Ещё раз о труде. Окончание
(Опубликовано 30 октября https://work-way.com/blog/2019/10/30/eshhyo-raz-o-trude-okonchanie/ - прим. Хуснутдинов)Часть 1, часть 2 ОгоньКак уже говорилось, главными результатами начала пользования огнём были переход к постоянному (или регулярному) питанию мясом и создание искусственного климата, позволившего людям расселиться далеко на север. Мясная пища, в
(Опубликовано 30 октября https://work-way.com/blog/2019/10/30/eshhyo-raz-o-trude-okonchanie/ - прим. Хуснутдинов)
Огонь
Как уже говорилось, главными результатами начала пользования огнём были переход к постоянному (или регулярному) питанию мясом и создание искусственного климата, позволившего людям расселиться далеко на север. Мясная пища, в свою очередь, была одной из предпосылок ускоренного развития мозга человека, а приготовление пищи на огне расширило средства и источники питания. Так, ещё Дарвин справедливо отмечал, что человек
«…открыл искусство добывать огонь, при помощи которого твёрдые, деревянистые корни можно было сделать удобоваримыми, а ядовитые корни и травы — безвредными»[1].
Уже на стоянках синантропов огонь применялся для обработки пищи. Поджаренное мясо становилось более пригодным для употребления: оно легче пережёвывалось, становилось намного вкуснее. Кроме того, жареное мясо хранилось дольше сырого, а это обстоятельство могло иметь значение для древнейших людей, которые жили в жарком поясе. Речь идёт о том, что огонь помог им обеспечить себе более гарантированное, регулярное и полноценное питание.
Но огонь стал и оружием древнейшего человека. Жизнь людей в местах, богатых дичью, была постоянно сопряжена с нападениями крупных хищников, и огонь, костры, горящие головешки и палки стали средством борьбы с хищниками, которые, как правило, не решались приближаться к кострам и очагам, где собирались люди. «Красный цветок», которого так боялся тигр Шерхан из рассказа Киплинга о Маугли, спасал и защищал далёких предков Маугли от далёких предков Шерхана.
Что касается огня как фактора акклиматизации, то искусственный источник тепла и света дал людям, уже лишённым густого шерстяного покрова, возможность приспособиться к жизни в условиях умеренного и холодного климата, в условиях надвинувшегося ледника, когда обильные тропические леса отступили на юг, а вместе с ними исчезла и возможность относительно легко добывать себе пищу.
Огонь был нужен и в особых условиях пещерной жизни, когда температура воздуха даже в жарком поясе не поднималась выше 14оС. Огонь был нужен и тем людям, которые жили в тёплой равнинной местности и при этом были лишены одежды. Так, Н.Н. Миклухо-Маклай в своих записках о жизни в Новой Гвинее отмечал, что на экваторе по ночам бывало так холодно, что люди всякими путями пытались согреться. Папуасы с этой целью ложились спать на высокие скамейки — барлы, под которыми разводился тлеющий костёр.
В целом, Миклухо-Маклай отмечал тройное назначение огня у папуасов: 1) приготовление пищи; 2) повторный разогрев пищи для предохранения её от порчи; 3) обогрев[2].
Применение огня довольно скоро сказалось и на биологических чертах древнейшего человека. Обработанная термически пища освободила от необходимости иметь мощные челюсти и мощные челюстные мышцы. Стали лучше сохраняться зубы. До применения огня люди были вынуждены питаться грубой пищей, что приводило к истиранию здоровых зубов буквально до корней. Когда же огонь позволил сделать пищу пригодной для пережёвывания тем зубным аппаратом, который достался людям от человекообразных предков, питавшихся мягкими и сочными плодами, общее здоровье человека укрепилось. Но главный момент здесь в том, что люди приспособились к употреблению грубой пищи не таким путём, как остальные высшие животные, которые подчинялись природе и приобретали путём естественного отбора сильные и крепкие зубы, соответствующие сырой и грубой пище. Человек применил огонь и искусственную обработку грубой пищи (варку, жарку, запекание и т.д.) для того, чтобы сделать её мягкой и удобной для пищеварения.
С использованием огня связана также окончательная утрата древнейшими людьми сплошного и густого волосяного покрова, но при этом у людей сохранился такой пережиток тропических предков, как мощная потовыделительная система. Прогрессирующему уменьшению волосяного покрова также способствовала необходимость изготовления каменных орудий труда. Само изготовление вызывало перегрев тела, особенно в тропических условиях. В итоге действия этих факторов волосяной покров древнейших людей становился всё реже.
У негров и остальных жителей тропических и экваториальных стран цвет кожи очень тёмный. В коже этих людей большое количество пигмента. Пигментация была средством предотвращения опасности сильнейших солнечных ожогов. При этом кожная пигментация древних людей, живших вблизи экватора и утративших волосяной покров, увеличивалась из поколения в поколение, так как всё же лучше выживали и оставляли больше потомства те люди, у которых окраска кожи была более тёмной.
Однако это явление нельзя считать естественным отбором, это был бы механицизм. В результате такого отбора сохраняются особи животных и растений, наиболее приспособленные к определённым условиям существования. Но приспосабливаясь (при отсутствии одежды) к тропическому солнцу с помощью увеличения пигментации, человек одновременно приспосабливался к ночному холоду не изменением своей биологической природы и не сохранением шерсти на теле, а уже техническими способами и средствами — согреванием у костров и хижинами из листьев.
И, тем не менее, несмотря на овладение огнём и некоторыми орудиями труда, внешне первобытный человек, судя по многочисленным костным находкам, представлял собой могучего, широкоплечего, низкорослого человека с некоторыми резко выраженными обезьяньими чертами. Его лицо казалось лишённым лба, так как лоб отступал перед большим вытянутым лицом, с массивной нижней челюстью, лишённой подбородочного выступа, и с огромными надглазничными валиками. Широкие ноздри указывали на то, что этот человек всё ещё обладал хорошим обонянием, близким животному. Очень толстые кости первобытных людей, с сильно развитыми неровностями и шероховатостями для прикрепления мышц, свидетельствуют о громадной физической силе этих людей. Это было необходимо древним людям, так как они вынуждены были подчинять себе природу самыми скромными средствами труда в виде простейших каменных орудий и обработанных палок. Раскопки показали, что древние люди были физически мощнее своих предков — древнейших обезьянолюдей, и намного мощнее своих потомков — людей новых.
Древнейшие люди ещё несли в себе многие черты высших человекообразных обезьян, которые не могли сознательно изготавливать орудия труда и переделывать природу, имели относительно тонкие кости и мышцы средней силы. А новые люди, у которых тоже кости были тонкими, а мышцы не слишком мощными, уже имели в своём распоряжении такие орудия труда, которые заменяли им звериную силу и многие способности, присущие животным. И лишь «промежуточные» древние люди — неандертальцы оказались на такой стадии развития, в которой уже имелись простейшие орудия труда и огонь, но ещё были нужны сильные мышцы и толстые кости, а также почти звериное обоняние и острое зрение, присущее высшим хищникам.
Превращение древних людей в людей современного типа
Долгое время вопрос о превращении древних людей в людей нового типа был неясен, несмотря на многочисленные археологические находки пещерных людей. Было ясно, что орудия труда этих людей были оббитыми кусками камня, а судя по остаткам древних «кухонь» — кучам разломанных и разбитых костей — можно было сказать, что эти люди были охотниками, питавшимися мясом крупных животных.
И вот в 1868 г. во Франции возле деревни Кро-Маньон были найдены ископаемые люди древнего каменного века, которые, резко отличаясь по своему строению от древних людей, имели те же анатомические особенности, что и современные люди.
В 1927 г. американский антрополог А. Грдличка попытался подытожить накопленные наукой данные о связи древних и новых людей. Он предположил, что «человек разумный» произошёл от древних людей в процессе отбора в период последнего великого оледенения. В обоснование своей позиции Грдличка привёл три группы фактов: 1) бытовые условия и техника древнего человека и ископаемого кроманьонца («человека разумного») имеет много общего, что позволяет говорить о тесной связи между этими ископаемыми людьми. Многие буржуазные учёные пытались в этой связи разорвать линию происхождения кроманьонцев от неандертальцев, объявляя, что первые, т.е. кроманьонцы, появились «сразу» и дали начало европейской расе, «высшей расе», а неандертальцы якобы положили начало негроидной расе и части монголоидной расы, которые, по мнению реакционеров от науки, не пошли в своём развитии намного дальше своих древних предков; 2) древние люди, широко распространившись от мест зарождения по всей Евразии, образуют основу современного человечества; 3) несмотря на резкие различия между древними и новыми людьми, анатомические признаки древних людей в виде пережитков широко распространены у современных людей[3].
Но Грдличка не объяснил подробно, что именно он называл «процессом отбора». За это место в его теории и ухватились социальные дарвинисты. Они объясняли и объясняют до сих пор такие явления, как войны и эпидемии, проявлением необходимой борьбы за существование, а различные социальные язвы капитализма, вроде безработицы, нищенства, проституции, наркомании, — обязательными факторами естественного отбора среди людей.
Эти учёные лакеи империализма всегда стремились объяснить биологическим естественным отбором общественные явления, которые присущи человеческому обществу лишь на определённых этапах его исторического развития, да то и в очень ограниченном виде, и которые вне общества, т.е. в природе, нигде больше не встречаются.
В то же время передовые учёные, такие как Н.Н. Миклухо-Маклай, А.П. Богданов и др. доказали тот факт, что человеческие расы и народы никак нельзя делить на «высшие» и «низшие». Расы совершенно равны по своим способностям к умственному развитию и созданию культуры. Люди, принадлежащие к разным расам, имеют полное тождество биологических и анатомо-физиологических особенностей, а специфические расовые признаки не имеют отношения к умственной и трудовой деятельности. Культурная отсталость отдельных племён и народов объясняется не их биологическими свойствами, а специфическими условиями их исторического развития.
Между тем в империалистических государствах так называемые «отцы геополитики» (А. Гобино, В. де Ляпуж, Р. Челлен, Ч. Аммон, К. Хаусхофер и др.) явно или скрыто проповедовали идеи о мнимом «неравенстве рас», используя и фальсифицируя науку для оправдания и прикрытия политики своей буржуазии и разбойничьих войн, которые она готовила и развязывала. Такое положение в несколько иных, более скрытых, «прилизанных» формах сохраняется по сей день, и будет сохраняться, пока существует мировой капитал.
А ведь материалистической наукой ещё в конце XIX века было доказано, что выживание носителей определённых биологических признаков даже в коллективе древнейших людей не было следствием естественного (природного) отбора. Такое выживание целиком определялось требованиями трудовой деятельности, а не пассивным приспособлением к данным природным условиям.
Этот вопрос относится к числу важнейших в антропогенезе, вокруг которого буржуазией и попами всё время разводятся спекуляции. Современные рабовладельцы и их учёные подголоски, пытаясь «доказать» «природную ущербность и отсталость рабочих», т.е. своё вечное право господствовать над ними и эксплуатировать их, часто ссылаются на Ч. Дарвина: мол, он утверждал, что именно принцип естественного отбора объясняет общественное и культурное развитие человека. Но Дарвин в этих высказываниях допускал крупнейшую и принципиальную ошибку, хотя великий учёный и признавал свою точку зрения на этот счёт шаткой и слабо обоснованной. Лишь марксизм-ленинизм, исходя из того положения, что труд создал человека, сумел правильно решить этот труднейший вопрос происхождения человека.
Явления «отбора», т.е. явления сохранения и передачи из поколения в поколение полезных признаков, а также сохранение в течение ряда поколений особей с одинаковыми или же слегка отличными признаками, уже в древнейшее время были подчинены общественным, главным образом, производственным отношениям. Например, острая необходимость правильно организовать охоту вела к выживанию людей с определённым поведением, которые обладали нужными анатомо-физиологическими особенностями головного мозга и тела. Потребность изготовить каменные орудия ударами камня о камень вела к преимущественному выживанию обладателей руки определённого строения, обладателей глаз со стереоскопическим зрением и т.п. Это означало, что именно производственные потребности играли ведущую роль в выживании людей и сохранении у них определённых биологических особенностей.
Зависимость биологического отбора от производственной жизни людей видна на примере сохранения пятипалой кисти с пальцами из трёх суставов. Именно такая кисть необходима человеку в производстве. Аномалии, которые до сих пор встречаются в строении кисти человека — синдактилия (сростнопалость), полидактилия (многопалость и шестипалость), брахидактилия (короткопалось, при которой все пальцы имеют по 2 сустава вместо 3-х), — потому и называются аномалиями, отклонениями, что делают руку человека менее приспособленной к труду.
Но при всём том в социалистическом обществе, т.е. на высокой ступени развития производительных сил общества, люди с такими уродствами не погибали, будучи обречёнными, как в доисторический период, на голод, изгнание из стада, смерть от хищника (при невозможности должным образом применять оружие против него) и т.п. Они, будучи нормальными в умственном отношении и имея единственную аномалию такого рода, вполне находили своё рабочее место в социалистическом производстве, даже если уродство рук и было значительным, имели группу инвалидности и получали от государства пенсию — в установленных социалистическим законом случаях.
Поэтому если и можно говорить об «отборе» в человеческом обществе, то только в том смысле, что человечество поддерживало и поддерживает (способами, полностью зависимыми от существующего способа производства) нужный уровень приспособленности к производственной деятельности — к изготовлению и применению орудий труда, к производству своей материальной жизни, к сознательному преобразованию природы.
Поэтому изменение биологических признаков в ряду поколений определяется производственной и общественной жизнью людей: не эволюция биологических признаков формирует человека, а изменение общественно-экономических формаций — то, чем производят, как и сколько производят и в какой форме хозяйственного уклада.
В этой связи иногда спрашивают: а не превратится ли при коммунизме человек в огромный мозг на тонких ножках? Ведь производительные силы достигнут небывалых высот развития, и люди будущего будут всё меньше работать физически.
Такой вопрос основан на идеалистическом понимании эволюции нашего вида. Поскольку основным фактором эволюции человеческого общества является его производственная и общественная деятельность, нет никаких предпосылок для того, чтобы природа человека менялась бы в сторону ослабления мышц или редукции костей скелета.
Физический труд в тех или иных формах не исчезнет из производства (материального и нематериального) никогда, так как даже самые совершенные машины и процессы предполагают создание новых машин, новых моделей, их испытание, требуют ремонта, управления, наладки и т.д. Никуда не денется разведка и дальнейшее освоение географической местности, неба, океана, разведка недр и т.п.
Не исчезнут грандиозные строительные работы, а их возросшая сложность и размах будут подразумевать как бы возвратное движение человека к физическому труду, но уже на новой высоте развития орудий и средств строительного производства и на новой высоте знаний и навыков самого строителя. Этого массового строителя уже нельзя будет назвать «только» или «просто» рабочим, это, скорее, будет профессор строительства, практик и теоретик с огромным багажом общих и специальных знаний из всех областей естественных и общественных наук, которые так или иначе касаются строительства. Уже сегодня трудно назвать ту более-менее общую область научного знания, которая не касалась бы строительства — если, конечно, понимать строительство не примитивно и вульгарно, по-буржуазному, как строительство уродливых пустых коробок под жильё или бизнес-центров, а по-социалистически, когда будут строиться колоссальные плотины, комбинаты замкнутого цикла под куполом, каналы, искусственные реки, океанские порты на Волге и Днепре, городские, областные и континентальные скоростные дороги на опорах, метро, новое удобное жильё, крытые фабрики овощей и фруктов в Заполярье и т.п. средства коммунистического производства.
Даже тогда, когда большая часть людей будет занята умственным трудом, и развитие средств производства высвободит достаточно времени для развития человека, часть этого времени будет затрачиваться на физическое развитие, которое при социализме и коммунизме должно находиться в обязательной гармонии с развитием умственным и культурным. В противном случае общество будет болеть и, по выражению Маркса, хилеть, а массовые болезни и массовая хилость есть грубое противоречие основному экономическому закону социализма: для чего же строить всё социалистическое и коммунистическое хозяйство, если у масс, строящих его, не будет возможности (или будет всё меньше возможностей) пользоваться плодами своего труда? Именно в этой связи большевики буквально с первых месяцев мирной жизни, с 1922 г., развернули в учреждениях, конторах и предприятиях, где по условиям производства характер труда сидячий, малоподвижный, обязательную производственную гимнастику и оздоровительные паузы, а далее — невиданную в истории и вообще невозможную при капитализме общенациональную систему оздоровления и поддержания физического здоровья трудящихся, которая опиралась на все достигнутые материальные условия для массовой физкультуры и спорта.
В общем и целом можно сказать, что различия в строении древнего человека и человека нового типа можно свести к тем анатомическим признакам, которые связаны с пропорциями тела и прямохождением, а также к различиям в строении головного мозга.
Выше говорилось о некоторых различиях в строении руки человека и руки высшей человекообразной обезьяны. Но были ли отличия между руками древнего и нового человека? Да, были. Руки первобытного человека ещё не имели такого совершенного строения, как руки современных людей. Древний человек не мог совершать таких разнообразных движений кистью руки, как современный человек, так как движения его большого пальца были ограничены: сустав между первой пястной костью и большой многоугольной был у древних людей плоским, а не седловидным. Именно форма этого сустава в значительной степени определяет возможность и диапазон сложных движений большим пальцем. Для примера можно сказать, что будь у какого-нибудь современного человека кисть руки, как у древнего человека, он, этот современный человек, не смог бы не то, что собрать или отремонтировать часы, но даже быстро завязать шнурки на ботинках.
Что касается более значительных анатомических отличий, то человек современного типа обладает значительным совершенством общих пропорций тела. Оси его головы и туловища взаимно перпендикулярны. Ноги, обладающие прямыми длинными костями, могут образовывать единую ось с туловищем и головой, а руки могут быть отведены далеко назад и в стороны. Это имело особое значение для применения человеком метательных орудий, которые и стали основными орудиями ископаемого человека разумного, т.е. искусственными продолжениями его рук.
Древние люди имели изогнутые бедренные и лучевые кости ног, а также искривлённые ключицы. Остистые отростки шейных позвонков были приподняты. Все эти признаки в совокупности указывают на то, что у древних людей прямохождение выработалось ещё не полностью.
Неандерталец и кроманьонец (человек современного типа).
Слепки полости черепа ископаемых древних людей показали, что они имели низкие полушария мозга, наибольшая ширина которых была в основании черепа, в то время как у новых людей наибольшая ширина головного мозга находится в области теменных долей. Эти признаки говорили о том, что у древних людей были слабее развиты лобные доли, которые имели несколько клювообразную форму. Значительные отличия между древним и новым человеком наблюдались и в строении лица.
В пещерах горы Кармел в Палестине были найдены останки ископаемых людей, в скелете которых были смешаны признаки древних и новых людей. У них ещё был обезьяний надглазничный валик, но уже появился подбородочный выступ на нижней челюсти — явный признак нового человека. Эта находка указывала на то, что человек разумный как очередной этап в развитии человека мог жить в районах Передней Азии, а также в других степных и лесостепных районах Евразии, где в условиях сложной охоты и ледникового похолодания неандертальцы претерпели целый ряд существенных изменений в строении своего тела и особенно — мозга и кисти руки.
Почему именно там? Дело в том, что на открытых степных пространствах, характерных для этих областей, загон дичи и её убийство уже нельзя было вести прежними методами подталкивания к ущелью или обрыву и добиванию её камнями. В условиях равнинной природной обстановки основной формой использования охотничьего оружия стало именно применение метательного оружия. Человеку стало очевидно, что острый кусок камня, прикреплённый к концу древка (первобытный дротик или копьё), мог быть брошен из засады, на значительную дистанцию, более точно и более сильно, чем простой камень.
Переход к метательному оружию не мог не отразиться на всём облике человека. В его строении начали происходить значительные изменения. В чём они заключались?
Для лучшего понимания можно свести эти изменения в сравнительную таблицу:
В этом отношении очень интересно появление у нового человека сосцевидных отростков височной кости. Их легко нащупать: они находятся позади ушной раковины, на уровне мочки уха. Развитые сосцевидные отростки указывают на сильное развитие двух грудино-ключично-сосковых мышц, правой и левой, каждая из которых нижним концом прикрепляется к грудине и ключице, а верхним — к сосцевидному отростку. При одновременном сокращении обеих этих мышц голова запрокидывается, и человек может смотреть вверх, а при одностороннем сокращении — быстро поворачивать голову.
Первоначально развитие способности к быстрым поворотам головы было связано с применением метательного оружия при охоте на крупную дичь. При этом требовалось не только смотреть прямо перед собой, но и легко вскидывать голову вверх или тут же поворачивать её в сторону.
В общем, мощные сосцевидные отростки височных костей, подбородочный выступ, перпендикулярные оси головы и туловища, изгибы позвоночника, расширенный свод черепа, — все эти видовые признаки присущи как ископаемому человеку разумному, так и современным людям. Они, эти признаки, объединяют в целое европейцев, негров, индейцев, эскимосов, китайцев и т.д.
Раскопки доказали, что стройность и совершенство пропорций тела новых людей преобладали над их физической силой. Изучение стоянок древнейшего из новых людей — «ориньякского охотника» — показало, что эти люди были способны добывать крупную и трудную для охоты дичь на открытых пространствах, а не только по горным ущельям или оврагам, как это было у неандертальцев. Местами основной добычей нового человека являлась дикая лошадь — чрезвычайно быстрое, сильное и выносливое животное, выследить и убить которое было очень непросто. Так, возле городка Кро-дю-Шарнье во Франции, в слое той эпохи, в которую жили эти люди, были найдены остатки свыше 100 000 диких лошадей, причём большинство скелетов этих животных оказалось неполным.
Это обстоятельство говорило о том, что дичь была убита не в этой местности, а принесена к стоянке по частям, причём, вероятно, приносились лишь наиболее ценные части лошадиных туш. Иначе говоря, ориньякские охотники не только научились правильно организовывать охоты на трудную дичь, но и имели орудия для быстрой и правильной (с точки зрения потребностей этих людей) разделки добытых туш.
Изучение стоянок ископаемых новых людей показало, что изменению черепа предшествовало изменение двигательного аппарата. Во многих скелетах, найденных в Палестине, двигательный аппарат приближался к типу человека разумного, в то время как череп был ещё неандертальского типа.
Также стало очевидным, что ориньякский человек пользовался именно метательным оружием на охоте. Если большинство стоянок неандертальцев было расположено возле обрывов и глубоких оврагов, куда они сгоняли дичь, то стоянки новых людей удалены от таких мест. При охоте с помощью загона к обрыву применение метательного оружия было случайным и ведущего значения не имело. Тогда как в охоте новых людей обрывы, ямы и глубокие овраги используются редко, случайно, а вот метательное оружие становится основным видом охотничьего вооружения. Поэтому можно сказать, что существенным фактором в превращении неандертальцев в новых людей был переход от сгона дичи к обрыву к новому способу загона и убийства дичи из засад метательным оружием.
Переход к такому способу охоты потребовал изменения всего двигательного аппарата людей: длинные оси головы и туловища стали взаимно перпендикулярными, возникла потребность распрямлять ноги в колене и в совершенных движениях руки.
Совершенствование охоты на крупную дичь на открытой местности вело, в свою очередь, к увеличению численности коллектива охотников и к усложнению его деятельности: для успешных сложных загонов и облав нужно было больше людей, а их охотничьи навыки должны быть достаточно высоки.
Эти обстоятельства потребовали более высокой организации всей производственной жизни. Усложнялись как сама охота, так и разделка убитой дичи, использование продуктов охоты, подготовка оружия и инвентаря, обеспечение пищей и одеждой выросшего коллектива, т.е. распределение, хранение и даже учёт продуктов первобытного производства и т.д. Возникали зачатки разделения труда между охотниками, появлялись древнейшие «ремесленники», обслуживающие стадо изготовлением и ремонтом орудий охоты.
Всё это привело к совершенствованию умственных способностей, т.е. к усложнению ассоциативных центров лобных долей мозга и к множеству других изменений в строении головного мозга, а значит, и к изменению черепных костей (ослабление рельефности черепа, укорочение зубных отростков челюстей и т.д.).
Итак, численность коллективов возрастает. Если у неандертальцев численность более-менее организованных групп редко достигала 100 человек, то у новых людей речь идёт уже о многих сотнях. В раскопках близ Кро-дю-Шарнье найдено свыше 35 000 каменных орудий труда, которые немыслимы для применения малочисленными коллективами неандертальцев. В археологической находке в чешском Пжедмосте были обнаружены остатки от 900 мамонтов. Ясно, что для добычи и переработки такой массы крупных животных требовалось много рабочих рук[4].
С изменением способа охоты, увеличением трудового коллектива, совершенствованием умственных способностей и изменениями в строении головного мозга на повестку дня вставал вопрос о членораздельной речи, отражающей мышление, придающей ему внешнюю, «потребительную» форму. В этой связи антропологами изучались слепки черепа, а по ним — развитие двигательного центра речи. У современного человека под нижней лобной бороздой коры левого полушария мозга и частично под её передней ветвью находится область, связанная с осмысленной и членораздельной речью. Положение и степень развития этой области как раз и можно изучить по слепку черепа.
Так, изучение черепов неандертальцев показало заметное увеличение нижней лобной извилины по сравнению с питекантропом. Черепа ископаемых мужчины из Ля-Шаппель и женщины из Ля-Кина показали, что нижняя лобная борозда левого полушария мозга этих древних людей имеет не только нижнюю, но и переднюю ветвь, которая вообще отсутствует у питекантропа и у шимпанзе, но зато хорошо развита у современного человека[5].
По поводу появления членораздельной речи Энгельс писал:
«Начинавшееся вместе с развитием руки, вместе с трудом господство над природой расширяло с каждым новым шагом вперед кругозор человека. В предметах природы он постоянно открывал новые, до того неизвестные свойства.
С другой стороны, развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена.
Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу.
Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим»[6].
Эти факты показывают, что в ходе эволюции доисторических людей шёл процесс развития речи, которой в некоторой степени владел уже неандерталец.
Тут же надо заметить, что исследования по сравнительной психологии и наблюдения за умственным развитием детей позволили установить связь между уровнем умственного развития и речью. Изучение маленьких детей и высших обезьян показало, что имеющееся у них зачаточное «орудийное», или «инструментальное», мышление не является необходимым условием их существования. Это зачаточное мышление не связано ни с производством, ни с взаимопомощью. Оно также не связано с зачатками речи и оно не используется в острые моменты борьбы: когда дело доходит до серьёзной драки, палки и камни отбрасываются в сторону и в ход пускаются зубы и руки.
Но в ходе развития мыслительных способностей среднего нормального ребёнка наступает момент, когда слово овладевает мыслительным процессом и перестраивает все психические функции ребёнка: он начинает использовать речь для выражения своих мыслей, чувств и впечатлений. Высшие человекообразные обезьяны не обнаруживают тесной связи между мышлением и своей «речью». Эта особенность характерна только для человека.
Одной из предпосылок возникновения членораздельной речи было возникновение двуногого хождения и развитие прямохождения. Причём для членораздельной речи, как на то указывал Энгельс, имеет значение не только развитие нужных мышц и их двигательного центра в лобной доле левого полушария мозга, но и правильное расположение голосовой щели, строение голосовых связок, положение диафрагмы и т.д. В этом отношении современный человек с его вертикальным туловищем, относительно плоской грудью, широкой нёбной дугой, хорошо развитым речевым аппаратом есть продукт длинного и сложного пути развития.
Тут же: правильное соотношение длинных осей головы и туловища современного человека, взгляд, направленный вперёд, способность быстро и легко вскидывать голову вверх и поворачивать её по сторонам (действуют мощные грудинно-ключично-сосковые мышцы) являются наиболее выгодными для обзора и оценки различных природных явлений вокруг человека и сверху него, т.е. для наиболее полного и наилучшего обзора и изучения всего окружающего мира.
Можно сказать, что зачаточной речью обладали уже древнейшие люди, объединённые в трудовом процессе. Изучение слепков черепов неандертальцев показало, что они уже обладали двигательным центром речи, хотя и слабее развитым, чем у современного человека. Это означает, что поздние неандертальцы уже имели простую, но более-менее осмысленную и членораздельную речь и обладали относительно высоким уровнем сознания.
Однако новые люди, имея более совершенный и развитый мозг, мощный центр речи, обладали хорошо развитой и сравнительно богатой речью. Это говорит о том, что новый человек, возникший в доисторические времена, был намного лучше всех своих предков приспособлен к разнообразной трудовой деятельности и к жизни в больших коллективах.
Но что вызвало резкие изменения в строении головного мозга при переходе от поздних неандертальцев к людям современного типа? — с учётом того, что эти изменения физической природы человека шли по двум взаимосвязанным направлениям: а) изменения двигательного аппарата и б) изменения головного мозга. И при этом важно подчеркнуть, что первичным было изменение двигательного аппарата, тесно связанное с изменениями в технике производства и совершенствованием способов использования орудий труда. А таковые изменения в совокупности своей определили возможность усовершенствования умственных способностей человека — уже в связи с изменением самих общественных отношений, сколь бы просты эти отношения ни были в то время.
И здесь основной вопрос можно свести к следующему: что могло превратить, и притом в относительно короткий срок, поздних обезьянолюдей, т.е. южных неандертальцев, мало способных к созданию и поддержанию собственно человеческих общественных отношений и человеческой культуры, — во вполне сформированных людей современного типа? Ведь и те и другие были охотниками за крупной дичью, те и другие знали только каменное оружие, те и другие жили в пещерах и одевались в шкуры. Продукты охоты кое-как удовлетворяли потребности как мустьерского охотника (неандертальца), так ориньякского человека современного типа. В общем, материальные условия жизни и тех и других были очень сходными и довольно тяжёлыми.
Между тем именно в тот «пограничный» период древнего каменного века наступают значительные изменения в базисе и надстройке первобытного общества, т.е. и в производственной жизни людей, и в сфере их культуры и идеологии. Свидетельством первых изменений является резкое увеличение численности коллективов, свидетельством вторых изменений — появление искусства, т.е. появление на стенах пещер изображений животных и самих людей, сцен охоты и быта, что говорит о том, что люди начали довольно остро и глубоко воспринимать действительность, так, как это мог делать только человек современный.
В то же время в производстве обнаруживается появление специальных орудий труда, предназначенных исключительно для изготовления других орудий труда, охоты, инструментов быта. Да, эти орудия для производства других орудий были ещё простые, каменные, но к ним очень скоро добавляются и вспомогательные, специальные орудия. Так, например, иглы для сшивания шкур изготавливаются путём обработки небольших стержней с помощью скобеля, а для большего удобства охотников изготавливаются особые копьеметательные дощечки и первые колчаны для дротиков.
Вообще говоря, всё, что известно до сих пор об ископаемых людях древнего каменного века, т.е. о первых собственно людях современного типа, говорит о том, что они обладали уже ярко выраженной способностью к отвлечённому, абстрактному мышлению, к опосредованным действиям. И наоборот, всё, что известно о неандертальцах по результатам изучения их костей и предметов материальной культур?