдыха поплавать. Еще говорил: «Берите своих девушек». Это сближало коллектив. Мне там понравилось. Заканчивается месяц, идут товарищеские игры, и вдруг я замечаю, как он приводит меня в пример ребятам: мол, посмотрите на Никиту, как катается, как играет в обороне. Вот так он меня раскрыл, я такого вообще не ожидал, что такое может быть. Меня там оставили. Игр за сезон было под 80. Была сильная зона, в Тольятти Петр Воробьев постоянно спускал всех игроков, которые потом играли в Суперлиге. Сезон провел отличный, мне все нравилось. Мой год рождения 1983-й. Мои сверстники как лимитчики тогда вовсю играли в Суперлиге, уже где-то начали подключать 1984-й, 1985-й год. Получилось так, что поезд моего года ушел. У нас со второй команды в «Нефтехимик» стали привлекать 1985-й. Сыграл характер. Почему этих ребят берут, а меня не берут? Хочется свое мастерство повысить. Появилась такая мысль: «Может, самому съездить в Высшую лигу в аренду?» Раньше аренды были разрешены, и мы решили попробоваться в Ижевск. Позвонили, но услышали отказ. Как потом я понял, тренеры между собой общаются. И после этого нас к себе вызывал Соколов. — Что вы такое делаете за спиной? До свидания. Всё, он просто нас отправил. Мы извиняемся, он — нет, до свидания, сомнению не подлежит. Что поделать, собрали вещи. Опять же, я 1983-го года, в очередной раз возникают вопросы: куда вообще идти, где меня ждут, кому звонить, что делать? Пришел на стадион «Труд», где раньше занимался у Виктора Степановича Дорофеева. Он говорит: «Я знаю Сергея Михайловича Михалева, мы друзья и раньше вместе играли, они как раз сейчас на игру с Уфой приедут». Дорофеев с ним поговорил и мне дали телефон. Так я приехал во вторую команду Череповца. И сразу понял, что никому там не нужен. Был в команде всего месяц, не играл. Везде свои воспитанники, еще и год у меня такой. Потом как-то приехала команда «Геолог» из Ухты, базировавшаяся в Рыбинске. Там играли знакомые ребята из Уфы, говорят, давай у нас поиграешь. Тренер одобрил, из Череповца меня отпустили, и я попал в Рыбинск. В первой лиге тогда было не так, как сейчас. Там просто играли ребята, у которых особых перспектив не было. Я там побыл с неделю, понял, что это несерьезно и уехал. Что делать? Опять открыл книжку и позвонил в Лениногорск. Там тогда и наши воспитанники играли: Андрей Василевский, Андрей Давлетов. Был уже декабрь, я приехал, мне говорят: «Неплохо играешь, давай контракт подписывай». Я очень обрадовался и подписал, но слышу в свой адрес: «Давай езжай в аренду в Воронеж. Покажи там свои лучшие качества, потом мы тебя к себе заберем». Приехал в Воронеж, и на первой тренировке получаю сотрясение. Просто кошмар. — Езжай в наш фарм-клуб в Тамбов. Еду в Тамбов, а там такая команда… В составе играет директор клуба, игрокам уже за 30. Поиграл там месяцок, подхожу к руководству: «Мне надоело, я уезжаю из Тамбова в Воронеж, а оттуда в Лениногорск, меня там ждут». Возвращаюсь в Лениногорск. В итоге мне говорят: «Пойдем расторгать контракт, ты нам не нужен». Что за невезуха-то такая? Но в этот момент к нам на игры приезжает Воронеж. Переступил через себя, иду к тренеру, говорю: — Простите, что так поступил, возьмите меня обратно. — Ладно, но играть будешь… в Тамбове. И я опять еду в Тамбов. После сезона предлагают заключить новый контракт, говорят, что в Воронеже я не нужен. Отказываюсь и возвращаюсь в Воронеж, тренируюсь. Приезжие ребята тогда жили на базе за 40 километров от города в необогреваемом заброшенном пионерском лагере. Нас там даже не кормили, зарплату мне не платили. *** Спортсмен вспоминает «е-мое, как я жил?» Не хватало даже на питание - продавали "бэушные" клюшки по 400-600 рублей. Кормили их плохо - чтобы насытить организм, покупали пачку быстрорастворимой вермишели за 2,5 рубля и делили на троих. *** - Я истощал, был очень худой. Я бы своему ребенку такого не позволил. В итоге в Воронеже меня не оставили и уволили. Начинается лето. Дозвонился в Орск. Взяли на предсезонку. Проходил три недели предсезонку на земле и следующую неделю на льду. Как думаете, что было дальше? Меня отправили. И даже денег на обратный билет не дали, 900 рублей надо было на автобус, как сейчас помню. Потом договорился поехать в наш Нефтекамск. Они тогда играли на открытом катке. Я прошел сборы, и меня оставили. Я сыграл с начала сезона несколько, игр и меня увольняют. Тренер вызвал к себе. — Мы тебя увольняем. — Ладно. Но скажите, почему? — Знаешь, нам нужны игроки повеселее. Я просто не выдержал, засмеялся и сказал ему: «Я до вас за полгода проехал столько городов, меня отовсюду выгоняли. Но такой формулировки я ни разу не слышал ни от кого». Раньше было не как сейчас в КХЛ, когда до дедлайна можно когда и куда угодно заявляться. Раньше были три окна дозаявок, несколько дней, в которые ты можешь заявиться. Ждать дозаявки три месяца. Я полгода не играл, где-то тренировался, но уровень никакой. А с кем тренироваться? Где кататься? На дворе сентябрь. У меня формы нет. Только коньки, наколенники, перчатки и шлем. Начинаю ходить к любителям, тогда движение только зарождалось. Они скидываются на лед. Говорил: «Разрешите, пожалуйста, с вами покататься. У меня денег нет. Просто разрешите покататься». Кто-то охотно, кто-то нехотя, но я катался 2-3 раза в неделю. Но что это такое? Это ерунда, а не тренировки. Решил позвонить в Серов, город под Екатеринбургом, Костя Цзю оттуда родом. Разговариваю с начальником команды. Он спрашивает, откуда я. А раньше интернета не было, проверить нельзя было. Я говорю: «Ну вот, в Воронеже играл» (а тот дивизион считался сильнее уральского, потому что был ближе к центру). Говорят, мол, приезжай. Приехал, а там началось обновление команды. Плохо играли, народ стали менять и набирать молодых ребят. Меня вызывает к себе тренер. Такой дедушка здоровый сидит. Савельев Григорий Георгиевич, заслуженный тренер России, воспитал Олега Браташа и еще множество выдающихся игроков. «Крыльевский» тренер и замечательный человек. — Ты откуда? — Да я из Уфы, играл в Воронеже… — Там-то дивизион посильнее, бегут, толкаются, да? — Да-да, играл… (не проверит же, не было интернета!) — Ладно, выходи на тренировку. Потренировался, даже не вся команда была. Потом вызвал в кабинет. — Я тебя оставляю. Какую ты хочешь зарплату? Я просто в шоке. Он мне сказал: «Какую ты хочешь зарплату?» Я столько проехал, почти два года вообще ничего не получал. — Да я не хочу зарплату, я хочу играть в хоккей, вы меня просто кормите. Едем на первую игру в Кемерово. Я так ждал этого момента, когда в Высшей лиге сыграю. Сыграли одну игру, вторую, едем обратно на поезде в Серов. На вокзале он меня подзывает к себе. — При твоем отношении ты через два года будешь играть в «Салавате Юлаеве». Я был окрылен. Это вдохнуло в меня новую энергию. Я понял, что человек в меня поверил. Мне ни один человек такое не говорил, а здесь появился тренер, который в меня поверил и дал шанс. Есть такие опытные люди, которые все видят с первого взгляда, которым наплевать на блат. Честно, я на этот блат насмотрелся, пока ездил по городам. Я начинаю работать на полную, а он мне доверяет, ставит играть через смену, набираюсь опыта. Начинается следующий сезон, приезжаю на сборы, еще больше работаю, добавляю. И вообще становлюсь первым защитником. Кстати, тогда еще в аренду приехал Женя Медведев, сейчас он капитан омского «Авангарда». Мы с ним жили вместе, подружились. Он тогда еще был нападающим, а на следующий сезон в «Мечеле» уже стал защитником. Ха, еще кое-что забавное вспомнил. Когда я впервые приехал в Серов, у меня был разговор с таксистом: — Отвезите меня, пожалуйста, во Дворец спорта. — А у нас нет Дворца спорта. — А что у вас есть? — У нас ледовый корт. Серов окружен тайгой. В ноябре уже температура -30. Стадион не отапливается, на стадионе еще на пять градусов холоднее. На дверях была надпись: «Закрывайте двери, берегите тепло». Когда мы с кем-то играли, то у гостевых команд две пятерки грелись в раздевалке, две пятерки играли с нами. И нас было очень тяжело обыграть, мы были привыкшие к этим условиям. Люди на трибунах курили, семечки грызли… Такой конкретный ангар, условия очень жесткие. Постоянно повязку на уши надевал, чтобы не замерзли. Гости всегда теряли очки. Самое интересное, что жил я прямо на стадионе, на втором этаже были комнаты для приезжих. Всегда вечером перед сном выходил на лед, отрабатывал элементы, бегал, бросал. Постоянно тренировался, чтобы стать лучше. Тот сезон я закончил, уже адаптируюсь к Высшей лиге. Подписал контракт на следующий год, провел летние сборы на приличном уровне, был везде первым. Но летом льда в Серове не было, мы ездили 3-4 раза в неделю в соседний Нижний Тагил на тренировки, а это 220 км. Вот так и готовились к сезону — тренировки на земле в Серове плюс поездки в Тагил. Ну и турниры, потом начался сезон, проигрывали поначалу. Но вернемся к тренеру. Наш тренер — хара́ктерный мужик. Ему все равно, кто ты и какой пост занимаешь. Его однажды подколол то ли мэр города, то ли директор спонсирующего завода: «Че твои, опять проиграли?» А он не смотрит ни на кого. Он просто взял и послал его на три буквы. Конечно, его уволили. Из Воскресенска отправили повышать квалификацию и тренировать Игоря Алексадровича Монаенкова, он в свое время играл за молодежную сборную СССР. Сначала он меня постоянно подкалывал, но потом вообще полюбил и стал выпускать в двух пятерках. Думаю, классный тренер, мне повезло. И тут представьте, однажды он выходит на лед, лезвие конька попадает в трещину, он падает и ломает себе бедро. Пришел как-то потом Игоря Александровича в больницу навестить. Спрашивает, как там дела, как я. Говорю, да все нормально. Он мне: «Давай-давай, терпи, все нормально будет, я тебя потом в Воскресенск в Суперлигу заберу». Я был так рад. Мужик хороший. А на следующее утро узнаю, что ночью он умер. Отошел тромб. Мы попрощались с ним. И все, для меня начались такие кошмарные дни… Исполняющим обязанности главного становится Александр Истомин (он сейчас тренирует «Атырау» в Казахстане, в свое время поменял фамилию). Он относился ко мне не так, как прежние наставники, поэтому приходилось терпеть и работать. Истомин начал меня открыто гнобить. Я на тот момент был лучшим бомбардиром команды среди защитников, даже в лиге был на каком-то месте, а он не ставит меня на игры. Однажды решил поставить на игру, и перед матчем настраивает команду: «Сейчас мы все скажем: мы сегодня победим». Вся команда говорит: «Мы сегодня победим». Он продолжает: — А теперь отдельно Никита добавит: «Я готов играть». Ну, гад, думаю. Отвечаю ему. — Я готов играть. — А теперь добавь: «И не буду». Меня это так зацепило, взбесило, блин. Но ничего, я терпел и играл. На протяжении всего этого времени я поддерживал общение с Савельевым. Он предлагал поехать на предсезонку к Владимиру Васильевичу Крикунову (сейчас главный тренер московского «Динамо» — прим. ред.). Вскоре после этого я прочитал в газете «Футбол-хоккей Южного Урала», что в Уфе у Рафаила Ишматова в команде день открытых дверей. Все, кто хочет попробоваться в команду — приходите. Я пришел на стадион, подошел к Ишматову, попросился на просмотр, и он разрешил. Я ему до сих пор очень за это благодарен. Приехал за вещами в Серов. Тренер говорит: «Давай, подписывай контракт». А я в ответ блефанул: «Ну знаете, у меня есть несколько предложений из Суперлиги…». «Да? Ну ты, конечно, попробуй себя, если что, будем рады у себя видеть!» Тренируемся в Уфе. Женя Медведев, кстати, тоже приехал на просмотр. Потом поехали на турнир в Лениногорск. Ишматова не было на скамейке, он наблюдал с трибун. В финале играли с Тюменью, там Костя Барулин (нынешний вратарь «Сочи» — прим. ред.) играл, я ему гол забил. Был турнир в Уфе, а потом собрание. На собрании присутствовали все молодые, которые были на просмотре. Он каждому что-то свое говорил. Дошла очередь до меня. — Ты обязан здесь играть. Едешь с нами на сборы в Турцию. Я просто ошалел от счастья… Это был такой кайф. В итоге подписываю контракт, прохожу сборы, половину игр в том сезоне сыграл в Суперлиге и весь плей-офф. Все было отлично. Правда, мои мытарства на этом не закончились. На следующий сезон в Уфе стали подбирать серьезную команду под высокие задачи, пришел Сергей Михайлович Михалев. Я не смог закрепиться, провел всего две игры, после чего меня вызвал Михалев. Он предложил поехать к Геннадию Федоровичу Цыгурову в «Трактор». Но я сразу сказал, что уже играл в Высшей лиге и не хочу ехать опять. В итоге меня отправили в «Торос». Потом попробовал съездить в Новокузнецк к Сергею Николаеву в аренду. Сыграл контрольную игру. Николаев спрашивает: — Ну что, как там Уфа? — Да Уфа в порядке, у всех выигрывает. Он так насупился. — Да кто их играть-то научил? И мне опять сказали: «Все, спасибо, до свидания». Доиграл тот сезон в «Торосе». В это время звонили из «Нефтехимика», хотели взять в аренду. Дали добро. Там на тот момент был Денис Хлыстов, приехали Костя и Дима Макаровы, еще был Евгений Нурисламов, Озолин презжал. Попал я к Геннадию Цыгурову. Это же просто мэтр хоккея! Такой советский дедушка, который досконально любит хоккей! Все знает, у него все записано, сколько мы за тренировку тонн железа перетаскали, сколько сделали упражнений. Он фиксировал вообще все. У него были очень жесткие тренировки и требования. С каждым игроком он разговаривал. Мне запомнилось, как на сборах он сказал мне: «У тебя есть будущее, ты будешь играть». Дал положительные рекомендации. Я играл в первом звене, у нас тогда была уфимская пятерка. Как-то играли с «Ак Барсом», и из-за меня гол забили. Обычно, если ошибку делаешь, он жестко наказывал. Мог посадить, наорать. На собрании команде говорит: «Вот из-за Никиты гол забили. Но я по его глазам вижу, что он не хотел». У него ко мне было очень хорошее отношение. Я набрался у Цыгурова огромного опыта, он был большим специалистом в хоккейном мире. Но в конце года его уволили. Пришел Крикунов, тоже все нормально. У меня закончился контракт с «Нефтехимиком». Создалась КХЛ, и аренды отменили. Поступило предложение от «Спартака». Долго не думал, приехал туда. В команде был отличный коллектив. Тогда еще играл Кирилл Князев, главным тренером был Милош Ржига (сейчас главный тренер сборной Чехии — прим. ред.). Сначала Ржига мне не верил. Перед тем, как я завоевал место в составе, был период, когда я вообще два месяца не играл. В тот момент я даже не понимал, почему так. То ли ему лицо мое не нравилось, то ли еще что-то. Однажды выпустил играть против, по-моему, Новокузнецка. Из-за меня гол забили, а он мужик эмоциональный, все это знают. Я приезжаю на лавку, и он просто начинает на меня орать. Он орет, и мне кажется, что все трибуны это слышат. Как-то неудобно, не по себе. Я не выдержал и ответил ему в такой же резкой форме. Сижу на лавке и думаю: все, меня завтра уволят. На следующий день на утренней тренировке Ржига ко мне подошел, похлопал по плечу и сказал: «Все нормально». Все, после этого мы с ним два с половиной года нормально отработали, никогда меня не сажал. Потом у меня были возвращения в Нижнекамск, играл там у Крикунова. Очень хороший тренер, у меня с ним до сих пор сохранились отличные отношения. Потом поехал обратно в «Спартак», затем опять Нижнекамск. И еще Уфа была, когда взяли серебряные медали. После родной Уфы я уехал в Сочи и стал там, как мне кажется, своим человеком. Этим рассказом хочу сказать, что извлек из своей жизни огромный урок. Я много чего повидал за период своих странствований. Иногда вспоминаю как, например, жили в Нижнекамске, когда не было денег. Там был «Макдоналдс». Тогда можно было собирать купоны: девять купонов, десятый обед бесплатно. Собирали купоны с ребятами, потом делили этот обед. Тырили из «Макдоналдса» туалетную бумагу к себе в общагу. Причем там частенько после игр была первая команда. Они набирали себе еды, и ни один из них ни разу не предлагал угостить! Даже никто не задумывался. Для меня это всегда было дико. У вас есть фарм-клуб, молодые ребята, почему вы ничего не предлагаете? Сейчас, после всего того, что я прошел, всегда стараюсь чем-то помочь молодым, что-то подсказать. Чтобы они чувствовали помощь. Я не хочу, чтобы молодежь прошла через то же, что и я. В концовке своего рассказа я хотел бы сказать одну важную вещь. Каждому из нас на пути встречается такой человек, который потом становится для тебя своим, к которому ты прислушиваешься и которого очень сильно уважаешь. Для меня такой человек — Григорий Георгиевич Савельев. Я его могу назвать своим хоккейным отцом. Мы очень часто созваниваемся, общаемся, обсуждаем игры, и он дает мне много хороших советов. Кстати, у него скоро день рождения, он родился 9 мая 1945 года. В этот день мы всей семьей поедем к нему в Новоуральск и поздравим его с днем рождения. Не забывайте про тех, кто однажды помог вам и поверил в вас. Слава Богу, что свои первые официальные игры на высшем уровне я сыграл в Уфе. Это запомнится на всю жизнь, хотя в дальнейшем тут не получилось играть. Мой дом здесь, здесь живут мои родители. Каждое лето сюда приезжаем с женой, с сыновьями. Но ничего плохого в этом не вижу. Рад, что сейчас я в «Сочи». У каждого свой путь. Переезды Никиты Щитовы от спортшколы до дебюта в Суперлиге: Уфа - Нижнекамск - Череповец - Рыбинск - Лениногорск - Воронеж - Тамбов - Лениногорск - Тамбов - Воронеж - Орск - Нефтекамск - Серов - Уфа - Нефтекамск - Новокузнецк - Нефтекамск - Нижнекамск