Владимир Солодов: мне нравится работать вторым номером
SAKHAPRESS Премьер-министр Якутии в интервью EastRussia рассказал о борьбе с бедностью в республике, сокращении бюджетников и крупных проектах.
Строительство моста через Лену, добыча алмазов, выращивание овощей в условиях вечной мерзлоты – Якутия может похвастать разными проектами, однако у самого крупного региона России, есть и множество проблемных вопросов, которые приходится решать властям республики. Премьер-министр Якутии Владимир Солодов в большом интервью EastRussia рассказал о борьбе с бедностью в регионе, сокращении бюджетников, долгах и проблемах крупных компаний, глобальных проектах, инвестициях и личных успехах.
О БЕДНОСТИ
- Владимир Викторович, как ваши успехи с изучением якутского языка, кто лучше говорит – руководитель Агентства по привлечению инвестиций и поддержке экспорта Якутии Кондрашин или вы?
- Мы с Кондрашиным в якутском не соревновались, но покаюсь – я не очень продвинулся. Методика изучения языка пока такая, что отдельные фразы я выверяю с помощниками и тренирую произношение.
- Поездка в какой улус запомнилась больше всего? И чем?
- Запомнилась поездка в Таттинский улус, куда я ездил с выходцами из этого улуса. Получилась поездка по зимней классической Якутии с рассказами об истории улуса. Я вдохновился им, как одной из колыбелей якутской культуры. Чтобы прийти и посмотреть на местность, нужно, чтобы рассказал о ней человек, который любит это место и глубоко знает. Сразу меняется ощущение. У меня такое было раньше в Благовещенске – мне о городе с любовью рассказывал человек, который всю жизнь прожил там.
Также очень понравилась поездка в Усть-Янский район. Она была, на самом деле, вызовом для меня. Это был конец августа 2018 года, сложная ситуация с водой на реке Яне и навигацией. Мы стояли перед выбором – начинать выгрузку грузов в Нижнеянске в самом низовье реки, а затем ждать автозимника и завозить груз по нему с риском, что не хватит угля в первое время, или немножко подождать, надеясь, что вода поднимется. Мнения разделились пополам. А мне нужно решать. Это было очень непросто, но в итоге правильное решение приняли – подождать. Мы уехали, и через два дня вода поднялась. За десять дней успели завезти весь груз.
Я до сих пор смотрю на этот график уровня воды. Если бы тогда было принято другое решение, оно бы стоило республике сотни млн рублей.
- Чье мнение для вас стало решающим?
- Мнений было много. Но все местные, которые не заинтересованы в перевозках, говорили подождать. Всего я посетил 25 улусов. Задача – до марта вместе с отчетом правительства побывать в оставшихся девяти.
- В поездках вы наверняка заметили, что села живут сложно и бедно. В прошлом году правительство заявляло о формировании реестра нуждающихся людей. Создан ли он, и какие первостепенные решения приняты для ликвидации бедности?
- Нужно понимать, что сам по себе реестр не решит проблему. Реестр – это механизм, который позволит более точно учитывать потребности людей, находящихся за чертой бедности. Он сейчас в процессе формирования, потому что это – не такая простая задача. Я к ней и не подходил как к простой. К сожалению, государственная статистика очень разрозненная, и единообразных данных нет почти ни о чем. Одна из стратегических задач – перейти к такой достоверной информации наряду со статистикой, в том числе на основе больших данных.
Для решения проблемы бедности отметили несколько направлений. Первое, мы сфокусировались на том, какие слои населения наиболее уязвимы с точки зрения материального положения. Безусловно, нужно повышать материальное положение всем. Но в условиях ограниченных ресурсов для получения быстрого результата необходимо сфокусироваться на наиболее уязвимых. Это жители сельской местности, семьи с детьми, жители Арктических районов.
Разработали меры, которые направлены на каждую группу. Зимой прошлого года мы отменили налоги жителям Арктических районов. Решение на самом деле серьезное не в том смысле, что налоги на транспорт, землю, имущество физлиц имеют такую долю в расходах, а сложное скорее психологически. Это беспрецедентное решение в условиях, когда налоговая система в целом, особенно в последние годы, движется в сторону повышения нагрузки. И мы для 68 тыс. жителей Арктики ее сократили. И в целом мы сфокусировались на мерах для улучшения социальной инфраструктуры Арктики.
Радикальные меры приняты для улучшения финансового благополучия семей с детьми. Правда, в большей степени на федеральном уровне. Но мы участвовали в формулировке и отстаивании части из них. С инициативой о выплате материнского капитала на первого ребенка, которую озвучил президент во время своего послания, мы выходили в числе других регионов на федеральный уровень. Она обсуждалась у нас во время совета глав самоуправления, который в этом году проводился в инновационном формате – выступали по всем вопросам не министры как раньше, а главы, которые вырабатывали свои решения. Конечно, нельзя утверждать, что раз о материнском капитале на первого ребенка заговорили в нашем Зале республики, президент тут же реализовал эту меру. Но мы инициативу озвучивали на разных уровнях, потому наш вклад в этом тоже есть.
Отмечу, что пособие на третьего ребенка в перечислении на наш прожиточный минимум составляет более 16 тыс. рублей. Это приличная сумма, и она сопоставима с выплатой для ребенка в Германии.
Мера в отношении жителей сельской местности направлена на создание рабочих мест. И в целом, если говорить про сокращение бедности, устойчивой мерой является развитие возможности зарабатывать, чем осуществление соцвыплат. В этом смысле отмечу проект «Местные кадры в промышленность», в рамках которого в 2019 году трудоустроилось более шести тыс. человек, выделение грантов по линии Минсельхоза и министерства предпринимательства, постоянное консультирование предпринимателей. Это то, что мы планируем и дальше расширять.
Фундаментальный вызов – создание на селе конкурентоспособных, высококвалифицированных, достойно оплачиваемых рабочих мест. Не решив его серьезно, вряд ли мы продвинемся по решению проблемы бедности в сельской местности.
О СОКРАЩЕНИИ БЮДЖЕТНИКОВ
- Грядущая оптимизации бюджетных структур и сокращения в первую очередь коснутся сельских жителей. Сколько работников будет сокращено?
- В целом масштаб сокращений людей, работающих в бюджетной сфере, крайне незначительный. В сфере образования работает 50 тыс. человек, сокращается меньше 1%. Это в пределах флуктуации рынка труда. По здравоохранению то же самое. Сейчас я не могу привести точные цифры, потому что это очень живой процесс. Мы все время смотрим, кого можем оставить, кого можем перевести в другое учреждение, но на декабрь прошлого года в сфере здравоохранения за весь период должны быть сокращены 700 человек. Для примера: количество вакансий в системе здравоохранения на 1 января этого года – 1 750 человек.
- Получается, этим людям нужно будет куда-то переехать?
- Мы ведем очень индивидуальную работу. Многие соглашаются на серьезные выплаты, которые последуют после освобождения с работы, понимая, что за это время они пройдут переобучение, либо находятся в зоне ближе к пенсии, либо есть какие-то решения по трудоустройству.
Молодежь мы пытаемся направить на переквалификацию, либо предлагаем переезд. К сожалению, у нас есть населенные пункты, в которых нет иной работы, кроме как в котельной, школе, ФАП и администрации поселения. В таких местах нужно создать рабочие места, которые сформируют устойчиво работающую экономику. Например, строительство дорог. Дорога – это увеличение потока, а он сразу повышает необходимость ее поддержания в хорошем состоянии, что подразумевает добычу песка и гравия, необходимость ремонтной техники, заправок и кафе. Я видел это своими глазами, когда проехал на машине от Нюрбы до Мирного.
Вот это мы и будем стимулировать. Там, где нет федеральных дорог, будем развивать смежные отрасли: сбор дикоросов, на севере – сбор мамонтовых бивней, традиционные ремесла, туризм, где это возможно. Не создав рабочие места вне бюджетного сектора, мы не решим системно вопрос развития села.
- А где будут жить дети из сел, где закрываются школы? Будут ли работать в райцентрах интернаты?
- Ситуация очень преувеличена. У нас 652 школы, из них будет понижена ступень только в четырех школах. Как правило, это близко расположенные населенные пункты, где построена нормальная дорога. Классический пример: около села Тюнгюлю в Мегино-Кангаласском районе есть два села, в каждом была школа и плохая дорога, дорога стала асфальтовая, а школы остались. Так вот, в одном из сел понижается ступень, старшеклассники будут ездить в Тюнгюлю – это пять км езды.
Мы преувеличиваем одну проблему и недооцениваем другую. В наш Северо-Восточный федеральный университет за последние десять лет поступали выпускники только 200 школ. А где оставшиеся 450 школ? Ни один ребенок оттуда ни разу не поступал в СВФУ. Понятно, что СВФУ – один из вузов, но он один из крупных. А это значит, что школы стоят на одном месте, а обучение в них очень плохого качества. И это, честно говоря, меня больше всего беспокоит, и мы будем гораздо больше внимание уделять именно этой проблеме.
- В этом году и какая сумма высвободится за счет оптимизации?
- По оценкам, за три года будет высвобождено 1,8 млрд рублей. Это не точная сумма, а тот ориентир, который мы для себя отметили, сумма, которая зафиксирована в наших соглашениях с районами. В этом вопросе я всегда говорил и говорю, что экономия средств – не самоцель. Дело в приведении социальных услуг в соответствие требованиям времени и реалий.
Продолжение читайте на сайте www.eastrussia.ru