Бунт и гармония: 180 лет Петру Кропоткину, князю, ученому, анархисту

9 декабря исполнилось 180 лет со дня рождения Петра Кропоткина – аристократа, ученого и теоретика анархизма. Им восхищались Толстой и Тургенев, а Оскар Уайльд называл его «человеком с душой прекрасного белоснежного Христа». Из-за добродушного вида и окладистой бороды некоторые прозвали его Санта-Клаусом анархизма и считали наивным мечтателем, но Кропоткин прожил жизнь, полную приключений, риска и отважных поступков. Он мог бы сделать блестящую карьеру при царском дворе, но вместо этого выбрал науку и далекие путешествия, а затем оставил и их ради борьбы за справедливость. Посидев в тюрьмах России и Франции, став героем европейских интеллектуалов, на склоне лет Кропоткин вернулся на родину, где, наблюдая последствия Октябрьской революции и осмысляя прожитую жизнь, осознал: «Выход один – не бороться за всемирное счастье, а жить этим счастьем и дарить его людям вокруг».

Пример для будущих царей

Кропоткин родился в Москве в дворянской семье, его княжеский род вел свое происхождение от Рюрика. Восьмилетнего Петю на костюмированном балу заметил царь Николай I и, показав своей снохе, жене будущего императора Александра II, назидательно молвил: «Вот каких молодцов мне нужно!» Победа Германии и установление ее господства в Европе казались ему куда более страшной перспективой, чем сохранение капиталистического строя, против которого он раньше выступал. «У нас одна родина, и за нее мы должны стоять и лечь, если нужно, все мы, и правые, и левые», – говорил он. В ответ на такие речи петроградские анархисты выпустили издевательскую листовку с политическим некрологом своего бывшего кумира.

Мудрого старца никто не думал слушать, так что скоро дело дошло до Октябрьской революции, после которой многие анархисты оказались в тюрьме. Из уважения к сединам Кропоткина или скорее из-за страха перед его международным авторитетом большевики не трогали князя анархии, хотя он открыто критиковал их. Кропоткин не одобрял диктатуру пролетариата и ужасался устроенному большевиками красному террору, который уничтожал то, что предполагалось освобождать.

Ближе к земле

Большевики выделили Кропоткину небольшую усадьбу, барский дом Олсуфьевых, в подмосковном Дмитрове – он сам выбрал держаться подальше от новой власти – и выдали охранную грамоту для защиты от ретивых комиссаров.

Ленин и компания понимали, что 75-летний Кропоткин уже слишком стар для конкурентной борьбы. Но дело было не только в физической старости. В конце долгой и бурной жизни, насмотревшись на мир и надумавшись, он пришел к выводам, которые революционеры сочли бы пессимистичными. «Что удалось мне понять? Любая революция – утопия, любая власть – насилие, всякая политика – мерзость, и ничего не изменить. Выход один: устраниться, быть ближе к земле, к простым людям», – говорил Петр Алексеевич. Так он и поступал, помогая местным жителям, участвуя в организации Дмитровского краеведческого музея. На склоне лет Кропоткин осознал, что надо начинать с собственного счастья и уметь отдавать его ближним, а не бросаться спасать весь мир сразу. «Власть? Может быть, когда-нибудь ее удастся упразднить, но нескоро, ой нескоро».

8 февраля 1921 года после короткой болезни Кропоткин умер. Большевики вздохнули с облегчением: не стало умного обличителя. На радостях они расщедрились: на время отпустили из тюрем всех анархистов, каких уже успели посадить, для участия в похоронах. Теперь уже можно было не бояться инакомыслящего «товарища князя» и спокойно увековечивать его память в названиях улиц, поселков, городов, станций метро.